на то, что вокруг много неравнодушных людей. Что обязательно кто-нибудь да видел, как вы схватили Владимира и увезли его. А это называется похищением. И как я уже говорила, за это преступление есть статья Уголовного кодекса. Настя, ты напрасно считаешь, что вам ничего за это не будет.

– Хватит мне про статьи сказки рассказывать! Ты вообще влезла, куда тебя не просили! – отрезала она.

– Потому что мне поручили найти Владимира, – спокойно ответила я ей.

– Кто, интересно, поручил? А, понимаю, его мадам.

– Не важно, кто поручил. А важно, что все ваши действия – незаконны.

– Да пошла ты со своими законами знаешь куда! Нет у вас никаких свидетелей, нет! Ты сама приперлась сюда, по своей воле. Так что молчи. А если кто и видел, как этого фраера похищали, то никто никуда не побежит докладывать. Каждый думает только о себе. А на других ему наплевать! Вот даже если будут среди белого дня резать или стрелять, никто из твоих свидетелей даже пальцем не шевельнет!

– А вот представь себе, что кто-то запомнил номер машины, в которой увозили Владимира, – продолжала я гнуть свою линию.

– Ну, представила. – Настя насмешливо посмотрела на меня. – Ради смеха просто представила. И что дальше? А, знаю, что дальше. Вот наша родная полиция, всем полициям полиция, взяла след и – все! Мы окружены! Пиф-паф! – Она громко расхохоталась.

– Слушай, – начала я, но девушка снова оборвала меня:

– Хватит угрожать! Ну, кому сказала! – даже прикрикнула она на меня. – А то можно ведь и потрошилово устроить! Изрубить в капусту, и все дела! А вообще… Когда умерла моя бабка и я бродяжничала целую вечность, мне никто не помог! Никто! Никто никому не нужен! Каждый думает только о себе! Люди пропадают пачками, и что? Скажешь, их находят? Ага, счас!

Девушка смахнула тыльной стороной руки слезы и вышла из комнаты. Потом я услышала, как она поворачивает ключ в замке.

Вот и все. Я связана по рукам и ногам и вдобавок еще и за закрытой дверью.

«А ведь она права по поводу пропавших без вести людей, – подумала я. – И их количество год от года все только увеличивается. И кто знает, может быть, многие из них оказывались в положении, подобно нашему с Владимиром».

Да, Настюха осталась при своем мнении, однако гораздо более серьезным обстоятельством было то, что я так и осталась связанной по рукам и ногам. Поэтому сейчас задачей номер один для меня было как можно быстрее развязать веревки. Ведь неизвестно, когда девчонка снова вернется. А может быть, вернется не она, а Левша или кто-нибудь еще из их банды.

Я посмотрела по сторонам в поисках какого-нибудь предмета, который позволил бы мне расправиться с веревками.

Увы, ничего такого не было. В комнате, кроме дивана, на котором я сидела, еще стояли квадратный обшарпанный стол и два стула, тоже ободранные. У одной из стен расположился старый шифоньер с тусклым треснувшим зеркалом и тумбочка, на которой лежала какая-то картонная коробка. Все эти предметы никак не подходили для моей затеи. Правда, на стене рядом с диваном я заметила гвоздь, на котором висела старая репродукция какой-то картины. Может быть, попробовать перетереть веревки с помощью этого гвоздя?

Я встала на диван во весь рост и, прижавшись к стене, стала работать руками.

Однако моя задумка оказалась неудачной. Время шло, а веревки не хотели перетираться.

С досады я тряхнула головой, волосы рассыпались по плечам, и на диван упала заколка, которая их скрепляла. Вот что мне поможет! Как же я могла про нее забыть? Ведь это была не простая заколка. Внутри ее крепился мини-ножичек, очень острый.

Я снова опустилась на диван, подхватила заколку, зажала ее между зубами и снова принялась за работу.

Спустя некоторое время я почувствовала, что большая часть веревок перетерлась. Хорошо, значит, скоро я от них избавлюсь! Я прибавила темп и вскоре сбросила куски веревок на диван. Затем я принялась пилить ножичком веревки на ногах. Я опасалась, как бы меня не застигли врасплох Настюха или кто-нибудь другой, кто еще оставался в доме. Мои тюремщики вполне могли нагрянуть с проверкой. Поэтому при каждом шорохе я замирала и прекращала работу, а потом снова продолжала.

И вот, когда я сбросила веревки, которыми были связаны мои ноги, я максимально осторожно, задерживая дыхание, пересекла комнату, приникла к входной двери и прислушалась.

Снаружи было тихо. Тогда я повернула ручку двери. Дверь была закрыта. Как будто могло быть иначе! Значит, мои тюремщики всерьез опасаются меня. Скорее всего они считают, что даже со связанными руками и ногами я тем не менее смогу выбраться отсюда. Что же, не буду их разочаровывать.

Сначала я попыталась найти еще какой-нибудь выход отсюда, кроме запертой двери. Но ничего подходящего для побега не нашла. Не было никакой лазейки, никакого отверстия для выхода наружу. Значит, буду выбираться через окно.

Я снова пустила в ход свою заколку. Ею я расковыряла оконную замазку, благо она была старая и сравнительно быстро раскрошилась. Таким образом я выставила стекло, а уже потом сама вылезла из окна.

Оказавшись на территории дачи, которая принадлежала бабушке Насти, я внимательно осмотрелась. Вокруг не было ни души. Странно, куда же делась сама Настюха? Я-то думала, что она находится где-то поблизости и нам с ней предстоит еще одна драка.

Недалеко от дачи стояло еще одно строение, смахивающее на сарай. Сначала я хотела заглянуть в него: вдруг именно туда поместили Владимира Броненосцева? Но потом подумала, что вряд ли нас будут держать на одной территории. Стало быть, искать Броненосцева следует в другом месте. Но вот в каком именно? Это еще предстояло выяснить. Может быть, Владимира снова поместили в сарай на территории коттеджа? Надо проверить это предположение.

Через скрипевшую калитку в покосившемся заборе я вышла на дорогу. Потом стала оглядываться. Я рассуждала так. Дача бабушки Настюхи и коттедж не могли находиться очень уж далеко друг от друга. Ну, во всяком случае, не далее одного и того же поселка. А еще моя интуиция подсказывала мне, что с большой долей вероятности Владимира снова заточили в тот самый злополучный погреб, из которого ему и