в конце поединка с Ахиллом, Посейдон объяснил богам свое вмешательство: необходимо соблюсти то, что предназначено судьбой и Зевсом, «…предназначено роком — Энею спастися… Будет отныне Эней над троянцами царствовать мощно, Он и сыны от сынов, имущие поздно родиться» (XX, 302, 307–308). По мнению многих ученых (Т. Берг, Э. Каммер, У. Виламовиц, Э. Бете и др.), это типичное vaticinium ex eventu, то есть «предсказание задним числом», исходящее от уже произошедшего события: оно не высказано в жизни до события, а вошло в поэму после него. Его вложили в уста бога, который не должен ошибаться, те, кто хорошо знал, что оно не может не сбыться, — потому что уже сбылось. Кто знал, что род Энея царствует в Троаде.

Деметрий из Скепсиса, местный историк Троады, во II веке до н. э. указывает в Скепсисе два царских рода, возводящих себя, соответственно, к Асканию, сыну Энея, и к Скамандрию, сыну Гектора (Страбон, XIII, 1, 52–53). По-видимому, оба рода действительно правили в Троаде, но имена, приписанные сыновьям родоначальников и произведенные от местных водоемов (озеро Аскания и река Скамандр), говорят о том, что к тому времени авторитет древних греческих героев оказался уже недостаточным и в генеалогию были включены местные эпонимы.

Откуда Эней вошел в «Илиаду»? В киклических поэмах Эней есть, но можно подумать, что это не тот Эней. В «Илиаде» он юн, холост и бездетен (хотя из пророчества ясно, что он выживет и будет иметь детей). А в «Киприях» и «Малой Илиаде» он женат и имеет детей, хотя эти киклические поэмы, рассказывая о той же Троянской войне, обрамляют «Илиаду». Его сын Асканий в «Илиаде» отсутствует; этим именем в ней назван совсем другой человек, взрослый. В «Эфиопиде» Мемнон — сын Тифона. Но «Илиада» этого не знает, иначе бы Эней, упоминая Ахиллу Тифона как своего деда, не преминул бы похвастаться родством со столь знатным героем, как Мемнон, сын богини Эос.

Одно из двух: или в киклических поэмах Эней появился позже, и тогда понятно, что «Илиада» не знает событий с Энеем, в них описанных, или же Эней включен в «Илиаду» и в Кикл порознь. Второе вероятнее, ведь «Илиада» знает, что Эней спасется — это и произойдет с ним в киклических поэмах. «Илиада» знает, что его потомки будут править, значит, он должен иметь детей — он их и имеет в киклических поэмах.

Получается, что Эней вошел в гомеровские песни не по единому замыслу, а стараниями разных певцов, может быть не сразу. Причем в киклических поэмах Эней хорошо соответствует своему предназначению, а в «Илиаде» — не очень, хотя это предназначение провозглашено в ней. Однако и в киклических поэмах или, лучше сказать, в Троянском мифе в целом Эней вряд ли изначален.

Позднее вторжение Энея в Троянский эпос видно по оснащенности его имени постоянными эпитетами в «Илиаде» — ими снабжено всего 18 процентов от всех упоминаний его имени. Это гораздо меньше, чем даже у Приама и Патрокла, не говоря уже о прочих видных героях.

Итак, Эней поздно вошел в Троянскую эпопею вообще и в «Илиаду» в частности, причем в «Илиаду» вошел отдельно от других поэм и слегка искаженным. Думается, что это искажение (превращение в юного и холостого) сделано, чтобы сильнее уподобить его Ахиллу — сравнять с ним. Ведь их единоборство — высший пункт всей «гомеровской Энеиды». Для того, чтобы дать ему место, разорвана битва богов: боги уже выстроены парами (друг против друга, кто с кем будет сражаться), но тут вклинивается поединок, а по его окончании боги снова выстраиваются — теми же парами! — и вступают в бой. Более торжественной обстановки для поединка двух самых выдающихся героев не придумаешь! Что Ахилл — самый выдающийся герой, с очевидностью подтверждено его подвигами, а вот Энею эта роль дарована певцами ни с того ни с сего, без всякого подтверждения. Почему?

Видимо, все это взаимосвязано: позднее вторжение Энея в Троянский эпос, неоправданное (не по деяниям) восхваление его в «Илиаде», провозглашенное устами Ионийского бога предначертание его роду царствовать в Троаде и действительное наличие такого царского рода в ней спустя много веков. До вторжения Энея Троянский эпос предполагал для Троады другую династию — дом Приама и Гектора. Значит, вторжение Энея означало легализацию династии, которой Троянский эпос не знал.

Схема генеалогии троянской династии в гомеровском эпосе (позиция Энея).

Генеалогия, приведенная в XX песни, вся нацелена на одно — доказать, что «орлеанская ветвь» является законной династией царей Троады, что она восходит к тем же предкам, что и старая династия, и не хуже ее представляет характерные достоинства страны. Если присмотреться, то можно установить (первым это сделал К. Шухардт), что генеалогия Энея смонтирована из двух частей: старой родословной Гектора и новой, сконструированной для Энея. Линия, ведущая к Гектору, выглядит так: Дардан — Эрихтоний — Трой — Ил — Лаомедонт — Приам — Гектор. «Орлеанская ветвь» является отростком, отходящим от Троя и ведущим через Ассарака, Каписа и Анхиза к Энею. Это младшая ветвь, но если старшая вымрет или лишится поддержки богов (утверждается, что то и другое осуществилось), то единственным законным наследником остается род Энея.

Однако, создавая эту хитрую конструкцию, певцы упустили одну деталь (ее подметил К. Роберт): не подправили соответственно новой генеалогии отчество Приама по всей «Илиаде». Приам только один раз в «Илиаде» назван Лаомедонтидом — сыном Лаомедонта, а десять раз — Дарданидом. То есть прежде Приам считался сыном, а не прапраправнуком Дардана. Значит, вся линия предков между Дарданом и Приамом — от Эрихтония до Лаомедонта — вставлена позже, очевидно, вместе со всей «орлеанской ветвью», от нее отходящей.

Чего этим достигли создатели искусственного родословного древа? Приам из сына Дардана сразу превратился в его отдаленного потомка, а Эней был сделан таким же потомком Дардана и вдобавок царем народа дарданов, то есть более логичным наследником Дардана, чем Приам. В изложении генеалогии указано, что первый из вставных предков, Эрихтоний, владел тремя тысячами коней, из которых двенадцать были оплодотворены Бореем — богом северного ветра. Они родили изумительно быстрых коней. Эти кони, по соотношению поколений, должны были достаться сыну Эрихтония — Трою. Действительно, в V и XXIII песнях идет речь о дивных конях Троя, но происхождение их указано иное: они от породы тех коней, которых Зевс подарил Трою во искупление того, что похитил у него сына Ганимеда, в которого влюбился. Примечательно что если Пелею, отцу Ахилла,