Звать на помощь бесполезно, но в милицию требовалось позвонить. Выскочил я на освещённый участок, пребывая в шоковом состоянии. И тут удача! Патруль ДНД. Что-то в моём поведении им не понравилось, и двое парней выдвинулись вперёд. Слишком резко и быстро приблизились. Убегать я не собирался, но сработали давно отработанные инстинкты. Какого чёрта я сделал подсечку одному из приблизившихся и сам понять не смог. Зато это стало своеобразный командой «фас» для всех остальных.

— Да он весь в крови! — увидели дружинники мою правую руку.

— Сам пострадал или кто-то другой? — задался вопросом старший из тройки.

— Там девушка, — кивнул я в сторону моста.

Оружия или чего-то подобного дружинники никогда не носят, зато имеют свистки. Трель такого вскоре раздалась. К моему большому изумлению, милицейская машина была припаркована неподалёку. Не помню, чтобы мы её видели, когда шли за девушкой. Вероятно, этот район усиливают патрулями специально в воскресенье вечером, когда молодёжь из Дома культуры начинает расползаться по домам.

— Ваши документы? — задал самый неприятный для меня вопрос представитель правопорядка.

— Забыл в пиджаке, — совершенно честно ответил я.

Собственно, больше ничего сказать не успел. Один из дружинников проверил место под мостом и теперь с криком: «Там девушка убитая!» бежал к нам.

— Этого хватайте, — скомандовал милиционер и подал знак своему напарнику. Никогда в жизни не примерял на себя наручники, а тут довелось.

Сноровка заламывать руки и тыкать носом в капот автомобиля у милиционеров была отличная. Чуть не похвалил их за столь оперативные действия. Затолкали меня в клетушку УАЗа с решётками и стали связываться с кем-то по рации. Доказывать и выгораживать себя я не видел смысла. Народ нервничает, под мостом труп лежит. Лучше уж в спокойной обстановке рассказать всё в отделении.

На вызов примчались сразу две милицейские машины, и УАЗ двинулся к тому отделению милиции, к которому был приписан.

Мысли у меня были самые безрадостные. Надеюсь, Мишка сообразит позвонить домой и объяснить отцу ситуацию. Иначе меня ждёт очень долгая ночь. Допрашивать начнут сразу, не дожидаясь результатов экспертизы. А я как нарочно без документов. Установить по прописке паспортные данные смогут утром, и судя по довольным мордам патрульных, я их в качестве подозреваемого более чем устраивал. Не нашли у меня орудия преступления и чего-то того, что могло подойти? Так река рядом. Мол, подозреваемый выкинул, и концы в воду.

Уже в отделении при свете ламп я осмотрел себя и ужаснулся. Наручники сняли, чтобы откатать отпечатки пальцев, и оказалось, у меня не только ладонь кровью измазана, но и рукав, куртка в районе кармана и даже немного обувь. Это сколько же там крови успело натечь за короткое время?

— Фамилия, имя, отчество, адрес проживания, — начал фиксировать мои данные кто-то из оперов.

Отвечал я спокойно, упомянув при вопросе о роде деятельности Союз художников. О том, что я из КГБ, решил промолчать. Невольно в памяти всплыли кадры фильма «Убийство на «Ждановской», которое случится через три года. Там потерпевший даже показал корочки КГБ, что имело фатальные последствия. Его убили именно по той причине, что опасались комитетчиков. КГБ за своего сотрудника сразу бы начал рыть землю носом, и те милиционеры предпочли оттащить тело подальше, надеясь, что никто не свяжет труп с ними.

КГБ имеет противостояние не только с военной разведкой, но и с МВД. Лучше прикинуться тихим художником и ждать, когда отец поднимет на ноги Илью или Владимира Петровича.

— Гражданин Петров, ещё раз поясните, зачем вы шли за девушкой?

— Поздний вечер, она одна, мы с другом решили негласно проводить её до метро.

— Где вы и что пили? — новый вопрос.

— Ничего не пил, — категорично ответил я.

Пьяным я не выглядел. С момента употребления коктейля прошло около четырёх часов. Им нужно было сразу брать кровь на анализ, а так уже ничего не докажут. Меня даже в вытрезвитель не отправят.

Первый подсунутый мне протокол я отказался подписывать. Слишком уж размытые там были формулировки. Не говорил я такого, что собирался с другом подкараулить какую-нибудь девушку в тихом месте.

За отказ получил ощутимый удар по печени.

— Ничего, до завтра ты у меня созреешь! — пообещал милиционер.

Действующие лица в комнате сменились.

— Что же вы отпираетесь, гражданин Петров? — задал вопрос новый участник этого идиотского спектакля. — Ваш дружок уже вовсю даёт показания.

— Какой дружок? — опешил я.

— Иванов Михаил Иванович, — прочитал на листке мужчина.

Я чуть не взвыл. Мишка идиот! Наверняка вернулся и нет бы сделать вид, что он случайный прохожий, стал меня искать.

— Вспомнил своего подельника? — задал мне вопрос зашедший в комнату первый опер и двинул в ухо так, я чуть со стула не упал.

— Это не подельник! Он доцент…

— Так-так… — обрадовался тот, кто был за столом. — Кличка «Доцент».

То, что эти менты не блещут интеллектом, я сразу понял, хотя кино они смотрят, только слушать не умеют.

— Мой друг преподаватель МГУ и доцент. Это научное звание, — пояснил я как для дебилов. — У вас же есть домашний адрес, пошлите кого-нибудь с проверкой.

— Делать нам нечего как по Москве мотаться, пока вы невинных девушек убиваете.

Говорить и доказывать что-то было бесполезно. Я получил ещё два удара по печени и один такое сильный в солнечное сплетение, что упал со стула. Корчась на полу, стал прикидывать, сколько времени понадобится Илье, чтобы узнать, что я попал в неприятности. Вначале он решит, что я проспал, опоздал на службу. Ближе к десяти утра или раньше позвонит домой. Ответа не будет, начнёт искать. По-любому получалось, что раньше обеда Илья меня не найдёт. Дожить бы до этого времени.

— Слушай сюда, Петров. Здесь следственный изолятор неподалёку, я могу хоть сейчас тебя оформить. И камеру подберут такую, что ты ещё до утра станешь «девочкой». Знаешь, как тамошние обитатели любят таких? Попрошу кого нужно, чтобы приласкали как следует. Ну! Будешь чистосердечное подписывать?

— Иди в жопу, — ответил я.

То, что берут на понт, я знал стопроцентно. Как же, примут меня ночью в СИЗО! Он бы ещё психушкой пригрозил, она тоже поблизости. От очередной оплеухи голова качнулась так, что в шейном позвонке что-то хрустнуло. Милиционеры постоянно курсировали — одни выходили, другие заходили в кабинет, обменивались какими-то листками. Предположу, что параллельно вёлся допрос Мишки. Рассказывать мы должны одно и то же. Кроме того, пока не всплыло упоминание того, что я из КГБ. Молодчина Мишка, сообразил промолчать. Он всегда знал, что я не светил своей службой, вот и ментам не стал говорить. Надеюсь, что его меньше прессуют, и мы дождёмся помощи без существенных увечий.