Из коридора донеслись легкие шаги. Вася мигом забыл про погоду и застыл в ожидании. Ну же!

Алла вошла на кухню, налила себе воды. Он вернулся к плите и заглянул в кастрюлю – не кипит ли? – прекрасно зная, что этого просто не может быть. Потом Вася снял крышку и чуть наклонился, якобы пытаясь разглядеть пузырьки, предвестники кипения.

Жена допила воду, вышла из кухни и отправилась в ванную. В это время Вася как раз открыл рот, чтобы сказать ей «доброе утро».

«Она ведет себя так, словно это я виноват в чем-то. Ну что же».

Он закрыл кастрюлю и пошел будить детей.

Весь остальной день стал бесконечным продолжением утра. Вася всячески пытался намекнуть Алле, что обижен на ту ее реакцию в постели и последующее поведение. Он разве что мамину песню не напевал, но только потому, что жена была не в курсе этой истории. Однако в ответ муж получал совсем не то, что ожидал. Жена упорно гнула свою линию.

Ближе к вечеру, когда дети смотрели какой-то мультик, Вася подошел к жене, чтобы сделать перевязку, и натолкнулся на спокойное:

– Не надо, я сама справлюсь. Чего тебе себя насиловать, с этим уродством возиться.

Он, совершенно ошеломленный, молча посторонился, дал ей выйти из спальни, сел на кровать и скрипнул зубами. Это уже ни в какие ворота не лезет! Алла будто бы не только ушей лишилась, но и зрения или даже разума. В противном случае не заметить его намеки, не понять их было невозможно.

На миг у Васи возникло желание пойти и поговорить в открытую. Пусть расскажет, какая ей вожжа под хвост попала. Потом наступит его черед выложить свои карты на стол. Он даже вскочил с кровати, но тут же остановился.

Нет, так не пойдет. Если сейчас самому все объяснить, то потом, когда жене снова что-то взбредет в голову, можно будет даже не пытаться что-то там ей намекнуть насчет извинений. Она не захочет думать, и все тут.

«Нет уж, если начал, то надо закончить», – сказал в голове голос, в котором он узнал мамин.

Вася кивнул, соглашаясь. Иначе и браться не стоило. Ничего, в конце концов прошел только один день. Его самого мама в свое время тоже не сразу научила, а ведь Алла – взрослая женщина, со своими привычками и устоявшимся характером.

Вечером они долго лежали в кровати. Вася смотрел на ноутбуке «Чужого», Алла с планшета зашла на какой-то свой форум.

Фильм, десятки раз виденный, изученный до последней секунды, на этот раз вызвал у Васи новые ассоциации. С той самой сцены, как Чужой проломил грудь одного из астронавтов и выбрался наружу, его не оставляло ощущение, что лента Ридли Скотта снята про их семью. Они одни в этом мире, окруженные другими людьми, словно экипаж «Ностромо» – космосом. Так же, как в фильме, внутрь дома проникла какая-то гадость. Если не поймать ее, пока она еще маленькая, то…

Васе представилось, как Чужой вылезает из Аллы и пронзительно кричит, глядя на него и детей. Это ведь она утром все начала, неизвестно с чего встала в позу обиженной. А ведь мог бы быть такой замечательный день!..

Досмотрев фильм, он повернулся к жене. Вася решил сделать еще один шаг навстречу Алле, пожелать ей спокойной ночи, поцеловать и обнять. В конце концов, то, что он на нее обижен, не отменяет его любви к ней. Да и потом, вот как раз шанс Алле. Она может откликнуться на его тепло и ласку. Тогда они сначала вместе исправят это сегодняшнее утро, а там, глядишь, и до взаимных извинений дело дойдет.

Вася повернулся на бок, склонился над женой и поцеловал ее, лежавшую спиной к нему, в щеку. Алла еле заметно вздрогнула, и он обрадовался. Не спит! Значит, сейчас все станет хорошо.

– Доброй ночи, любимая, – тихо сказал он и накрыл ее ладонь своей. – Хороших тебе снов. Но время-то еще детское, а?

Ему почудилось, что пальцы Аллы дрогнули, чуть сжались и тут же снова расслабились. Вася подождал еще немного, но жена продолжала делать вид, что спит.

Он опустился на свою подушку, повернулся лицом к окну. Из нутра поднималась к самому горлу горечь, и как с этим бороться, Вася не знал. Рядом лежал человек, который давным-давно стал для него самым родным на свете после мамы. Теперь он упорно пытался доказать Васе, что они, оказывается, едва знакомы.

Женя снова шел за папой. На этот раз он попробовал дернуть его за футболку, но тот не обернулся, даже ухом не повел. Тогда Женя забежал чуть вперед и посмотрел ему в лицо. Глаза у папы были вытаращены, прямо как у кота Тома, когда он увидел большую собаку.

Женя взглянул в ту же сторону, ничего такого не заметил, и все-таки ему стало не по себе. Ведь папа чего-то боялся. Он взял отца за руку, но это оказалось не лучшим решением. Шагать так почему-то было еще страшнее, чем самому по себе.

Женя, конечно, был еще слишком мал, чтобы понять, отчего самый сильный из всех супергероев на свете вдруг перестал дарить ему ощущение покоя и безопасности. Он просто отпустил папину руку и пошел рядом с ним, вглядываясь в туман. Если где-то там затаились чудовища, то надо будет предупредить папу. Уж про чудовищ-то он точно услышит.

Никаких монстров видно не было. Зато из тумана проступила фигура бабушки. Она была в коричневом платье, стояла с закрытыми глазами и улыбалась.

Папа встал перед ней, поднял правую руку и, как в прошлый раз с мамой, стал ощупывать бабушкино лицо. Его растопыренные пальцы коснулись ее глаз и погрузились в них так, как будто он решил забраться ей в голову. А бабушка продолжала улыбаться.

Жене очень захотелось отвернуться и не видеть этого, а еще лучше – проснуться. Но не получилось ни того ни другого. Кто-то обхватил его голову тонкими холодными пальцами и заставил смотреть на папу с бабушкой.

Папа вытянул левую руку и коснулся бабушкиной груди. Его пальцы снова ушли вглубь, увлекая за собой ткань платья.

В воздухе зазвучала чья-то тихая речь. Женя прислушался.

– Я могла бы быть жива, оставаться с тобой, сынок.

Женя посмотрел на бабушку. Ее губы едва заметно шевелились.

– Все могло бы быть хорошо. Но ты слушал не меня, а только ее. Что же теперь, Васенька? Где ее любовь? Она отвернулась от тебя.

Папа опустил руки. Несколько секунд они с бабушкой стояли друг напротив друга, а затем она исчезла. В тот же миг отец пошел вперед.

Жене он показался похожим на черепашку-ниндзя. Микеланджело и его друзья шагали по полу точно так же, когда им передвигали ноги. Мальчик пошел за папой, но тут и его ноги стали чужими.

«Баба-яга этой парикмахершей, как машинкой, управляет. Сидит у нее в голове и говорит, что делать», – вспомнил Женя папины слова и обмер.

Он понял, что Баба-яга теперь добралась и до них.

Вскоре папа остановился. Женя осторожно выглянул из-за его спины и увидел Любу. Сестра громко и весело рассмеялась, потом захрипела, потянула руки к лицу. Папа остался неподвижен. Люба засунула руку в рот и достала оттуда что-то, похожее на очень толстого червяка. С него на землю падали темные капли. Сестра протянула червяка папе. Тот поднял руку и принял его на раскрытую ладонь.