Едва офицеры сделали несколько шагов, как незнакомец вытащил из куртки черный как уголь пистолет «глок» и выстрелил Свенсону между глаз. Освальд окаменел. Прежде чем он добрался до своего служебного оружия, ему в грудь угодили две пули. Следующая пуля киллера прошила его лоб, и он замертво свалился на асфальт.

Дверь заправки открылась, и из нее вышел блондин, когда-то отрекомендовавшийся на борту «Чайна си» Арном Белсоном из Департамента внутренней безопасности. Он прятался позади стойки рядом с телом Тиффани Траффэнт, когда увидел, что к стоянке подъезжает патрульная машина, поскольку опасался, как бы офицеры не опознали в нем бывшего пришельца на «Чайна си». Белсон оглядел тела офицеров.

– Это они, – сказал он стрелку. – Отличная работа.

– Надо отрываться отсюда, пока кто-нибудь не подошел.

Они завернули за угол, где в тени их поджидал внедорожник.

Поздним вечером Джефф Траффэнт, вернувшийся из города, обнаружил тела офицеров и своей жены. К этому времени киллеры находились почти у Сиэтла.

Джек Штамм поднялся, как только Монте Пайк и руководители следственных групп ведомства окружного атторнея, Арни Лассуэлл и трое рядовых следователей расселись за конференц-столом.

– У нас проблема, – сказал он. – Исчез Макс Диц.

Сообщение удивило присутствовавших. Переглянувшись, они принялись обсуждать ситуацию. Штамм поднял руку, и в комнате установилась тишина.

– Макс был удручен и не слишком уверенно себя чувствовал с тех пор, как я отстранил его от руководства группой расследования убийств после своего провала в деле Вудраф. Другая проблема возникла недавно, и не спрашивайте меня, что случилось. Я не собираюсь это обсуждать. Но это еще более ухудшило положение Макса.

Последний раз Макса видели на работе в полдень в четверг. Его секретарша говорит, что Диц выглядел нервным. Он попросил у нее несколько повесток в суд и закрылся у себя в кабинете. Около трех Макс вышел из офиса учреждения, и с тех пор его больше не видели. В пятницу это не вызвало тревоги. Затем наступили дни уик-энда. В понедельник он пропустил два заседания суда. Во вторник – еще одно. Секретарша звонила ему домой, но оба дня отвечал автоответчик. После вторника она пришла ко мне сообщить о его исчезновении.

Штамм кивнул в сторону одного из следователей:

– Боб во вторник заходил к Максу. Его машины у подъезда не было, а на стук в дверь никто не отозвался. Я санкционировал проникновение Боба внутрь дома на случай, если Макс нуждается в медицинской помощи. В доме никого не было, не было признаков борьбы и признаков самого Макса. Итак, мой первый вопрос: кто-нибудь знает, где он?

Гробовое молчание.

– Хорошо, я хочу, чтобы руководители групп узнали у своих сотрудников, есть ли у них какие-нибудь зацепки, которые помогут найти Макса. Многие из вас знакомы с Арни Лассуэллом. – Детектив поднял руку. – Он возглавит расследование. Если что-нибудь прояснится, связывайтесь с ним. Всем все ясно?

Несколько человек подняли руки. Когда Штамм закончил отвечать на вопросы, он прекратил совещание. Монте Пайк задержался, пока все не вышли из комнаты.

– Ты не думаешь, что Макс?..

В воздухе повисло слово «самоубийство».

– Монте, у меня нет информации о причинах его исчезновения.

– Он действительно расстроился, когда ты не позволил ему возглавить дело и усугубить прецедент Брейди.

– Знаю. Я тревожился по поводу Макса, но не думал, что он способен на глупость.

– Я чувствую себя несколько виноватым. Именно я рассказал тебе о своей встрече с Гаррет.

– Ты обязан был рассказать мне, – сказал Штамм. – Макс заинтересовался информацией Освальда потому, что хотел добиться успеха. Это было ошибкой. Он выбрал неверный путь, нарушил правила, ты не имеешь к этому никакого отношения. Не переживай, ты поступил верно, придя ко мне.

– Умом я понимаю то, что ты сказал, но я буду чувствовать себя очень скверно, если с Максом из-за меня что-нибудь случится.

Выдающиеся генералы блистают на поле сражения, атлеты-олимпийцы добиваются славы на спортивных аренах, а Мэри Гаррет понимала, что имеет мало равных себе в области уголовного права. Она была более сообразительной и лучше подготовленной, чем любой адвокат, она справедливо полагала, что обладает непревзойденным чутьем и быстрой реакцией. Когда Мэри проходила через двери суда почетного судьи Герберта Бранденбурга, она казалась самой силой природы, но в этот раз, в отличие почти от каждого другого раза, она шла на битву, она излучала уверенность, которой в ней не было.

Перед началом процесса Монте Пайк подал ходатайства о неразглашении всех показаний, касающихся «Чайна си». Два дня назад ее следователь пришел вскоре после одиннадцати утра к ней в кабинет и сообщил, что Том Освальд и Джерри Свенсон, свидетели событий на корабле, погибли. Без Освальда и Свенсона у нее было мало шансов добиться отклонения ходатайства Пайка.

Мэри не говорила этого своей клиентке, но решение судьи Бранденбурга по ходатайству Пайка имело бы колоссальное влияние на способность Мэри выиграть дело. В ходатайстве Пайк просил судью вынести перед началом процесса решение, ограничивающее возможности защиты. Его цель была – ограничить представление суду доказательств в отношении убийств на борту «Чайна си», наличия вещества, обнаруженного в трюме, а также связи с кораблем Джона Финли. Располагая такими доказательствами, Мэри легко озвучила бы перед членами жюри альтернативную версию убийства Финли. Без них шансы Сары на оправдание становились минимальными.

С самого начала, как Мэри узнала, что оценку дела Сары поручили весьма немолодому юристу, ее не покидали мрачные предчувствия. Бранденбург, убеленный сединой, с римским носом и пронзительным взглядом голубых глаз, производил впечатление человека с высоким интеллектом, но в юридическом сообществе все знали, что под его элегантной прической скрывается не очень много серого вещества. Бранденбург страдал серьезным комплексом неполноценности и был не склонен признать свою неспособность копаться в юридических коллизиях. Он часто прибегал к легкому способу разрешения уголовных дел в пользу штата, делая ставку на редкие случаи кассации дел в апелляционных судах. Он не любил также сложные процессы, одним из которых стал бы процесс по делу Сары, если бы Мэри позволили представить доказательства тайных правительственных операций или операций по контрабанде наркотиков международными наркокартелями.

Монте Пайк словно извинялся, когда излагал судье Бранденбургу аргументы, призванные лишить Сару Вудраф шанса на оправдание. Логика молодого атторнея была безупречна и не оставляла сомнений в правильности его позиции. Пайк на мгновение загипнотизировал даже Мэри.

Как только Пайк закончил вступительную речь, судья Бранденбург попросил Мэри представить свои контр доводы.