– Да.

– Где ты?

– Я обедала. Немного задержалась.

– Немного? Полтора часа это немного? С кем ты обедала? Немедленно возвращайся.

Генеральный, с которым мы ждем лифта и наверняка что-то услышал и сочувственно мне улыбнулся, а потом знаком, попросил дать ему мой телефон. Передала.

– Даниил Александрович, это Григорий Вячеславович. Не ругайся на Елизавету Натановну. Ты уж извини, это я твою помощницу на деловой обед похитил и не предупредил. Виноват. Я сам не ожидал, что мы так с ней задержимся. Но она мне очень помогла, очаровала всех потенциальных партнеров. Через пару минут верну твою помощницу в лучшем виде. И буду должен.

Цербер что-то пробурчал в ответ, я не разобрала, и после директор с улыбкой вернул мне телефон.

Телефон забираю, а сама прям так и слышу, как у шефа зубы от злости скрипят.

Генеральный поднялся со мной на этаж, завел в приемную, заглянул в кабинет, в шутливой форме отчитался, что помощницу вернул, потребовал от моего начальника, чтобы тот меня не ругал и наказывать в принципе запретил. Золотой человек.

Ну, все, генеральный ушел, сижу как на иголках. Сама не понимаю, почему так нервно мне. Я Цербера не боюсь, но сейчас не понимаю, как с ним теперь общаться.

Ой, вышел из кабинета.

Все внимание переключаю на компьютер. Слышу, Цербер подошел, но голову не поворачиваю. Я занята.

– Хорошо прошел обед с генеральным?

– Угу, – буркнула, не глядя на босса.

– Куда-то выезжали?

– Угу.

– Кажется, ты ему очень нравишься.

– Угу. Думаю, хочет должность своей личной помощницы хочет предложить.

– У него уже есть помощник.

– А может тот собирается уходить куда-то. Или надоел.

– Заинтересовала тебя перспектива попасть в помощницы генерального?

– До этого не интересовала, а вот как раз сегодня решила, что да, пора менять обстановку. В этой приемной мне душно.

– Душно, значит?

Стало тихо. Нервно и неотрывно смотрю в компьютер. Что-то мне совсем не понравилась интонация, с которой шеф произнес свой последний вопрос.

Щелчок. Тихий, но хорошо так ударил по моим и без того натянутым нервам. Оборачиваюсь. Точно. Это был щелчок замка. Цербер закрыл приемную и теперь смотрит на меня с непроницаемым выражением лица.

– Зачем ты закрыл дверь? – уточняю агрессивно. Так, где моя сумочка с перцовым баллончиком? Вокруг одни неадекваты.

– Чтобы спокойно поговорить, – Цербер целенаправленно идет к моему столу.

– Мне что-то спокойствия не прибавилось. Если будешь сейчас распускать руки, то я…

– Не буду.

Начальник садится за стол напротив меня. Он серьезен, собран, сосредоточен. Собирается с мыслями и говорит:

– Итак. Насчет поцелуя. Я прошу прощения. Действовал на эмоциях, поскольку был крайне раздражен. Признаю, что подобное с моей стороны недопустимо. Больше никаких поцелуев, – Цербер делает паузу в своей извиняющейся речи и заглядывает мне в глаза. – Тем более, что мне совсем не понравилось. Поцелуя хуже в моей жизни еще ни с кем и никогда не было.

У меня отвисла челюсть.

Даниил наглеет час от часу все больше и больше.

– Врешь, – прищурившись, убежденно произношу я. Да он получал удовольствие от каждого мгновения поцелуя со мной!

– Мне это ни к чему. К сожалению, при всех твоих достоинствах, есть и недостатки. Самовлюбленность, эгоцентричность. Ты наверняка думаешь, что настолько хороша, что ничего делать при поцелуе не надо, верно? Пусть партнер радуется уже тому, что получил доступ к твоему ухоженному молодому телу. По факту поцелуй был ни о чем. А вот тебе понравилось. Сопротивлялась недолго, а вот потом просто млела и плавилась. Послушное, податливое бревнышко.

Запустила в Цербера ручкой, лишь бы замолчал, а он поймал ее на лету.

– Злишься, потому что знаешь, что я говорю правду, да, Лиза?

– Я злюсь от того, что ты несешь и творишь какую-то дичь. Был же почти нормальным. Похоже, Тимур тебе какие-то тормоза ударом выбил.

– Возможно. Не переживай, я восстановлюсь. А вот ты так и не станешь лучше целоваться. Никто ведь больше тебе правду об этом не скажет.

– Да ты достал!

Стукнув ладонью по столу, в приливе эмоций, резко встаю и иду. Нет, не бить Цербера, а на выход. Из этого помещения затем здания, а потом может и страны.

Далеко, правда, не успела уйти, когда огибала угол стола, Даниил поймал за руку и рывком дернул на себя. Упала ему на колени. Не такие уж и удобные, как мне раньше казалось.

– Далеко собралась? – строго спрашивает Цербер и смотрит так, словно я в чем-то перед ним провинилась.

– Подальше отсюда. И так, чтобы больше сюда не возвращаться.

– А-а, ясно, ну давай.

Так же резко, как до этого усадил, этот неадекват меня спихнул с колен.

– Порадуешь, наконец, своего отца, тем что слезла с его шеи и больше ничего не требуешь. И я, наконец, заведу себе нормальную помощницу.

Ну все. Замахнулась, чтобы влепить Церберу пощечину, так он руку опять перехватил и дернул на себя.

– Опять?!

Пытаюсь вырваться и соскочить со стула.

– Ты совсем чокнутый?! Да я…

– Пожалуйся на меня папе. Ну или генеральному. Вы же так подружились, – говорит начальник ядовито, недолгая борьба, и он скручивает мне руки за спиной, ноги зажимает между своих, окончательно меня обездвижив.

Наступила тишина. Даниил сидит молчаливый и угрюмый, я тяжело дышу. Устала бороться. Восстанавливаю силы для новой попытки сбежать.

– Дань, – я нервно поерзала на начальнике. – Пусти, а? Я вызову тебе санитаров и все будет хорошо.

– Не держу, – Цербер ослабляет хватку. – Не стоило на меня замахиваться. Собираешься улететь? Купить тебе билет на самолет?

Только было хотела просто встать и уйти, но руки сами сжались в кулаки. Сидя бить неудобно, врезала со всей силы в мужское плечо.

– Да почему ты такой злобный?

– Видимо, настроение плохое.

– Вымещал бы свое плохое настроение на невесте.

– На ней не получается, слишком идеальная, не к чему придраться. А ты вон, целуешься плохо.

Обескураженно смотрю на начальника, а он вроде бы серьезный, а глаза смеются. Ах, ты псина, адская. Издеваешься. Я тебе покажу, кто тут целоваться не умеет.

Беру Цербера за шею, с целью продемонстрировать свой профессионализм и искусность, тянусь к шефу, а он, гад, уворачивается, отклоняется и беззвучно смеется, грудная клетка трясется так, что я с трудом удерживаюсь на мужских коленях.