Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ему пришлось ждать дольше всех. Теперь же он упер приклад в плечо, прижался к нему щекой, согнул палец и начал стрелять по вражеским артиллеристам, причем столь активно, что могло показаться, будто бы он хочет снести все надстройки судна. Уже после первых выстрелов он умудрился вывести из строя весь орудийный расчет. Ни на минуту не останавливаясь, Кляйншмидт стрелял во все, что появлялось на палубе, и в каждого, кто пытался приблизиться к зенитному орудию, которое было прекрасно видно. В то же время расчет 2-см орудия также вел огонь весьма успешно.
Из-за грохота орудий на мостике субмарины нельзя было услышать ни слова. Передавать команды стало невозможно.
Кляйншмидт продолжал стрелять и внезапно обнаружил еще один пулемет, который вел огонь, причем удивительно меткий, с другой позиции. Не снимая палец со спускового крючка, Кляйншмидт сменил цель. Первые выстрелы попали в борт, но затем он поймал в прицел нового атакующего. И этот пулемет также был выведен из строя. Он уже начал высматривать для себя еще какую-нибудь цель, когда винты у судна начали вращаться быстрее. Корабль пытался уйти, используя свое превосходство в скорости. В отчаянии я попытался отдать приказ преследовать врага, но это было невозможно. Сумасшедший грохот пулеметов заглушил мои слова.
Я хлопнул Кляйншмидта по плечу, чтобы тот прекратил палить, но моряк был слишком возбужден, чтобы понять меня. Ему было приказано обстреливать любую цель, и он выполнял свою работу. Он ничего не слышал и не видел, помимо врага. Ему было безразлично, почему капитану вдруг вздумалось хлопнуть его по плечу. Разозлившись, я стукнул его довольно сильно, но это снова не оказало эффекта на вошедшего в раж стрелка. А ведь каждая секунда была бесценна. Я перешел на крик, люди все так же меня не слышали, а Кляйншмидт продолжал стрелять… Его товарищи на мостике смотрели на этого решительного стрелка, не имея возможности вмешаться. Фактически он своим «томми-ганом» сдерживал врага.
В конце концов у него кончились патроны, и мои команды стали слышны. Я отдал приказ быстро сменить курс, чтобы не отставать от судна. Я не собирался дать ему спастись.
Пока лодка набирала скорость, идя по следу цели, чтобы возобновить атаку, я повернулся к своему пулеметчику:
— Какого черта вы вытворяете, Кляйншмидт? Почему вы не прекратили стрелять, когда я хлопнул вас по плечу?
Он удивленно взглянул на меня:
— Прекратить стрелять? Я думал, что вы поощряете меня стрелять быстрее.
— Что ж, с этим вы справились. У вас еще остались боеприпасы?
— Да. Три магазина.
— Gott in Himmel. Что ж, хорошо.
Теперь я переключил все свое внимание на врага, который шел на полной скорости.
— Ауэрманн, спуститесь вниз и посмотрите, как там дела.
С регулярностью, которая, возможно, побила бы все рекорды по стрельбе, установленные в артиллерийской школе в Киле, каждый выстрел из 8,8-см орудия попадал в цель. Снаряд за снарядом исчезали в брюхе этого гиганта, а артиллеристы 2-см орудия и легких пулеметов внимательно изучали палубы в поисках всего, что движется. И все же враг еще не был выведен из строя. В любой момент он мог заново поставить людей к пулемету или одному из «чикагских пианино». Внезапно один из наблюдателей, стоявший в стороне, пытаясь спрятаться от сильного ветра, закричал:
— Судно идет на нас!
Этого маневра мы ждали. То, что враг попытается протаранить и потопить атакующую субмарину, было вполне очевидно. Лодка продолжала маневрировать. Мы могли подойти еще ближе, при этом оставаясь у него за кормой. С вражеского судна донеслись редкие выстрелы, и нам снова пришлось открыть огонь по зенитным орудиям. Сколько же все это может продолжаться? Или на британском судне была очень уж стойкая, мужественная команда, или у них на борту было необычайно высокое количество запасных артиллеристов.
8,8-см снаряды продолжали попадать в жизненно важные части судна. Сможем ли мы вывести из строя его двигатели? Ведь очень скоро рассветет, и «U-69» придется прекратить атаку.
Наконец, когда в небе уже появились первые серые отблески рассвета, скорость судна уменьшилась. В конце концов, должно быть, судно получило какие-то повреждения двигателей. Лодка на некоторое время прекратила огонь.
Нужно было принести новые боеприпасы, да и людям требовалась небольшая передышка. Какие самые уязвимые части корабля следовало обстреливать дальше? Уже из нескольких иллюминаторов пробивались оранжевые языки пламени.
— Продолжайте огонь, — приказал я, стремясь скорее завершить бой.
Сумасшедший грохот снарядов разносился над водой далеко вокруг и мог привлечь другие суда, возможно, они уже даже шли к нам. У меня могли возникнуть трудности в том, чтобы избавиться от всех преследователей до наступления дня. Скорость была чрезвычайно важна. Снова весело заговорило 8,8-см орудие. Каждый снаряд проделывал огромную дыру в корпусе вражеского судна в районе ватерлинии. В конце концов судно остановилось, и экипаж начал спускать шлюпки. «U-69» обошла вокруг корабля. Спасательные шлюпки, плавающие среди обломков корабля и груза, мы трогать не собирались. С другой стороны судна мы еще несколько раз выстрелили по ватерлинии, чтобы потопить корабль как можно скорее. Если экипаж покинул судно, сражение можно было считать наполовину законченным. Теперь нужно было только наблюдать за пулеметами на верхней палубе, на случай если враги еще раз попытаются оказать сопротивление. Выстрел следовал за выстрелом, оставляя все более крупные пробоины в корпусе судна, и оно наконец начало крениться.
Внезапно орудие заело. Всего происшедшего оказалось слишком много для старенького 8,8-см орудия. В результате сумасшедшей стрельбы ствол настолько раскалился, что медные гильзы расширились и не извлекались из казенника. На палубу принесли жирную воду, чтобы вылить на ствол и охладить его.
Сражение продолжалось. Наше 2-см орудие и легкие пулеметы вели огонь по судну. Снова «U-69» обошла вокруг сильно поврежденного корабля. Спасательные шлюпки были уже далеко.
Уже наступил ясный день, и мы могли рассмотреть все детали. Вначале я предположил, что у врага было одно орудие в корме и одно в носу и что, возможно, он был также оснащен «бофорсами». Это было довольно значительное вооружение для грузового судна. Одним точным залпом оно могло разнести подводную лодку на кусочки. Однако, внимательно обследовав судно, мы испытали настоящий шок. Мы обнаружили, что наш враг имел в общей сложности шесть «бофорсов». Кляйншмидт со своим «томми-ганом» и 2-см зениткой вывел их из строя одно за другим. Кроме них на корабле обнаружилось не два, а четыре орудия среднего калибра. Это объясняло бесконечное число артиллеристов на борту. Теперь мне было ясно, что это было не просто торговое судно, а настоящий вспомогательный крейсер.
Осознав, что мы одержали победу над противником в десять раз сильнее нас, причем в артиллерийской дуэли на поверхности воды, что противоречило всем установившимся канонам войны на море, у нас в полном смысле волосы встали дыбом. Враг мог нас уничтожить одним только точным выстрелом, а у нас на победу был один шанс из тысячи.