— Все новые магистрали, эстакады и всё такое строят с применением особого покрытия, — пояснила она и показала на схему. Заметная часть улиц светилась красным, но зелёными всё-таки были многие дороги. — Там, где красный, — уложено это покрытие. Оно за температурой подземных коммуникаций следит, за электроцепями, разливами топлива, качеством дороги и прочей гаракутой. Один огромный чип, ясно? — Я кивнул. — А самое главное — определяет наличие металла у пешеходов. В машине или на байке его трудно заметить, конечно. Но если у тебя в кармане оружие и ты едешь по красной зоне — не вздумай спешиться! Перед этим засунь пушку в седельную сумку или еще как замаскируй на байке, понял? А ещё лучше — достань на Полосе чисто пластиковое оружие, его пока не придумали, как быстро обнаруживать. Иначе тут же засветишься в системе, тебя начнут вести терагерцовые камеры. Короче, жди полицию и занесение в чёрные списки.

— Почему я ещё не там? — пробормотал я. — Столько ловушек…

— Потому что ты чтишь закон! Не торгуешь оружием и не крадёшь чужую собственность.

— Откуда у меня оружие?

— С Тони заведёшь, наверное… У парней наших у всех имеется, а то ифы подловят и в залив окунут. Давай смарт. — Девушка скинула мне схему опасных улиц города и заодно другую, про которую и начала говорить: — А вот эта карта показывает, где стоят терагерцовые камеры…

— Что за ифы?

— А? Исламо-фашисты, есть у нас такая банда. Они на Полосе за больными и нариками охотятся, чтобы на органы их порезать. Поросятами на фермах тоже не брезгуют. Не перебивай, симатта. Вот видишь? Этих камер пока не очень много, они в основном рядом с крупными маркетами стоят и в разных общественных местах. Весь деловой центр, стадион, рыбный рынок, кинотеатры всякие. Грузовой и пассажирский порты, чтобы грузы и людей просвечивать, — там вообще повсюду. Причём эти данные не только внутри фирмы остаются, которая терминал арендует, но и в полицию поступают. Если в грузе что-то подозрительное автоматика заметит. Короче, где большие скопления товаров и народа. Только в Чайна-тауне почему-то пока не поставили, тамошние китайцы против… Терагерцы насквозь тебя просветят, через любую стену достанут. Взрывчатку вообще на раз выявляют. Пушку ещё можно чудом скрыть, если пластиковая, а на бомбы всякие у них просто зверский нюх. Понял? На всех прочих перекрёстках простые камеры висят. Картинка с них дорожной системой обсчитывается — если авария или ещё какие беспорядки, комп со спасателями сам связывается. Видел же вертолёты?

— Само собой… Что делать-то, Аоки? Не ездить под терагерцами, что ли?

— Программа начинает зудеть динамиком смарта, когда ты приближаешься к зоне охвата терагерцами. Моментом тормози и маскируй оружие в байке, а пластид или какую ещё гаракуту выбрасывай. Или поворачивай назад. Понял, Егор? — Она повернулась ко мне боком и строго уставилась прямо в глаза. — Иначе финиш, доездился. Считай себя потерянным для нормальной жизни в нашем закутке системы.

— Я не понял. А как же вы на склады Микемото ездите? Там ведь, получается, везде эти камеры стоят.

— Ты забыл, кто у Тони отец? — рассмеялась она. — Уж он-то умеет управлять автоматикой на своей территории, поверь. Арендатор же. Нам Пец сильно помог, признаюсь, без трояна было бы трудно.

Тут чиппер стал делать нам знаки, что пора сваливать, и мы были вынуждены уйти. Клиент у него требовал чего-то серьёзного. По правде говоря, я даже рад был, что мы вырулили наружу. От шума и машинных запахов у меня уже голова кружилась. Или это от всяких «подрывных» сведений, что на меня свалились?

— Только про две кнопки на смарте запомнил, — признался я.

— Это уже хорошо… Жалко, не успели тебе карчип поставить, — проговорила Аоки рассеянно, — чтобы с ремонтными мастерскими проблем не было… Если вдруг Зид помочь не сумеет. Ладно, в другой раз.

Она остановилась на развилке дороги, пропуская поток пеших и моторикш с грузовыми тележками. Я притормозил рядом.

— У Тони через две недели день рождения, — сказала девушка. — Я всё думаю, что ему подарить. Заглянем на эту толкучку? — Она кивнула на рынок с нихонскими народными промыслами. — Думаю в кимоно нарядиться.

— Было бы симпатично.

Мы прямо на байках медленно поехали между открытыми лавками. Я в основном следил за тем, чтобы нас не облепляла ребятня и не пыталась что-нибудь свинтить. А девушка примерялась к разным ивовым корзинкам и фигурным конструкциям из фарфора и железа. Они, оказалось, чайники над огнём держат. У одной бабки Аоки чуть каго не купила — плетёную корзинку. Но потом кое-как отделалась.

— Магэмоно! Купите, госпожа! — оглушил нас зычный бас.

— Кабадзайку! — возразила соседняя торговка. Перед ней лежали горы берёзовых поделок. — Хокурикские кабадзайку!

В общем, продавцов тут было почти столько же, сколько покупателей. Если бы не туристы, промыслам пришлось бы туго. Аоки не выдержала и приторочила к седлу небольшой овальный контейнер для пищи. Тот был мастерски сплетён из ивовых и пластиковых прутьев.

— Сестрёнке подарю, — хмуро сказала она.

Ещё ей инро и нэцкэ понравились, но она не стала их брать. А мне традиционное нихонское оружие хотелось поглядеть. Искать его в одиночку было скучно, и я промолчал. Одна только лавка и попалась. Я повертел в руке массивный нож с узорной заклёпкой мэнуки в форме головы какого-то божка. Он зубами скреплял лезвие ножа с рукояткой.

— Возьмите, — пристал торговец, седой отоко. — Всего пять тысяч иен.

Пришлось срочно отвалить. Таких денег на обычный нож у меня не было.

— Погоняем? — предложила Аоки.

Мы выехали с рынка и покатались по местным эстакадам. Они хоть и пустые были, но сильно замусоренные. На некоторых, самых нижних, бездомные соорудили себе халупы из всяких обломков, и ездить там было невозможно из-за гор хлама. И воняло био-тойрэ, несмотря на крепкий осенний ветер. А верхние уровни эстакад ещё ничего были, там здорово оказалось. Только опасно. Трещин очень много, и под байками вполне могла дорога обвалиться — мне так казалось. Но на самом деле, конечно, у них запаса прочности лет на сто хватит. Всё, что могло, тут уже обрушилось или было снесено строителями тридцать лет назад.

Часа в четыре я к родителям поехал. Бабушки на скамейках, понятно, мой новый байк заметили и стали показывать на него пальцами, качая седыми головёнками. А я спокойно приткнул его на крошечной стоянке и сразу вошёл в пансионат.

В комнате родителей толокся медицинский робот. На его экране торчала физиономия доктора, тот уверял мамашу, что у неё с анализами всё в порядке. Окаасан не очень верила, по-моему. Пока она общалась с врачом, я подрулил к папаше. Он скучал на футоне, потому что не мог толком смотреть голик — нельзя было включить звук. Я сунул ему в сухую ладонь пяток таблеток.

— Что это? — Он покосился на мать. Но подарок спрятал в кармашке пижамы.