— Экстази, что ещё, — прошептал я. Глаза у старика вспыхнули, и он моментально кинул одну таблетку в рот. — Ты же просил. Только все сразу не лопай, перегреешься.

— Ну, сынок, уважил. Богатый стал, да? Пять штук аж принёс, надо же.

Развить диалог у нас не вышло, мать перестала мучить программную копию эксперта и прогнала робота вон. Она принялась хлопотать возле плиты, чтобы погреть для меня кусочек рыбы, а папаша наконец-то врубил голик как надо. Его физиономия заранее светилась счастьем.

— Как твоя онна? — осторожно спросила мать.

— Мы просто друзья, — припомнил я фразу из сериалов. Непонятно, то ли мать обрадовалась, то ли огорчилась. Хорошо хоть, не стала больше эту тему развивать. Не представляю, что бы она сказала про мои съёмки в молодёжном кино или про хентайное эсу в тойрэ, вот я и притух с рассказами.

— Вот гляди. — Она подсунула мне дешёвую рекламку на обычной бумаге. Такие тут всё время на столике в холле валяются пачками.

Эта была про новейшую клинику. «Приносите яйцеклетки в нашу клинику, и мы выделим из них бластоциты! — писали рекламщики. — Ваша драгоценная яйцеклетка при помощи нашего великолепного катализатора начинает делиться, превращаясь в эмбрион! Далее: мы применим оригинальные факторы роста, и стволовые клетки превратятся в нужные Вам ткани. Например, в сердечную мышцу! Небольшая и недорогая операция — и поражённый участок Вашего прекрасного сердца опять как новенький. Наше терапевтическое клонирование подарит вам миллионы молодых клеток!»

— И что? — спросил я. — Твоя страховка позволяет проделать такое?

— Как бы не так. Просто имей в виду, что… Ну, если у тебя вдруг лишние деньги появятся… Там ещё много чего написано хорошего, — кивнула она на рекламку.

«Болезни Паркинсона и Альцгеймера, рассеянный склероз и диабет, инфаркты, инсульт, эпилепсия — всё мы вылечим Вашими стволовыми клетками». Да уж. Я и не знал, что у предков столько проблем. А выглядят неплохо.

— Ну, не знаю… А почему они говорят «приносите яйцеклетку»? Приличная клиника должна сама её забирать.

— Да какая разница? Вот самое главное, — сказала мамаша, отбирая у меня проспект. — «Вливание кроветворных стволовых клеток перезагрузит Вашу иммунную систему».

Отец услышал и радостно крикнул:

— Я тоже, может, хочу перезагрузиться!

— Тоже он «хочет»! Вот слушай: андрогенез требует переноса двух ядер из сперматозоидов в яйцеклетку, из которой вынули ядро. Так и написано. У тебя найдётся то, что им нужно, оядзи?

— Это сперму сдавать, что ли? — сообразил отец. — Ещё я в клиниках не дрочил, симатта! — И он заржал как конь, я их в голике видел.

— Да у тебя и не встанет, маньяк! — с досадой сказала мать. — Не орал бы хоть на весь пансионат, стыда потом на скамейке не оберёшься. Тоже мне онанист выискался.

Но отец ничуть не обиделся. Его переполняла бодрящая энергия экстази, и всё ему было до лампы. Он даже порывался вскочить со своего лечебного футона. Однако электрические штаны не особенно слушались мозга, и пришлось ему просто вертеться, будто фугу на сковородке.

— Склероз у неё! — продолжал он вопить. — Я тут передачку записал, вот послушай, Егор!

Он потыкал в кнопки на смарте и вывел запись на голик. Какой-то умный отоко в белом халате вещал: «Старческого склероза вполне можно избежать. Тренируйте память и питайте кровь сахаром — и все будет ёси! Ведь что такое склероз? Это всего только усушка гиппокампуса. Так не дайте ему засохнуть! Чтобы поддерживать отличную память в любом возрасте, грамотно перерабатывайте глюкозу и тренируйте мозг, чтобы в него притекал сахар. И всё!»

К счастью, разговор в голике отвлёк оядзи от бурных переживаний, и он отстал от нас. Окаасан взяла меня под руку и увела прочь из шумной комнаты. Мы выбрались во двор и пошли вдоль стены пансионата. Из-за низких туч было довольно сумрачно. «Значит, для терапевтического клонирования нужны сперматозоиды, — думал я. — Видел же сто передач, а всё не обращал внимания. И что теперь мне Урсула скажет? Как я ей сэйки сдавать буду?»

— Отец-то у тебя совсем рехнулся, билет на небо в Инете заказал, — сообщила обасама сердито. — Дескать, так он подготовится к смерти и будет всегда помнить о каких-то обязательствах перед живыми. Дурят народ, симатта! А он и верит, рэйдзи. Говорит, в рамочку повесит и будет вспоминать, как посадил дерево и вырастил сына.

— Забавно. Билет, значит?

— И ещё сертификат подлинности. Ксо! Ладно хоть, успела тайком от него отказаться, от билета, пока не приволокли… Никак нельзя без этого чипа? — озабоченно спросила обасама. Она нащупала идентификатор у меня в кожной перемычке на ладони и опять подняла свою старинную тему. — Ох, лучше бы ты его в другое место воткнул. Храни нас, Каннон! Здесь же знак зверя должен появиться.

— Такие чипы у половины всех людей в мире. — Мозги у меня вдруг прояснились, и я про Урсулу решил поведать. — Знаешь, эта учёная девушка в зоопарке умеет с яйцеклетками работать, по-моему. Она у меня анализы брала и про стволовые клетки толковала. И про деньги ничего не сказала. Может, я спрощу у неё о вашей рекламке? Вдруг это не очень сложно? Тогда ты могла бы склероз полечить. А то она предлагает мне ген-терапию пройти, в Леф-1 и других генах поковыряться. Я так думаю, что тебе важнее поправиться, верно? Пусть уж лучше тобой займется, если ей практика нужна.

Говорил, а у самого перед глазами её манга-буккакэ стояла и как она с роботом во время сна развлекалась.

— А у неё лицензия есть?

— Пока нет, по-моему.

Кажется, мамаша крепко загрузилась — видно было, как напряжённо она думает. Так ничего и не придумала, обещала с подружками посоветоваться. Они нас на скамейку призывали, пока мы мимо прогуливались. Пришлось подойти и поздороваться с ними. Но с бабками трепаться я не слишком люблю, они про девчонок выпытывают, так что я быстро свалил. «Ну, — подумал, — жди теперь расспросов, откуда у меня такой байк. Симатта, подарок же папаше опять не купил».

Чтобы опять не забыть об этом, я тормознул у первого же магазинчика на среднем ярусе эстакады. Только сигнализацию активировал, как услышал негромкий голос:

— Оссу, Егор.

Это был Шрам! Он стоял рядом с чёрным мотоциклом — кажется, «судзуки». И как только сумел меня тут подловить? Я, правда, на попутные машины и байки не заглядываюсь, на дорогу смотрю и знаки, а сегодня ещё и на бордюры пялился. Про которые Тадаси в гараже рассказал. Недавно я видел, как их на этой дороге меняли. Но разве начинку в пластике разглядишь?

— Зайдём? — На Шраме была почти байкерская одёжка, кожаная. Но без бахромы, кончосов и всяких нашивок. Зеркальные очки, само собой, опять на носу сидели — он их никогда не снимает, наверное. — Что-то ищешь?

— Оядзи скоро восемьдесят три стукнет.

Магазин был автоматический — на входе и внутри торчали камеры, а в дверях примитивный робарт, который заодно с покупателя иены списывал, если тот с товаром выходил. Внутри никого не было. Глушитель на окно хозяин не потрудился поставить, и снаружи проникал низкий рёв эстакады.