Во всем враждебны мы:

За свет и мир мы боремся,

Они — за царство тьмы.

Дадим отпор душителям

Всех пламенных идей,

Насильникам, грабителям,

Мучителям людей!

Не смеют крылья черные

Над Родиной летать,

Поля её просторные

Не смеет враг топтать!

Гнилой фашистской нечисти

Загоним пулю в лоб,

Отребью человечества

Сколотим крепкий гроб!

Последний раз припев все слушали стоя, а некоторые даже подпевали.

31

— С наступающим праздником вас, Генрих!

— Спасибо, Курт. Надеюсь, вы не обидитесь на ответное поздравление?

— Что вы?! 1 мая тоже является государственным праздником Третьего Рейха. У нас же у власти национал-социалистическая партия, — сделал дипломат ударение на слово «социалистическая». — Какие у вас новости?

— Разные, — качнул головой Штольц. — В том числе — и не очень хорошие для вашей страны.

— Что вы имеете в виду?

— Перевод цехов, выпускающих военную продукцию, на предприятиях города на трёхсменную работу. Производство броневой стали, артиллерийских систем, танков. Тракторный завод наконец-то сумел отладить технологии, и теперь наращивает выпуск танков. Как я уже сказал, в три смены. Пока не хватает персонала для полноценной работы третьей смены, но вопрос решается.

— Откуда большевики смогли взять для этого людей? Я имею в виду не вас. Насколько помню, вы ведь тоже член партии?

— Да, — кивнул гость из Сталинграда. — Хотя, как вы прекрасно знаете, в партию я вступил по вашему указанию и вопреки своему желанию.

— Странно. Ваш отец был партийным деятелем, считается чуть ли не героем Гражданской войны, много сделал для упрочения власти большевиков в Крыму, создал в Симферополе школу красных командиров.

— Вот именно! Я хорошо помню то, как курсанты этой школы «упрочняли» эту власть. Нам, мальчишкам, запрещали ходить на её территорию. Но разве же нас удержишь? Вот и насмотрелся на трупы расстрелянных офицеров и неблагонадёжных обывателей, которыми были завалены рвы вокруг неё. Отца в этом я не виню, поскольку он всего лишь исполнял приказы этой еврейки, Розалии «Землячки». Но большевиков с тех пор не люблю.

— Вы уже рассказывали об этом, герр Штольц. Но давайте вернёмся к вопросу о том, откуда взялись свободные руки для увеличения производства военной продукции.

— Давайте, — кивнул Штольц. — В город прибыло и продолжает прибывать много «завербованных» с недавно присоединённых к Советскому Союзу западных территорий. Прибалтика, Западная Украина, Западная Белоруссия. Низкоквалифицированные строят жильё для этих переселенцев, а те, кто имеет хоть какой-то опыт работы с механизмами, направляются на производство. Ими преимущественно замещают опытных рабочих, которых переводят в цеха с военной продукцией. Так что качество именно военной техники не страдает от снижения квалификации персонала.

Агент уточнил это, заметив снисходительную усмешку дипломата, явно мгновенно просчитавшего, что неопытные рабочие резко увеличат процент брака, которым с самого момента создания «славился» Сталинградский тракторный.

— Вам удалось добыть чертежи или хотя бы технические характеристики этих самых Т-34?

— К сожалению, ещё нет. Мою агентессу после известного вам конфликта перевели на другую работу, на которой она больше не имеет возможности контактировать с теми, кто работает на военном производстве или прибывает на него в командировки.

— Плохо. Очень плохо. В ближайшее время доблестным солдатам вермахта придётся столкнуться с этим танком на поле боя, но мы до сих пор не знаем, насколько он может быть опасен.

— Значит, всё-таки скоро начнётся! — мелькнула улыбка на лице Штольца. — Когда?

— Увы, дорогой Генрих, но я — слишком малозначительный чиновник, чтобы меня ставили в известность о планах фюрера на этот счёт. Как нам сказали, скоро. Вы уверены в том, что тот самый конфликт вокруг вашей невесты остался для вас без последствий?

Штольц небрежно отмахнулся.

— О чём вы, Курт? Я сумел так обстряпать дело, что претендент на руку и сердце этой глупышки узнал об её интересе к Демьянову не от меня лично, а через третьи или четвёртые руки. Жаль, что обстоятельства сложились так, что он не застал её и Демьянова в постели. Но фамилия интересующего вас чекиста всё равно попала в протоколы показаний под нужным нам углом зрения: Зотова наговорила, что он склонял её к интимным отношениям. Пусть все остальные и утверждают, что именно она «вешалась» на капитана, но в документах, фотокопии которых я вам привёз, как раз имеются нужные показания.

— А это уже прекрасно! С помощью этих документов у нас появится реальный шанс шантажировать Демьянова. Он женат, а развод из-за адюльтера серьёзно ударит по его карьере. Ещё что-нибудь?

— Я не знаю, насколько это вас заинтересует, но в поезде я случайно услышал разговор двух попутчиков, инженеров химического завода, расположенного в нашем городе.

— Какие-то новости о производстве химического оружия? — тут же отреагировал дипломат.

— Не знаю. Я не настолько хорошо разбираюсь в современной химии. Они говорили о какой-то тяжёлой воде, на постройку комбината по производству которой их направили. Куда-то на Урал. Я запомнил название города, близ которого собираются строить этот комбинат — Кыштым.

Курт едва сдержал радостный вопль, настолько серьёзной была новость.

— Как вы сказали? Кыштым?

— Да. Они говорили о каком-то огромном озере, на берегу которого близ этого города началось строительство комбината.

— Вы правы, Генрих. Это очень важная информаций. Они упоминали какие-нибудь фамилии в своём разговоре?

— Я слышал только фамилию Курчатов. Да и вообще ничего не понял из их разговора: они явно что-то скрывали, и общались больше намёками, понятными только им.

Курт принялся нервно стучать кончиками пальцев правой руки по столешнице ресторанного столика, пребывая в задумчивости. И лишь минуту спустя задал следующий вопрос.

— Как долго вы ещё пробудете в Москве?

— Мой поезд отходит послезавтра, 30 апреля вечером.

Это уже было легче. Визит в столицу СССР начальника отдела Е IV управления РСХА Вальтера Шелленберга под видом члена торговой делегации вызвал нездоровый ажиотаж в посольстве. Хотя и было известно, что главным делом руководителя контрразведки Рейха является посещение первомайского парада на Красной площади (руководство Германии накануне войны желало окончательно оценить состояние вооружений Красной Армии), но от контрразведчика такого уровня по привычке ждали больших неприятностей.

С другой стороны, столь сногсшибательная новость как начало строительства большевиками комбината по производству необходимой