Собора перестали быть актуальными для галльских диоцезов. В Константинополе Констанций пытался заставить омиусиан Василия Анкирского и Сильвана Тарсского признать никскую формулу, а также деяния Ариминского Собора[417].

Люцифер Калаританский, находившийся в ссылке в Антиохии, именно в это время отказался принимать в церковное общение приносивших покаяние епископов, подписавших постановления Ариминского Собора, а также восточных омиусиан.

Следствием этого явился как его конфликт с Иларием Пиктавийским, воспринимавшим омиусиан и кающихся «ариминцев» в качестве вполне православных епископов, иначе чем омии воспринимавших «подобие» Сына Отцу, так и дальнейшая полемика Люцифера с Римом. Данная полемика привела к тому, что около 380 г. в Риме появились последователи Люцифера во главе с епископом Ефезием, именовавшиеся люциферианами, которые не признавали снисходительности папы по отношению к бывшим арианам[418]. По словам Г. Крюгера, «Люцифер мог удивляться относительно того, что Иларий вообще предполагал возможность неправильного понимания выражения similis substantiae»[419]. Вскоре после этого, как известно, скончался император Констанций, а приход к власти Юлиана означал крушение арианского господства в политической сфере.

Результаты Ариминского Собора продемонстрировали полную несостоятельность его как Собора Вселенского. Уже в середине 60-х гг. в Италии Собор воспринимался всеми, и в первую очередь новым папой Дамасом в качестве мероприятия, организованного еретиками[420]. Об этом все время писал св. Афанасий Александрийский, противопоставляя Ариминский Собор Никейскому Собору[421]. В результате этого неприятия Ариминского Собора полнотой Кафолической Церкви в конце V в. его решения будут в качестве еретических писаний включены в первый «Index librorum prohibitorum» Римской Церкви – в «Decretum Gelasianum». Столь бесславный конец такого грандиозного предприятия, претендовавшего на то, чтобы стать Вселенским Собором, наглядным образом демонстрирует реальность присутствия Божественного Промысла в церковной истории, которое почувствовали тогда многие на Западе. Именно об этом Промысле, являющем для христиан – пусть грешников, но верных Православию – благодатную пищу, писал в стихотворной форме знаменитый участник событий тех лет св. Иларий Пиктавийский, провозглашавший:

Ad coeli clara non sum dignus sidera

Leuare meos infelices oculos

Graui depressos peccatorum pondere:

Parce redemptis.

Bonum neglexi facere quod debui

Probrosa gessi sine fine crimina,

Scelus patraui nullo clausum termino:

Subueni Christe.

Hymnum fideli modulando gutture,

Arium sperno, latrantem Sabellium:

Assensi numquam grunnienti Simoni

Aure susurra.

Zeloque Christi sum zelatus nomine:

Sancta nam mater lacte me catholico

Tempus per omne Ecclesia nutriuit

Ubere sacro[422].

(Недостоин я к светлым небесным созвездиям

Поднять мои скорбные очи,

Придавленные тяжким бременем грехов:

Пощади искупленных.

Пренебрег я добро творить, которое должен

Совершил я постыдные преступления без предела,

Исполнил злодеяние не ограниченное никакими границами:

Помоги Христе.

От преданной гортани, декламируя гимн,

Отвергаю я Ария, рыкающего Савеллия

Никогда не соглашался я с Симоном,

Хрюкающим на шепчущий слух.

И ревностью возревновал я о имени Христа:

Но поистине от материнского молока все время

Святая Мать Церковь кормила меня как кафолика

Священной грудью.)

Роспуск Ариминского Собора и практически аннулирование его решений знаменовали собой завершение целого этапа в истории италийских Соборов. Являвшаяся на протяжении почти двадцати лет – после принятия папой Юлием св. Афанасия и до Ариминского Собора – своеобразным центром церковно-политической борьбы с арианством, Италия после Ариминского Собора на пятнадцать лет стала периферийной областью церковной жизни в плане Соборной деятельности; единственным исключением стал ряд малозначимых Римских Соборов, организованных недавно избранным папой Дамасом. Только с середины 70-х гг. IV в. италийские диоцезы снова приобретут прежнее значение в качестве исторической арены напряженнейшей богословской и церковно-политической борьбы, проходившей, в частности, на Соборных заседаниях. Это новое церковно-историческое возвышение Италии будет связано с двумя знаменательными событиями: с изданием в 379 г. папой Дамасом вероисповедного Томоса, в котором для Запада заново будет выражена никейская вера, и с поставлением императором Валентинианом в 374 г. на Медиоланскую кафедру адвоката по имени Амвросий, после кончины Авксентия Медиоланского, старого сподвижника Урсакия и Валента. Именно личность св. Амвросия Медиоланского, который прославится в церковной истории как выдающийся pater et doctor ecclesiae, определила дальнейшую «амброзианскую» эпоху в истории как италийских Соборов[423], так и всей западной церковной жизни.

Глава вторая. Италийские Соборы эпохи св. Амвросия Медиоланского

Медиоланский Собор около 380 г.[424]

Concilium Mediolanense a. 380

Ex Epustula S. Ambrosii Mediolanensis V, 20–21 Syagrio Veronensi episcopo

«XX. Die ipso, dictus erat cognitioni, subtraxerunt se episcoporum conuentui, licet etiam pridie subito se profecturos idem Renatus clamauerit.

XXI. Unde ego iudicio praescripsi diem, et tamen nullo accusante, nullis testimoniis perurgentibus, insinuaui sanctae sorori quod peteres coram ipsa inspici et uisitari memoratum uirginem. At illa sancte inspectionem quidem recusauit, sed testimonium declinauit, dicens nihil se in Indicia comprehendisse, nisi quod esset uirginalis pudoris et sanctitatis: habitasse eam Romae in domo nostra, nobis absentibus, nulli eam se uitiorum familiaritati dedisse».

Из послания св. Амвросия Медиоланского (V, 20–21) Сиагрию, епископу Веронскому

В тот самый день, который был определен для расследования, [Максим, Леонтий и Ренат] избегли заседания епископов, хотя ведь за день до этого неожиданно провозгласил тот же Ренат, что они придут [на заседание по делу Индиции].

По этой причине я установил день для суда [в отношении Индиции], однако после того, как никто не стал выражать обвинения и никакие свидетельства не притесняли [упомянутую деву], я снискал расположение святой сестры [моей] и <объяснил>, что ты [Сиагрий] просишь посетить упомянутую деву и в ее присутствии организовать медицинское освидетельствование. Но сестра хотя и отвергла со святым чувством необходимость освидетельствования, однако отклонила показания [Максима, Леонтия и Рената], говоря, что кроме девичьей стыдливости и благочестия, она ничего не представила [в ответ] на доносы против Индиции: жила Индиция в Риме в доме нашем, в наше отсутствие и не отдала себя никакому приобщению к порокам.

О деяниях Медиоланского Собора 380 г.

Сведения о Медиоланском Соборе 380 г. содержатся только в указанном послании св. Амвросия Медиоланского. Обстоятельства, связанные с осуществлением в Медиолане «conuentus episcoporum», представляют собой случай, частный и малозначительный эпизод, который только лишь демонстрирует, насколько велик был уже в начале 80-х гг. в диоцезах северной Италии авторитет св. Амвросия Медиоланского, который осуществлял повсеместное наблюдение за жизнью диоцезов, выражавшееся в созыве Собора в Милане даже по весьма малозначительному эпизоду, связанному с обвинением девы Индиции, посвященной Богу из Веронской Церкви, в нарушении обетов. По-видимому, этот Собор, не оставивший ни протоколов, ни постановлений, ни перечня участников, произошел очень быстро, в качестве ускоренного митрополичьего синода, собранного вокруг св. Амвросия. История данного