Новые породы зверей ох как пригодились бы. Так что вовремя ты занялся новым коридором, Данила.

— А то! У меня всё вовремя. Мы не стоим на месте.

Когда Эльдар наконец уходит пообщаться с Камилой, я на всякий случай звоню Красному Владу. Возьмёт не возьмёт?

— Да, Данила? — Ого, прям с первого гудка. Да и голос расположенный. Как удачно я попал!

— А вы слышали о Римской Империи, Владислав Владимирович?

— Конечно. Красивая архитектура, отвратительная еда, — сходу выдаёт Красный Влад, не удивившись вопросу. — Особенно эта их дурацкая пицца и лазанья.

— Не любите мучного? — усмехаюсь.

— Наверное, тебя больше интересует, не слышала ли Римская Империя о тебе? — царский брат соскакивает с гастрономической темы.

— Думаю, тут без вариантов, — замечаю.

— Верно, и по-другому и быть не могло, после того как ты полетал на Золотом Драконе на глазах всего Земного шара, а потом ещё кинул в лицо Ци-вану его же предложение о покупке зверя, — ну вот и вернулся ворчливый тон Владислава Владимировича. — А он, на минуточку, Император Хань.

— Мне нужно было продать ханьцам Золотого? — усмехаюсь. — Спорим, вы бы сами не обрадовались?

— Конечно, нет, — соглашается Владислав. — Но мы с Царём прятали тебя, а теперь все старания псу под хвост.

— Ваше Высочество, я вам не карманный чихуахуа. Меня за пазуху не надо прятать, — немного, но всё-таки я выхожу из себя. Нашел тоже кому высказывать претензии. Задолбало, чесслово. — С Римом-то что?

— Да ничего с этим Римом, — вздыхает Красный Влад, отступив от любимого занятия. Видимо, вспомнил, что разговаривает с конунгом, и решил не ворчать. — Макаронники не ханьцы, внаглую не полезут. А если что вдруг, они на нашем контроле. Не волнуйся, Данила.

— Ага, тогда Рим остается на вас, — и бросаю трубку. Просто ещё чуть-чуть, и я бы тоже за словом в карман не полез. А переругиваться с начальником Охранки — дело такое себе. Владислав бы вряд ли мне что-то сделал, я как бы уже не просто подданный Русского Царя, но и сам правитель, но не хочется разводить базар.

Фух, вдох-выдох. Ладно, нужно размяться и сбросить эмоции. Причём желательно в бою со всевозможным арсеналом. Тут вариантов мало: против меня среди домашних хоть сколько-то выстоят немногие. Для этого дела лучше всего подойдёт Дубный — заодно протестируем его успехи. А если плохо себя покажет, то затолкаю его обратно в свою голову. Шутка, хе.

По пути чуть не спотыкаюсь о пронесшегося мимо горгоныша. Четырёхрукая мелюзга влетает в стену, исчезает в ней и была такова. Мои перепончатые пальцы! Теперь выводок Змейки будет носиться по двум мирам как угорелый? А где родительский контроль? Где Мать выводка? Наверное, опять наелась до отвалу и улеглась дрыхать.

Дубного я нахожу с помощью телепатического сканирования в тренировочном зале. Он делает растяжку, согнувшись в замысловатый бараний рог. Ловкость дроу, конечно, штука незаурядная.

— Ванюха, пошли за стену, поспаррингуемся, — приглашающе машу ему рукой.

— Шеф, а почему не здесь? — разгибается мой легионер, его стройное серокожее тело выпрямляется, и он смотрит на меня с любопытством.

— Шутишь, что ли? Мы здесь живого места не оставим. А ещё тут дети носятся, — киваю на проскочившего между стенами всё того же горгоныша.

— А, так ты про полный спарринг? — доходит до него, и в больших, чуть раскосых дроувских глазах мелькает лёгкая тревога. — Ну, лады.

Пыл у него сразу поумерился. С неохотой дроу утаскивается со мной за крепостную стену, и там мы устраиваемся на удобной полянке за дорогой.

— Шеф, ты это только, давай без своей некротики, — сразу просит Дубный, накрываясь каменным доспехом. — А то будет неспортивно.

— Неспортивно, значит? — усмехаюсь. — А может ещё что-то убрать? Давай не стесняйся, заявки принимаются.

— Ну псионику ещё, больно уж она болючая…. Ай-й-й-й! — вскрикивает он, ошпаренный пси-гранатой.

Ну и тут же я устраиваю бомбардировку из псионики. Заодно проверим прочность доспеха Дубного и его готовность к внезапным атакам. Последнее — моё любимое. Бывший легионер стал уж больно нежным. Псионика ему не нравится, видите ли. Хватит с него того, что некротику юзать не буду — это, правда, смертельная штука, не для спаррингов.

Надо отдать Дубному должное. Огневик-каменщик мигом приходит в себя и ограждается гранитными антипсионическими щитами. Он не только обороняется, но и пытается контратаковать. Меня радует, что его техники зачастую смешанные — каменно-огненные, а не однородные. Он старается развиваться, и у него это выходит очень неплохо.

Я наблюдаю за ним, видя, как он быстро перестраивается, блокируя мои атаки и готовя свои. Доспехи выдерживают, и щиты держатся крепко, несмотря на интенсивные псионические удары. Его каменные барьеры полыхают огнём, создавая сложные защитные конструкции.

Но всё же Дубному не удаётся свалить меня ни разу. Я же устраиваю ему настоящее перфоманс-шоу, где дроу становится непосредственным участником. Водоворот Тьмы врывается в бой, захватывая пространство и вынуждая его прыгать в сторону, чтобы избежать ловушки. Дубный создаёт каменные преграды, но они не успевают полностью защитить его от электрического вихря, который пронзает воздух с грохотом.

Он кувыркается по земле, пытаясь сохранить равновесие, и снова встаёт, готовый к очередному раунду. В меня летят охваченные огнем пики. Отбиваю железной стеной и не даю ему передышки, запускаю цепную молнию, которая обвивает его, вынуждая дроу использовать все свои силы, чтобы удержать защиту.

Спустя полчаса покатался по земле он уже знатно, его доспехи местами покрылись пылью и мелкими трещинами. Дубный тяжело дышит, но не сдаётся. Я вижу, как он поднимает руку, чтобы создать ещё один барьер, когда я решаю прервать учебный бой.

— Лады, молодец!

— Фух, — дроу сразу же падает на землю, распластавшись без сил, тяжело дыша: — Шеф, а ты что ли всех легионеров прокачал на второй Дар?

— Не всех, но многих, — отвечаю спокойно. Дело даже не в пластырях, их я не использовал, просто у меня выносливости больше, чем у остроухого. — С тобой же эксперимент вышел удачным. Значит, стоило растиражировать.

— Шеф, я хотел спросить насчёт другого эксперимента, — он приподнимается и тыкает себя в грудь. — Вот про этот. Почему нет ментальных побочек, как в теле тролля? Должны же у меня возникать желания танцевать под луной или приносить младенцев в жертву Темным богам?