— Обними меня за шею.

Создалась напряженная обстановка. Глаза Иена засеребрились, озаренные неведомым чувством. Это одновременно приводило в возбуждение и пугало. Сабрина сама удивлялась, но когда он смотрел на нее, мысли разом улетали из ее головы.

Она порывисто вздохнула: — Йен…

— Жульничать я не позволю! Ты проиграла и должна обнимать меня добровольно. Так изволь это делать! — В его тоне послышалось предупреждение.

Сабрина с тяжелым сердцем повиновалась, только сцепила на шее мужа пальцы, чтобы он не почувствовал, как они дрожат.

— Превосходно. А теперь приоткрой губы и прижмись к моим.

Сердце Сабрины пустилось в бешеный галоп, но она сделала все, как он велел. От долгого, неспешного, чувственного поцелуя ее ресницы затрепетали, а тело невольно выгнулось и прижалось к несокрушимому, как камень, торсу Иена.

— Еще! — хрипло потребовал он и возобновил поцелуй. Теперь он исследовал ее рот языком: кончик прошелся по кромке зубов и опустился во влажные глубины. И в голове Сабрины мелькнула мысль, что все это не так уж и отвратительно.

Когда он оторвался и поднял голову, комната вращалась в глазах у Сабрины.

— Это совсем не как с Робертом. — Признание сорвалось с губ, прежде чем она успела себя остановить.

— Надеюсь, — пробормотал Иен и снова потянулся к ее губам. Поцелуй показался волшебным зельем и перенес в страну, где Сабрине не оставалось ничего другого, как прижиматься к мужу — единственной опоре в летящем куда-то мире.

Она не заметила, как оказалась раздетой, и с удивлением почувствовала ладони мужа на пышных грудях. Неспешные подушечки пальцев медленно двигались по окружьям возле сосков и сводили с ума. А когда большие пальцы коснулись удивительно напрягшихся пуговок, Сабрина сдавленно вскрикнула.

— Ведь ты этого хотела, девочка? Она не смогла возразить. Не смогла его оттолкнуть. Неожиданно Иен опустился перед ней на колени. Жаркие, влажные губы оказались там, где только что были руки. Он пососал сначала один сосок, потом другой, и в теле Сабрины вихрем вспыхнуло желание. Дыхание участилось и сделалось прерывистым.

Руки мужа скользнули к бедрам, большие пальцы сблизились друг с другом, но все еще не касались золотистого мыска под животом. Он поцеловал ее под пупком, ниже, потом еще ниже… Губы прокладывали дорожку к заветному треугольнику, и от этого Сабрину бросало в дрожь.

Наконец они достигли золотисто-рыжих волос.

— Иен! — У Сабрины от потрясения перехватило дыхание, и в голосе почувствовалось явное смущение.

Если он и слышал, то не подал никакого вида, явно намереваясь довести дело до конца.

У Сабрины помутился рассудок. Боже всемилостивый! До чего доведет его злая игра? Это просто немыслимо!

Большими пальцами Иен раздвинул волосы, и в тот же миг Сабрину оглушительным ударом пронзило непередаваемое наслаждение, когда вслед за прикосновением рук она ощутила его язык. Молниеносной стрелой по телу пронесся огненный смерч. Жаркие, знойные ласки были настолько чувственными, что она совершенно задохнулась, а ноги и руки начали слабеть.

Битва против собственных чувств оказалась явно проигранной. Пальцы Сабрины сжимали плечи Иена. Она словно таяла внутри и снаружи. И не подхвати он ее, она бы упала на пол. Муж быстро отнес ее на кровать. Когда он срывал с себя одежду и ложился рядом, его глаза пылали.

Он прижал Сабрину к себе — всю, от головы до кончиков пальцев ног, а она до боли четко ощущала все, что было связано с ним: гладкие, мускулистые плечи, волосатую грудь и биение пульса собственной жизни там, где ее бедра касались мужа.

Пальцами Иен раздвинул влажные, источающие нектар складки и единым толчком сразу же вошел в нее.

Сабрина почувствовала его горячее проникновение, но не ощутила боли. Напротив, ей показалось, что она способна объять его всего: его жар, его несгибаемость и мощь — все было в ней. Ее живот прижимался к его животу, золотисто-рыжие волосы перепутались с темными.

Иен на мгновение отстранился и вновь устремился к заветной цели. С каждым толчком в Сабрине вздымался огненный смерч.

Губы мужа прижимались к изгибу ее шеи. — Позови меня, — послышался его шепот. — Позови меня по имени.

Тембр его голоса удивительно возбуждал. Он приподнял голову и посмотрел прямо на нее. Отблеск свечей играл на его поразительно широких плечах. Черты лица окаменели, но глаза сияли неутолимым желанием.

Сабрина почувствовала внутреннее сопротивление. Он сможет обладать ее телом, но не душой. Душой — никогда!

Губы плотно сжались. Она не проронила ни звука. Веки прикрылись. Только бы не видеть его голодных глаз, его лица! Но и сквозь опущенные ресницы Сабрина различала его силуэт.

Ей показалось, что Иен выругался. Темп движений его бедер ускорился: быстрее, быстрее — до бешеного. Темнота взорвалась запретным восторгом, и она крикнула в ответ. И в это время Иен жарко и полно излил в нее семя.

Его тело начало расслабляться. А она лежала, пораженная тем, что случилось. Дважды, теперь уже дважды он пробудил в ней страсть, на которую она считала себя неспособной. Сердце отчаянно возмущалось. Почему? Почему Иен завладел ее телом, каждым ударом сердца? Она не могла это понять, как и саму себя.

Но Сабрина слишком устала, чтобы размышлять. Веки налились тяжестью. И у нее не нашлось ни единого слова протеста, когда Иен перекатился на спину и крепко прижал ее к себе. Убаюканная его теплом и успокоенная его силой, она крепко уснула.

Иен так и не сомкнул глаз.

Когда тем утром он поднялся с неудобного ложа из сена, его настроение было чернее тучи. Он встал до рассвета, чтобы люди не узнали о его размолвке с женой. Но, увидев ее поутру, чуть не прыснул со смеху — настолько послушно выполняли воины ее приказы.

Тогда он снова решил: ни за что! Ни одной ночи он больше не проведет в конюшне. Не лучше ли спать в своей собственной постели, в объятиях ее прелестных точеных ручек?

Он приподнял простыню и посмотрел на жену. Взгляд свободно скользил по лицу и прекрасному телу, но Иен не опасался упрека застенчивой и гордой Сабрины.

Душу согрело всколыхнувшееся чувство собственника: все вышло так, как он говорил. Сабрина была в его доме, в его замке, в его постели. Наконец-то слова стали явью.

Она принадлежала ему. Ему и никому другому.

Иен был доволен тем, как жена вступила в роль хозяйки замка. Но душу тревожило чувство горечи: вот если бы она с такой же готовностью принялась его ласкать!..

Непорочным их брак не будет. Это Иен знал наверняка и не собирался притворяться. Понимал: все равно бы не удалось. Стоило Сабрине приблизиться, и его охватывало непонятное беспокойство.

Если ей требуется время, чтобы принять их брак, принять в роли мужа его самого, что ж, пусть будет так. Но он не откажет себе в удовольствии разделить с женой постель: с ней было так хорошо, как никогда бы не было с Маргарет.