— Все отлично, мама, я кушаю, я в тепле…

Тамара Александровна вопросительно уставилась на Дашу. Девушка улыбнулась:

— Все в порядке, Тамара Александровна…

— И что за жизнь у нас такая окаянная? Словно проклял кто-то нашу глубинку… Сынок, я в Бога не верю, но буду теперь за тебя молиться. И за девушку твою… Надеюсь, Даша, вы не сбежали из тюрьмы, как мой Андрюша? — она строго посмотрела на девушку.

— Нет, мама, с Дашей другая история, она по научной линии… Ты-то как?

— Да что мне сделается, сынок? Временами кажется, что я какая-то… вечная. Ковыляю себе, из магазина вон недавно вернулась, поболтала там с бабами на кассе…

— То есть общаешься с народом? В курсе последних новостей?

— Да ну их, эти новости, — отмахнулась мама. — В нашей дыре все новости — из одной бочки. Никакого позитива. То на охоте кого-нибудь подстрелят, то дети в речке утонут, то маньяк объявится — похищает маленьких девочек, насилует и убивает. Но маньяка вроде поймали — гордо так объявили, дескать, в результате неустанной кропотливой работы лучших районных сыщиков, под чутким руководством местного полицейского начальства… То в лесу вдруг какая-то война начнется, покойников машинами в местный морг свозят… Ужас, из дома выходить страшно… А сегодня, бабы шепчутся, еще одна смерть. Алкаш-бобыль с вечера на колодец пошел, оступился, ударился башкой о бетонную заливку. Всю ночь пролежал, утром бабы за водой пошли, крик подняли…

Андрей поморщился:

— Да бог с ними, с алкашами, мама, это параллельный мир, он с твоим не должен пересекаться. Старайся реже выходить из дома. Все, мама, поднимайся, Галка отведет тебя до двери. И не забывай, перед тобой стоит тяжелая задача: ты должна пройти по улице как ни в чем не бывало, чтобы ищейки в «Жигулях» не вздумали насторожиться.

— Андрюша, я умоляю, будь осторожен… — попросила мама.

— Подождите, Тамара Александровна, — вдруг нахмурилась Даша. — Тут такое дело… Вы говорите, алкаш разбил голову? На какой улице это произошло?

— О господи, Лиля же называла улицу… Тепличная. Это за подстанцией у Лосиной пади…

Андрей с Дашей переглянулись и побледнели:

— А фамилия потерпевшего?

— Тоже называла… — Женщина задумалась. — Смешная такая фамилия… Из тех, что считаются судьбой по жизни…

— Крайний… — прошептали они одновременно.

— Правильно! — удивилась Тамара Александровна. — А откуда вы знаете? Господи, ребята… — она прижала руки к груди. — Посмотрите на себя, вы же такие замученные!..

— Все в порядке, мама, — заторопился Андрей. — Мы тоже от кого-то слышали — мы же общаемся с друзьями. Все, поднимайся, я сейчас Галке скажу. Не забудь на выходе сделать скорбное лицо.

— Постой-ка, сынок… — Что-то сказанное сыном в последней фразе натолкнуло ее на мысль. Женщина стала усиленно растирать морщинистый лоб. — Я, кажется, вспоминаю, кто еще приходил ко мне в те дни… Это было, кажется, 24-го, ты незадолго до этого убежал к родителям Ларисы, а я была дома, отвлекала себя возней по хозяйству… Нет, подожди, это слишком дико… — она недоверчиво помотала головой. — Наверное, это не связано с тем свертком…

— Конечно, мама, — сглотнул Андрей, невольно наклоняясь к матери. — Большинство людей приходило в наш дом без всякого злого умысла. И все же поделись, кто это был?

Она зашептала что-то на ухо. Даша напряглась, подобралась поближе. Андрей менялся в лице…

На заброшенной ферме к северо-западу от райцентра уже лет десять никто не появлялся. Грязь на подступах к «аграрному хозяйству» вставала волнами, сюда бы не проехал даже вездеход. Между перепаханными дорогами неодолимой стеной вставал бурьян. Крыша амбара выглядела так, словно на нее пикировали бомбардировщики. Трухлявое здание обросло травой и грязью, бурная зелень колосилась в оконных проемах, осыпались стены. Чтобы войти в амбар, совершенно необязательно было использовать двери или окна. Лесная чаща примыкала с двух сторон — запада и севера. Пустырь зарос ершистым репейником, на нем валялись, словно кости динозавра, проржавевшие фрагменты какого-то механизированного монстра. Ферма пришла в запустение лет двадцать назад — недальновидным коммерсантом надо быть, чтобы организовать хозяйство рядом с Катумским урочищем. Не самое, мягко говоря, благоприятное место для бизнеса…

Андрей тянул резину до последнего. Хвоста за друзьями вроде не было. Он покосился на заходящее солнце, кивнул уткнувшейся в кочку Даше и принялся выбираться из укрытия. Она вздохнула и осталась на месте — он убедительно попросил понаблюдать за «свежим воздухом».

Друзья сидели на досках посреди амбара. Он усмехнулся — с такими лицами только на дело и ходить. Борька, пятнистый, как заплесневелая булка, ковырялся палочкой в засохшем навозе — видимо, гадал на коровьей гуще. Галка, закусив губу, баловалась с сотовым телефоном. Игнат сидел в стороне, обняв виски ладонями, и жалобно проницал пустоту. Ладно, хоть оделись «по погоде» — во что-то серое, бесформенное, которое не жалко выбросить после дела.

— Явился, блин, — проворчала Галка.

— А мы уж уходить хотели, — вздохнул Борька. — Поспорили с Галкой, что ты не придешь. На десять рублей. Теперь она богатая.

— И чего сидим, труженики тыла? — пошутил Андрей. — Солнце еще высоко.

— Да иди ты, — проворчал Игнат. — Наработались.

— Ну, раз явился, так давай, — буркнул Борька, — согревай нас теплым словом. Передавай знания и опыт. Сразу пойдем или еще посидим?

— Где Даша? — встрепенулась Галка.

— На улице.

— А я решил, что вы поссорились, — ухмыльнулся Игнат.

— Маски приготовили? — спросил Андрей.

— А то, — сказала Галка и выкопала из рюкзачка несколько развернутых шерстяных шапочек с прорезями для глаз.

— А чистых не нашла? — возмутился Игнат. — Ты где эту рвань взяла? У бомжей на теплотрассе одолжила?

— Ленивая ты, Галка, — посетовал Борис. — Хорошо хоть дырки для глаз вырезала. А дышать мы, по-твоему, не будем?

— Ну надо же, какие мы привередливые! — возмутилась Галка. — Тебе надо, ты и вырезай.

— Ша, — сказал Андрей, — и так сойдет. Все помолились?

— С этим туго, — усмехнулся Игнат. — В наших палестинах только в Бахуса верят. Если ты про это, то Бахусу мы помолились. Немного.

— По чуть-чуть, — подтвердил Борька.

— Кто бы сомневался… — Андрей непроизвольно потянул носом. Он не ставил друзей в известность о своих планах. Просто намекнул, что если им небезразлична судьба лучшего друга, то могут поучаствовать — если не станут задавать лишних вопросов. По совести, он ничего и не планировал, просто хотел по душам поговорить. А вся эта загадочность — с масками, с заброшенной фермой, со скрываемыми планами — требовалась для пущей интриги.

— Подскажи, если я не права, — заметно волнуясь, сказала Галка. — Сейчас ты прочтешь нам инструктаж, мы дождемся темноты и пойдем штурмовать логово одного из местных бонз — скажем, в Вешняках? Этот добропорядочный господин, безусловно, имеет отношение к массовому убийству и твоей посадке?