Эмьюз почти не развеивала маску. Девочка, сама того не желая, отдалялась от друзей. Посиделкам в общей гостиной она теперь предпочитала прогулки по прозрачному зябкому парку. Такая же черная и молчаливая, как стволы голых деревьев, Тень бродила по жухлой траве, пытаясь нащупать ускользающую гармонию с несправедливым миром.

Клаус слушал ее, но не верил, как и остальные. Он ничего не говорил, только следовал по пятам и бессмысленно таращился своими бездонными глазищами. С тем же успехом Эмьюз могла вести беседы с горгульями.

— Думаешь, я спятила? — прямо спросила она.

— Нет, — покачал головой тот, — просто богатая фантазия. Если отвлечься от рассуждений об истине… Представь, сколько химер должно роиться сейчас вокруг! Ты же так мечтаешь о них.

— Значит, спятила. — Эмьюз поднялась с лавочки.

— Интересно получается. — Клаус потер лоб. — С одной стороны, ты призываешь всех расширить границы понимания. А с другой, сжимаешь смысл чужих слов до точки. Определись, пожалуйста.

— Замечательно, — фыркнула Тень. — Определюсь, дам знать.

Она, не оборачиваясь, зашагала по дороге к главному зданию. В груди теплилась надежда, что мальчишка догонит и… сделает что-нибудь. Ну хоть что-нибудь! Но, увы.

Долгожданный свободный день совершенно не радовал. Начавшийся вкривь и вкось, он уже претендовал на звание самого мрачного в жизни. Ноги сами несли девочку подальше от шумных компаний в гулкие коридоры. Куда-нибудь, где одиночества снаружи станет столько же, сколько внутри.

За пару дней жизнь изменилась до неузнаваемости. Она словно полиняла. Потеряла прежние краски, представ в серой гамме. Попытки доказать свою правоту отнимали силы, точили и иссушали. А яростный отпор окружающих повергал девочку в беспросветное уныние.

Тень уперлась в узорчатую плиту, закрывавшую вход Все-помню Галереи. Эмьюз собралась было повернуть назад, как вдруг осознала, что находится там, где нужно.

— Я готова взглянуть в глаза прошлому, — упиваясь звуком собственного голоса, произнесла она.

Густая тишина за порогом ласкала нежным бархатом. «Вот они, все здесь», — подумала Тень. — «Улыбаются, смотрят, но не слышат. Реальность в миниатюре. Без нюансов и условностей».

— Здравствуй, эхо! — крикнула Эмьюз.

— Здравствуй, — отозвался хор голосов.

— Покажи мне Леди Дайну Уиквилд, — попросила она.

Снова занавесь обнажила гладкую стену, по которой уже скользил портрет темноволосой девочки. Эмьюз ощутила невыносимое волнение.

— Мне кажется, у нас с тобой много общего, — прошептала она.

Дайна на картине производила впечатление человека, не умеющего веселиться и ни капельки не расстраивающегося по этому поводу. Опущенные уголки губ, ровные линии бровей, спокойный взгляд холодных серых глаз, черные банты, — неизвестный художник ловко поймал характер. Именно такой Леди Дайна и представлялась.

— Ты-то точно знаешь, что я не спятила. — Девочка протянула руку и стерла пыль с рамки. — Если бы мы встретились… У меня столько вопросов, а ты умерла.

Потерянная и раздавленная, Эмьюз стояла, как в почетном карауле. Воображение дорисовывало мимику незнакомому лицу, подбирало голос и жесты, заставляло картину ожить. Единственный человек, способный рассказать, какой же была Дайна на самом деле, — Наставник. Но тот запирался в себе при любом упоминании о ней. Отгораживался дежурным «когда-нибудь обязательно» и менял тему. Конечно, у Тангла имелись на то основания, только разве от этого легче?

В сознании возникла россыпь цветных стекляшек с острыми краями. И вроде прилажены они друг к другу верно, а полотно никак не складывается. Подошло бы идеально, но место в мозаике не то, хоть плачь.

— Почему судьба поступает так? Дразнит: смотри, вот «твои люди», но вы никогда не встретитесь. Зачем подсовывает чужих?

Никто не ответил, зато очнулось зеркальце.

— Эмьюз, где ты? — строго спросил Наставник.

— Во Все-помню Галерее, — сообщила раздосадованная Тень.

— Никуда не уходи, — бросил Тангл и пропал.

Первый порыв требовал убрать портрет Дайны и подождать Наставника за пределами галереи, но он мгновенно захлебнулся. Если тут Тангл не захочет говорить о своей паре, не захочет нигде.

Время тянулось чудовищно медленно. Эмьюз успела прокрутить с десяток возможных вариантов диалога, когда створки ворот впустили Наставника внутрь.

— Гримм еще не написал, — предупредила девочка.

— Он ни при чем, — признался Руф. — Давно здесь?

— Не знаю, — пожала плечами Эмьюз. — Приятное место.

— Она тоже любила торчать тут часами. — Наставник сунул руки в карманы формы.

— Леди Дайна? — исключительно для поддержания беседы в желаемом русле уточнила она.

— Да, — подтвердил Тангл.

— А на кого она смотрела?

— Ни на кого, — улыбнулся тот. — Дайна болтала с эхом.

На границе зрения девочке померещилось, что картина улыбнулась в ответ.

— Хорошо, что застал одну, — продолжил Наставник. — Сэр Коллоу распорядился об особом режиме тренировок для тебя.

— Но сегодня же воскресенье! — неожиданно жалобно взвыла Эмьюз.

— С начальством не спорят. — В глазах Тангла промелькнули хитрые огоньки. — Тем более, у кого-то новый тренер.

— Не вы? — удивилась девочка.

— Не я, — кивнул тот. — Меньше слов. Он уважает пунктуальность.

Пока Эмьюз не успела опомниться, Руф подхватил ее под локоть и потянул за собой. Если совсем недавно он еще сомневался, то уверенность Мастера Тени в успехе развеяла прежние тревоги. К личности Коллоу можно было относиться как угодно, но профессиональные качества этого Танцора оставались эталоном.

Перед спуском в тренировочный зал Тангл остановился.

— Если тебе что-то не понравится, просто скажи мне, — попросил он.

— Обязательно, — пообещала сбитая с толку Тень.

Спуск вниз показался длиннее обычного. Ступени точно размножились, предоставляя дополнительное время на предвкушение.

Руф постучал и сразу открыл дверь. Эмьюз резко выдохнула. Шаг через порог, как в пропасть!

— По какому поводу такая кислая мина, мой ангел? — Сэр Хьорт сидел точно напротив входа.

— Можно без… штучек? — мрачно отозвался Наставник.

— А я, кажется, обращался к Леди, — невинно ответил Вильгельм.

— То-то и настораживает. — Руф взял девочку за плечи. — Одна-две неуместные шутки, и я за себя не ручаюсь.

— Какие мы грозные, — рассмеялся Танцор. — Свободен.

— Сейчас уйду, — заверил Тангл. — Дай слово, что ничем не смутишь ее.