Эсэмэски муж потом показал Саше. Мол, вот какой у него настоящий друг, как за него волнуется и переживает… Факт, что они стали мужем и женой, Давида не смущал и не останавливал.

Он продолжал приходить на встречи в компании разных девушек, пытаясь обратить на них внимание друга, сбить с истинного пути, разрушить духовные ценности, упорно пытаясь с кем-то его познакомить. У него это не получалось, но он не унимался. Девушек он выбирал самых красивых, из самых крутых модельных агентств. Ведь это его фишка. Все знали – самые красивые девушки всегда у Давида…

Саша вспомнила лица этих красавиц, похожих друг на друга, как участницы фольклорного ансамбля «Березка». Девушки поплыли перед ней в медленном хороводе, кружа за собой Давида, пока не утянули наконец молочного брата со сцены ее засыпающего сознания…

Когда она открыла глаза, было уже совсем светло. Она повернула голову к мужу. Он спал. На его лице застыло выражение детского, беззаботного счастья. Ей захотелось дотронуться до него. Она поднесла руку близко-близко к его ресницам, провела по глазам, лицу, губам, не касаясь, чтобы не разбудить, стараясь запомнить и сохранить в ладони это чудо. Кожа на ладони начала гореть от впитавшегося счастья.

Приступ обычного утреннего кашля заставил Сашу сесть на постели. Она отвернулась от мужа, закрыла лицо руками, чтобы подавить и приглушить кашель. Справившись с приступом и глотнув воды, она тихо легла на спину. Перед глазами был идеальный потолок. Ни единой трещинки. Белый лист бумаги с открытыми кавычками светильника, который они с мужем купили в Монако. Две серебристые параллельные дуги с плафонами молочного стекла, так подходившие когда-то к их идеальным отношениям и потолку без единой трещинки…

В Монако они были полгода назад… Эта маленькая страна, вся уместившаяся в одной бухте и похожая на гнездовья белых чаек, качающихся маленькими яхтами на волнах, осталась в Сашиной памяти восторгом и болью. Окна их апартаментов выходили прямо на казино «Монте-Карло» и огромную зеркальную полусферу, установленную перед его входом. Похожая на гигантскую каплю ртути, она отражала вверх ногами окружающую жизнь. Жизнь, которая удалась. Яркие туристические паровозики, объезжающие всю страну за полчаса, и радостное синее небо, уличные палатки, в которых запросто можно взять напрокат «Bentley» и «Lamborghini», и улыбающиеся люди, чьих денег хватило бы, чтобы жить счастливо вечно. Казалось, здесь не могло быть места для грусти.

Они гуляли по великолепным паркам, сидели в многочисленных ресторанчиках, заходили в шикарные магазины и бутики. Светильник из двух серебристых параллельных дуг с плафонами молочного стекла был уже куплен, и коробка стояла в большом шкафу в прихожей.

В тот день муж преподнес Саше кольцо с двумя небольшими бриллиантами, спросив: «Ты не мечтала о таком?» «Не успела», – ответила она и поцеловала его.

Вечером, освещенные закатом, они стояли на пирсе и смотрели, как огненное солнце тонет в море.

– Вот о такой яхте я мечтаю, – вздохнул муж и показал на большую яхту неподалеку, казавшуюся сейчас огромной розовой льдиной.

– А какая она вообще, твоя мечта, которая сделает твой взгляд счастливым? – спросила Саша.

– Мечта? – Он задумчиво посмотрел вдаль. – Вот она идёт, скользит ожившая по морю. Представляю, что стою на носу огромной стометровой яхты. Нос судна разбивает волны. Средиземное море, ночь, лунная дорожка, ветер развевает мои волосы, капельки соленой воды попадают на ресницы. Немного щиплет глаза, но я счастлив. Я знаю, что где-то здесь, рядом, моя семья, мои дети, родители и главное – эту яхту я сам купил, сам, понимаешь!

– Но ведь я же твоя семья… – растерянно проговорила Саша. – Разве мы не счастливы сейчас? Если ты не можешь быть счастливым на суше, то я придумаю, как купить для нас море.

– Ну… понимаешь… Я же говорил о мечте, а не ореальности. Я имел в виду ту семью, которая будет у меня на тот момент, когда я куплю такую яхту, – объяснил он, положив ей руку на плечо.

После возвращения из Монако Саша заехала к Люське с подарками. Люська набросилась с расспросами, но Саша отвечала вяло и без энтузиазма.

– Как ты можешь так говорить! – возмущалась Люська. – Меня девки в магазине замучили! Ты даже не представляешь, как тебе все завидуют! Он такой молодой, красивый, богатый, он дарит тебе подарки! Он в тебе души не чает!

Саша рассказала о разговоре с мужем на пирсе.

– Ну и что! – не понимала подруга. – Что он такого сказал?

– Он не сказал…

– Слушай! Он кольцо тебе подарил? Он апартаменты снял? Что ты к словам прицепилась?

– Как ты не понимаешь? Любая женщина хотела бы услышать, что на этой яхте стою я. Он, я и наши дети. А этого не прозвучало. Почему Александр этого не сказал? Чтобы сделать мне больно, или он на самом деле не придает значения своим словам и нашим отношениям? И вообще, что это за муж, который думает о другой в будущем, он же предаст в любой момент?

– Ну перестань, Саш. Не зацикливайся на мелочах. Помни одно – тебе офигенно повезло! Ты вышла замуж за мил-ли-о-не-ра! – по слогам просмаковала Люська это волшебное слово. – Тебе все завидуют! Ну, кроме меня, конечно!

– Ага… – тихо ответила Саша. – Хотите в ад? Могу подсказать адрес…

Саша подумала, что последний раз они виделись с Люськой, когда она вернулась из Монако, то есть три месяца назад. Так незаметно пролетело время…

Она еще немного полежала, глядя на серебристые параллели светильника, пока не услышала шумный вдох мужа, говоривший о том, что он проснулся.

– Какой сегодня день недели? – спросил он, открыв один глаз.

– Воскресенье.

– Блин. У меня встреча сейчас. А Люды нет?

– Она отпросилась на сегодня.

– Черт. Свари мне кофе. Пожалуйста.

– Хорошо. Как твоя голова? Не болит? – напомнила Саша.

– А почему она должна болеть?

– Потому что вчера ты упал, ударился головой, заблудившись в халате. Не помнишь?

– Нет.

– У Давида. После исполнения песни «Взвейтесь кострами» на всю Пресню. И сейчас не помнишь?

– Халат помню. Давида помню. Кстати, надо позвонить ему, спросить, как он. Видела, как ему картина понравилась? Красавчег мой братик. Правда?

– Правда, – согласилась Саша и пошла варить кофе вместо домработницы Люды, кругленькой, опрятной, бывшей учительницы.

Люда была хорошая домработница – услужливая и незаметная, но Саша не любила посторонних в доме и была рада, что ее сегодня нет.

Через двадцать минут муж в халате, на этот раз своем, сидел нога на ногу перед открытым ноутбуком, держа в одной руке чашку кофе, а в другой телефон, в который он кому-то отвечал: «Да, да. Сегодня. Я же сказал!»

Саша поставила перед ним свежие тосты, он выражением лица и одним свободным пальцем показал, что, мол, «спасибо, но ты видишь, как я занят».