— Виктор Вячеславович, вас во сколько поднимать? — спросил Балакирев, желая, видимо, оказать мне услугу.

Сам он держал в руках смартфон и хотел поставить будильник.

— Я всегда сам поднимаюсь. У меня внутренний будильник работает.

Я разулся, чтобы дать ногам необходимый отдых, устроился на диване, на который мне показал Никифоров, и с головой накрылся курткой. Звуки она не глушила. Я хорошо слышал, как майор на кухне гремел кастрюлей, желая сварить кашу на всех. Но посторонние шумы быстро начали уползать куда-то вдаль, стали фоновыми.

Я начал засыпать, как в яму проваливался, только услышал перед отключкой слова Лихарева:

— Ну у нашего военного разведчика и нервная система! Я после пережитого сегодня уснуть уже не смогу. А он только лег и уже, кажется, спит. А ведь сегодня в одиночку большую часть общего дела сделал.

— Устал, наверное, потому и уснул, — посочувствовал мне подполковник Балакирев. — Нервное напряжение порой не хуже физического давит. Вот в моей личной практике был случай… — Он начал что-то рассказывать, но я уже не слышал, потому что спал.

Очнулся я, понимая, что мне спать осталось еще больше часа, но что-то меня разбудило. Это «что-то» могло быть только очень важным боевым оповещением. Но на мне не было шлема, и я никак не мог услышать его. Однако за столом сидел в шлеме подполковник Балакирев. Судя по его напряженной позе, он сейчас именно это самое сообщение и принимал.

Подполковник Лихарев, конечно, говорил, что сегодня не уснет, однако положил на стол руки, пристроил на них голову и сладко посапывал.

— Что там, на дороге? — спросил я Балакирева, поймав его взгляд.

Подполковник поднял перед собой раскрытую ладонь. Этим универсальным жестом он призывал меня подождать.

— Посты! Сообщение приняли? — спросил Балакирев.

Ответы бойцов мне не были слышны.

— Выдвигайтесь в сторону дороги! — приказал подполковник. — Лучше переходите за нее и прячьтесь в поле среди кустов. Без команды не стрелять. Если Боб будет здесь, его брать живым. Фотографии я вам показывал. Можно ноги прострелить, чтобы далеко не бегал.

Из-за печки, резко сдвинув в сторону занавеску, вышел майор Никифоров уже не с традиционной своей двустволкой, а с автоматом, позаимствованным у убитых бандитов. Я слышал, как Лихарев распорядился оставить для самозащиты два автомата с патронами. Один мне, второй — хозяину дома. Три других автомата следственная бригада увезла с собой в райцентр для передачи в районный отдел полиции, которая и занимается утилизацией оружия и боеприпасов. Два ствола были оставлены нам под честное слово Лихарева.

Я, честно говоря, не думал, что бандиты пожалуют под утро, считал, что мне этим оружием пользоваться не придется, намеревался уехать отсюда еще в темноте. Однако деваться мне было некуда. Я взял из угла свой автомат и проверил его. Магазин был полным, а вот в патроннике патрона не было. Мне пришлось дослать его туда и поставить оружие на предохранитель.

Балакирев тем временем встал, обернулся в нашу сторону и проговорил:

— Ситуация, значит, такая. По дороге в сторону села движутся два автомобиля. Первым идет здоровенный кроссовер, за ним тянется «Тойота Камри». В кроссовере стекла опущены. Видно пять вооруженных людей. Во второй машине окна тонированы. Сколько народу там едет, непонятно. Видно только водителя и переднего пассажира. У него в руках контейнер, очень даже похожий на огнемет.

— Они не решатся стрелять по дому из огнемета, — предположил я. — Бандиты надеются, что здесь хранится препарат «Месть уйгура». Они побоятся сжечь его.

— Они будут стрелять не в дом, а во двор, — произнес Лихарев, который, оказывается, все слышал.

— Пожар оттуда легко перекинется на дом, — сказал я. — Нам двор нельзя покидать. Сюда они стрелять не рискнут. Иные предложения есть?

— Есть, — сказал Балакирев. — У меня в поле два бойца имеют автоматы с тепловизионными прицелами. Оба отменные стрелки. Вы вчера имели возможность в этом убедиться. Они просто сразу ликвидируют гранатометчика, да и весь разговор. Нет бандита — нет проблемы. Кто-то не согласен?

— Если вы за них ручаетесь, то вопрос снят, — сказал я.

Ведь и в самом деле здорово, когда командир ручается за своих подчиненных. Это значит, что он им свою собственную жизнь доверяет, как и наши.

Балакирев начал передавать своим бойцам приказ. При этом он заострил внимание на том, что бандиты не должны понять, откуда в них стреляли, когда увидят своего убитого подельника. Мы же, в свою очередь, сразу поддержим ребят огнем со своей позиции, чтобы отвлечь внимание от них на тот случай, если у бандитов найдется еще один человек, владеющий огнеметом. В принципе, стрелять из него не так уж и сложно. Главное, правильно соединить тубу-контейнер с прицельным приспособлением. А после выстрела ее следует сменить.

— Если кто-то другой попробует вооружиться огнеметом, валите и его, — дал Балакирев последнее напутствие своим парням и продолжил, обращаясь уже к нам: — Они подъезжают. Все выходим во двор.

Нас было пятеро — целых три подполковника, один майор и боец из группы силовой поддержки Лихарева. Самый молодой, видимо, неопытный. Поэтому командир и не послал его вперед.

Сколько было бандитов, мы не знали. Но, вероятнее всего, их должно быть десять человек. По пять в каждой машине. То есть по двое на каждого из нас, обороняющих двор. Правда, у нас была поддержка из шести опытных бойцов, которые должны атаковать противника сбоку и с тыла. Но бандиты-то думают, что нас во дворе и вообще в окрестностях всего двое — я и майор Никифоров. А мы подготовили им неприятный сюрприз.

— Да, слушаю, — прокричал в микрофон подполковник Балакирев. — Понял. Тогда разделитесь еще раз. Один берет на себя огнеметчика, второй — гранатометчика. Работайте. Пора! — Он обернулся к нам и пояснил суть дела: — Среди бандитов есть еще и гранатометчик. Парни снимут и того и другого. Они, кстати, разделились. Двое с пистолетами-пулеметами остались на короткой дистанции, двое с автоматами отошли подальше, чтобы не было слышно лязганья затворов. Жалко, что мы с попутной машиной отправили в Москву свои винтовки. Они стреляют патроном СП-4. Перезаряжать их приходится вручную, но это не проблема. Зато пальбы совсем не слышно.

Я знал, где были использованы эти винтовки, но благоразумно промолчал.

Майор Никифоров приподнял голову над забором, сразу пристроил на него автомат и прошипел:

— Что-то вижу в темноте. Да, какое-то шевеление на дороге. Но разобрать, что это, не могу.

— А что там разбирать-то, — сказал Балакирев и поднял на вытянутой руке трубку с ракетой. — Бандиты, они и на свету, и в темноте собой остаются. Вот теперь мы и рассмотрим их хорошенько. — Он дернул за шнурок, и ракета вылетела из картонной трубки.

Она набрала высоту, падать почему-то не пожелала и стала рисовать в небе большие круги, неплохо освещая дорогу.