Я не стал мешать майору заниматься делом, которое он любил, и вернулся на дорогу. На ней вдалеке был заметен свет фар приближающегося автомобиля. Отсутствие сирены и проблескового маячка говорило о том, что это не машина из морга. Значит, опять следственная бригада прибыла первой. Это было, в принципе, естественно. Машины из больницы спешат к людям, которым можно оказать помощь. А в нашем случае она уже не требовалась. Раненых у нас не было. В наличии только десять трупов.

Говоря по правде, я не знал, передают ли тела убитых бандитов родственникам для захоронения. Слышал только, что людей, причастных к терроризму, хоронят в общей могиле без опознавательных знаков, чтобы родственники не знали, где они погребены.

Но, скорее всего, все-таки передают. Я сделал такой вывод потому, что многократно видел на различных кладбищах дорогие памятники, чаще всего изготовленные из черного мрамора и установленные на могилах убитых бандитов. Они выглядят насмешкой над простыми бедными могилами людей, за счет которых эти бандиты желали жить. А таких погребений на кладбищах большинство.

Я остановился посреди дороги и стал всматриваться в свет фар. Мне показалось, что машина остановилась где-то вдалеке.

Подполковник Лихарев замер рядом со мной, поднял к глазам свой бинокль с тепловизором и спросил:

— Вы, Виктор Вячеславович, последнего бандита где-то там, на дороге оставили?

— Не понесу же я его на себе сюда, — ответил я. — И машину пачкать не захотелось. Его взрывом «Камри» всего разворотило. Похоже, обрывками кузова изрезало. Море крови.

— Наш микроавтобус там встал. Рассматривают, фотографируют. Надо бы к ним съездить. Вопросы наверняка возникнут.

— Мой транспорт в ремонте.

— Я могу отвезти, — любезно предложил свои услуги водитель микроавтобуса ФСБ.

Я не отозвался, но Лихарев кивнул, и парень быстро отправился за своей машиной.

Через минуту мы уже ехали.

— Как вам удобнее будет, Виктор Вячеславович? Чтобы следователь вас допросил или лучше вы сами что-то вроде рапорта напишете? — осведомился Лихарев.

— Лучше рапорт, — сделал я выбор. — Я сейчас объясню, что на дороге произошло, и вернусь писать. А то мне скоро ехать пора. В девять ноль-ноль следует быть в кабинете Альтшулера. Там и генерал Сардановский будет ждать. Опаздывать нельзя.

— Да, наверное. А сюда вы когда вернетесь?

— Это будет не от меня зависеть. Как отпустят. Хотя я и надеюсь…

Когда подполковник Лихарев объяснял дежурному следователю, человеку еще достаточно молодому даже для своих погон старшего лейтенанта, что я просто напишу свои показания и оставлю эту бумагу ему для ознакомления, тот едва заметно поморщился. Он, видимо, привык работать по своим методам и менять их не желал. Но возразить своему прямому начальнику подполковнику Лихареву смелости у него не хватило.

Тем более что подполковник тут же сам подсказал ему простейшее компромиссное решение этой проблемы:

— Если у тебя возникнут вопросы, то на них с удовольствием отвечу я, подполковник Балакирев из московской группы спецназа ФСБ или отставной майор Никифоров, на дом которого и было совершено нападение. Мы все, хотя и в разной мере, принимали участие в отражении атаки. Все эти события происходили на наших глазах. А если вдруг окажется, что какие-то спорные моменты каждый из нас видел по-своему, со своей, грубо говоря, колокольни, то ничто не помешает тебе дополнительно допросить отставного подполковника Кукушкина, когда он вечером вернется из областного центра. У него сейчас срочные контакты с руководством управления ФСБ как раз по поводу наших событий. Телефон он прямо сейчас сам тебе продиктует.

Старший лейтенант шагнул ко мне с блокнотом и ручкой в руках. Я продиктовал номер. Он записал его и, на всякий случай, как полагается, сам прочитал, чтобы избежать ошибки. Я подтвердил, что все правильно.

Следователь задал мне еще несколько вопросов по поводу смерти бандита, пытавшегося удрать на «Камри». Я объяснил ему, что парень был весь изорван в результате взрыва машины, скорее всего, обломками кузова. Тело его было прикрыто бронежилетом, но он не защищает руки и голову. Одну руку ему просто обрубило в районе локтевого сустава, голову и лицо изуродовало до неузнаваемости. Срубило часть мозга на затылке. Я его пристрелил, чтобы не мучился. Но он и без того не выжил бы. Только метался в агонии. Потеря крови к тому же была гигантской. Да и с такой раной на затылке люди не живут. Этот тип не успел отскочить от горящей машины.

— Да, у бандитов сегодня несчастливый день, — проговорил старший лейтенант. — Сначала они пятерых потеряли, потом уже десятерых. И ни одного раненого. Даже допросить некого.

— В армии такие потери считаются решающими, — заметил я.

— Что дальше будет? Они снова полезут?

— В этом у меня есть сомнения. Понимают уже, наверное, что здесь их не с рогатками и самострелами ждут. Хотя запас прочности у банды есть. Бывших десантников у них под рукой много. А они воевать обучены.

— Десантники, возможно, пошли бы драться за Полковника. — Следователь показал, что он владеет информацией по ситуации. — Но у меня нет уверенности в том, что они точно так же выступят за Бобина. У этого типа авторитет другого уровня. Так что я с вами готов согласиться. Скорее всего, новой атаки не будет.

— Я придерживаюсь того же мнения, — заявил подполковник Лихарев. — Так что, Виктор Вячеславович, можете спокойно ехать в город и заниматься своими делами. Но к ночи я рекомендую вам все же вернуться сюда. Просто на всякий случай.

— Обязательно. К ночи вернусь. Думаю, это будет последняя ночь ожидания. Если сегодня атаки не последует, то ее вообще в ближайшие дни не будет. Боб просто перегорит в своем желании, позволит себе недельку-другую потерпеть. Если бы не его осторожность, он давно уже попал бы нам в руки. Ладно. Пойду посмотрю, что там с моей машиной стало. Вообще я, честно говоря, майору Никифорову доверяю больше, чем сразу трем вместе взятым хорошо экипированным автоцентрам. Он лучше и честнее сделает, предупредит, что не так. Но посмотреть все равно надо, выслушать совет знатока.

Я быстрым шагом двинулся в сторону двора майора Никифорова. Ворота были по-прежнему открыты. Еще издали я услышал шум генератора электрического тока. Это показалось мне странным, потому что свет в доме никто не зажигал.

Светать, кажется, уже начало. Значит, мне давно пора ехать, чтобы не гнать большую часть пути со значительным превышением скорости.

Майора Никифорова я застал под своей машиной.

Он вылез из-под нее с двумя гаечными ключами в руках и проговорил:

— Ты где-то так сильно и жестко стукнулся, что даже проушина крепления оторвалась. А там, извини меня, металл двухмиллиметровый, прочный. Пришлось генератор включать и проушину приваривать. Старую. Теперь все в порядке. Можешь ехать. Саму защиту я тебе кувалдой отрихтовал. Только постарайся больше не гонять сломя голову по такой дороге. Разве что великая необходимость будет. А что за нужда сегодня была? Какой леший тебя на такой скорости лететь заставил?