Кровь бешено застучала в висках, а сердце едва не выпрыгнуло из груди. Что понадобилось этому человеку при английском дворе?

Кит посмотрел на друга и испугался.

- Что случилось, Томас? Тебе дурно? Выглядишь так, словно тебя вот-вот хватит удар.

- Нет, дело не в ударе, - ответил Томас, пристально вглядываясь в пространство. - Просто на горизонте появился один приятель, с которым давненько не доводилось встречаться. Пожалуй, имеет смысл возобновить знакомство.

Не отводя взгляда от друга, Кит азартно расхохотался:

- Приятель, говоришь? Ну, если он из тех, кого приветствуют острием шпаги, то я с тобой. Вперед! Встретим парня е фанфарами!

Томас на миг задумался, но тут же яростно пришпорил коня. Тот рванулся вперед, а Кит с воинственным воплем бросился следом. Он и понятия не имел, что задумал друг, однако в воздухе запахло хорошей дракой, а драки мастер Марло любил больше всего на свете.

Арно услышал за спиной стук копыт и удивленно обернулся. Лицо мгновенно приняло спокойно-бесстрастное выражение. Он натянул поводья и замер в ожидании, предусмотрительно положив руку на эфес шпаги.

Томас остановился в нескольких футах. Придворные давно проехали и мирно продолжали путь, так что просека опустела…

- Доброе утро, шевалье. - Уолсингем церемонно поклонился в седле. - Позвольте узнать, знакомы ли вы с моей сестрой?

Арно удивленно вскинул брови:

- С вашей сестрой, сэр? До этого момента и понятия не имел, что у вас есть сестра. Но если считаете, что я перед вами в долгу, то готов немедленно расплатиться… даже если вы сочли необходимым позаботиться о подкреплении.

Он метнул в сторону Кита молниеносный презрительный взгляд.

Лицо Томаса оставалось кирпично-красным, судорожное дыхание то и дело срывалось. Точным движением он выхватил шпагу, а заметив, что товарищ сделал то же самое, зло прошипел:

- Нет! Я сам!

Шевалье последовал примеру противника, и теперь вооруженные всадники испепеляли друг друга полными ненависти взглядами, однако ни один не шевельнулся, чтобы спешиться.

- Ради Бога, Томас, разберись с ним или позволь мне! - нетерпеливо воскликнул Марло.

Уолсингем молча соскочил с коня, и шевалье тут же повторил маневр.

- Там есть свободное место.

Он кивнул в ту сторону, откуда приехал.

- Останься с лошадьми, Кит.

Приказ показался несправедливым, однако Кристофер понял, что лучше беспрекословно повиноваться. Крепко сжал поводья и приготовился к долгому томительному ожиданию.

Враги удалились на небольшую поляну. Бугристая земля и выпирающие под ногами корни деревьев не позволяли двигаться свободно: то и дело приходилось выбирать, куда поставить ногу. Оба приняли исходную позу, согласно ритуалу полоснули оружием по воздуху, и Томас сделал первый выпад, целясь в незащищенный бок противника. Шевалье отразил удар, и шпаги скрестились. На неровной поверхности движения не отличались изяществом, однако недостаток артистизма в полной мере восполняла решительность соперников. Вот Арно поскользнулся. Томас сумел воспользоваться оплошностью и нанес удар по предплечью. Кровь брызнула на землю, но быстро впиталась. Арно поморщился от боли, а Томас опустил оружие и отступил на шаг.

- Перевяжите рану.

Шевалье оторвал от рукава полоску и замотал руку. Затягивать узел пришлось зубами. Справившись, снова принял боевую позу. Ни один из противников не заметил Кита. Он не смог оставаться в стороне, спешился, кое-как привязал лошадей к дереву, неслышно ступая, прокрался на поляну и вот теперь, затаив дыхание, следил за каждым движением. Несмотря на ярость врагов, было ясно, что битва не смертельна. Да, враги твердо решили свести счеты, но убивать друг друга не собирались. Во всяком случае, здесь и сейчас.

Шевалье сделал ложный выпад, отскочил, снова бросился вперед и нанес резкий, меткий удар. Острие шпаги пронзило грудь, но, к счастью, не задело сердце. Томас с проклятием остановился и зажал рану рукой, пытаясь сдержать кровь. Только сейчас Кристофер Марло вышел из своего укрытия.

- Ну что, в расчете?

Тяжело дыша, Арно вытер платком оружие.

- Пока да, - холодно ответил Томас. Вытащил рубашку из панталон и зажал рану. - Но учтите, де Вожира: если еще хотя бы раз увижу вас возле сестры, расчет будет окончательным.

Шевалье рассмеялся и поднял камзол, который перед поединком небрежно бросил на пень.

- Я же сказал, Уолсингем: не знал, что у вас есть сестра.

- Пойдем, Кит, здесь воздух отравлен.

Не отрывая руку от груди, слегка покачиваясь, Томас зашагал к лошадям, предоставив другу подобрать с земли камзол.

Морщась от боли, он с трудом поднялся в седло.

- Надо срочно вернуться домой и заняться серьезной перевязкой, - с тревогой заметил Кристофер.

- Ерунда, всего лишь неглубокая царапина, - пробормотал Томас.

- Дай-то Бог! Но все равно: если не обработать, может воспалиться.

Томас молча повернул коня в сторону замка и не произнес ни слова до тех пор, пока Кит не спросил игривым тоном:

- Так что же за дела у вас с французом? Может быть, любовная история? Ревность?

Томас метнул уничтожающий взгляд.

- Твои дурацкие шутки совсем неуместны, а дело касается только меня и француза.

Ничуть не обидевшись, Кристофер пожал плечами:

- Как скажешь, друг. Мне-то все равно.

Шевалье де Вожира остался на поляне. Сел на пень и принялся туже затягивать повязку на раненой руке. Он хотел дождаться, пока противник вместе с товарищем окончательно скроются из виду. День все равно потерян, а ехать к докторам рядом с врагом смешно и стыдно. И все же утро прошло не зря: решительная встреча лицом к лицу с Уолсингемом была неизбежна.

Место для пикника выбрали на склоне небольшого холма, в тени буковой рощи. Внизу мягко журчал ручей, словно пытаясь соперничать с нежными мелодиями искусных лютнистов.

Выехав из леса рядом с Джоан, Розамунда не смогла скрыть изумления: за свою недолгую жизнь ей не раз довелось участвовать в пикниках, однако столь грандиозное пиршество на свежем воздухе она видела впервые.

Королева сидела на троне в окружении высокопоставленных леди и джентльменов: для них привезли мягкие стулья. Под полотняным навесом лежали длинные доски, покрытые белоснежной камчатной скатертью и уставленные блюдами, бутылками с вином и флягами с пивом. Придворные устроились на низеньких скамеечках и мягких турецких коврах, а между ними сновали слуги, разнося еду и наполняя серебряные кубки. Элегантностью застолье не уступало даже парадному банкету в главном зале Уайтхолльского дворца.