— Да.

— Поднялся ураганный ветер, и мы никак не могли сдвинуться с места.

— Проклятие! — вырвалось у Майка, и по тому, как он это сказал, Снежинка поняла, что он тоже не раз ходил под парусом. Да и как жить на острове и обойтись без этого? Правда, она не знала, так ли это на самом деле. Его глаза наполнились печалью, словно он уже знал то, что случилось дальше.

— Мачта накренилась, и все надеялись, что Фред сообразит и постарается увернуться. Удар пришелся ему прямо по голове, и он упал за борт.

— Снежинка, это ужасно! — прошептал Майк. Он произнес это очень проникновенно и потянулся к ее руке. И вдруг, совсем неожиданно, больше всего на свете девочке захотелось взять руку Майка, но она тут же одернула себя. Посреди разговора о Фредди это желание казалось совершенно неуместным. Поэтому она сжала руку в маленький кулачок и убрала ее подальше.

— Мой отец нырнул за ним, точно так же как за тобой. Он нырял и нырял, а мы мамой стояли, стараясь определить место, где мог бы быть Фред, но не могли. Два дня прошло, прежде чем отец признал свое поражение…

— Фред утонул?

— Мой отец сделал все, что мог. Я уверена, — сказала Снежинка дрогнувшим голосом, а глаза стали огромными. Прошло много лет, но и сейчас ей казалось, что она ясно слышит рыдания отца за дверью кабинета, когда они пришли ему сообщить, что Фреда нашли.

— Проклятие! — пробормотал Майк.

— Мой отец был спасателем на флоте и спас столько людей, — сказала Снежинка. — Поэтому ты можешь вообразить, что с ним было.

— Да, — вздохнул Майк. Реальность предстала ему во всей своей непоправимости.

— И ты можешь представить, что значило для него вытащить тебя сегодня?

— И ничего нельзя было сделать, чтобы спасти его?

— Нет, — покачала головой Снежинка.

— Фред Берк? — спросил Майк и положил левую руку ладонью вверх. Снежинка вытирала слезы, косясь на руку Майка. Потом кивнула и накрыла его ладонь своей.

— Да. Фред Берк, — сказала она.

— Я запомню.

— Твоя мама так испугалась, Майк. Просто ужасно.

Он помолчал, потом прочистил горло и продолжил:

— Я хочу поблагодарить твоего отца.

— Что ж, скажи ему, что хочешь полететь с нами, — сказала Снежинка. — Когда мы отправимся назад.

Майк не ответил. Он закрыл глаза, будто размышляя над ее словами. Ей очень хотелось его поцеловать, но она не решилась. Его губы больше не были синими, а щеки порозовели. Снежинка сжала его руку, которая уже была теплой, как обычно, и он ответил ей пожатием.

Сара сидела рядом с Уиллом, пока он не уснул. Пребывание в ледяной воде совершенно его обессилило, и он спал, разметавшись на подушках, целых полдня. Сидя на краешке постели, Сара не сводила с него глаз. Его дыхание было ровным, сон спокойным — казалось, ничего не произошло несколько часов назад. Его темные волосы с проблесками седины выглядели необыкновенно мягкими и слегка вились около ушей и шеи. Она хотела до него дотронуться, поцеловать, поблагодарить снова и снова, но боялась нарушить его сон.

Можно ли отблагодарить человека, который спас твоего сына? Какие слова она должна найти и сколько раз повторять их? Она не сомневалась: Майк утонул бы, не нырни за ним Уилл. Это не было похоже на ту рождественскую прогулку по магазинам в Бостоне, когда он мог так или иначе, но вернуться домой. Это был именно тот случай, когда один человек действительно спас жизнь другого.

Сара окинула взором спальню. Это была та самая комната, где когда-то спала ее мать. После того как она заболела и ее кашель будил по ночам отца, она перебралась сюда. Сара помнила, как сидела на этом самом месте, держа мать за руку. Обои были те же, только со временем они выцвели — старомодные венки из роз на бледно-голубом фоне. На высоком комоде красного дерева стояла фотография матери в подвенечном платье.

Это она, ее мать. Осторожно встав с постели, Сара подошла к портрету. Для такого прекрасного снимка рамка могла бы быть и получше, но отец всегда заставлял мать покупать вещи в самых дешевых магазинах во время их совместных поездок на материк. Затаив дыхание, Сара смотрела на фотографию.

Боже, сколько жизни в глазах Роуз Толбот! Высокая и грациозная, свадебное платье стелется по полу, на темных волосах кружевная фата… Она держит в руках маленький букет, перевязанный белой лентой. Она была как живая и с необычайной любовью смотрела на свою взрослую дочь. Во время болезни, лежа на больничной койке, Сара часто мысленно разговаривала с матерью, умоляла дать ей силы и воображала, что та сидит рядом с ней. Когда лечение дало положительный результат и Саре стало лучше, она представляла, как бы радовалась мать, знай она это.

Роуз никогда не видела своего внука. И то, что мать не знала Майка, всегда очень огорчало Сару.

— Ты бы полюбила его, мама, — шептала она. — Я думала, что потеряла его… сегодня.

Она закрыла глаза и прижала фотографию к груди. Может, это полный бред, но она чувствовала, что любовь матери витает над ней. И почти физически ощущала, как мать обнимает ее и говорит ей, как сильно она ее любит.

Обернувшись, она посмотрела на Уилла, он все еще спал. Как бы ей хотелось, чтобы ее мать знала, что он сделал. И тут ей в голову пришла еще одна, самая отчаянная мысль — она хотела бы рассказать матери, что влюбилась.

— Это действительно случилось, — шептала Сара, глядя на фотографию. Горло у нее перехватило от волнения. Она взглянула на Уилла, и ее сомнения исчезли окончательно. Ей тридцать семь, она только что прошла курс изнурительного лечения и влюбилась в этого сильного, полного жизни мужчину, который лежал рядом на кровати. У нее слегка кружилась голова от эмоций, от переполнявшего ее чувства благодарности. Смахнув пыль с фотографии, она осторожно поставила ее на комод и подошла к окну, за которым в темноте ночи простирался залив.

Снегопад прекратился. Ночь была полна тихого очарования. Звезды усыпали темное небо, ровная гладь залива сверкала тысячами маленьких огоньков, в толще воды — полосы планктона, вечного спутника кита, таинственно светились в темноте. Сара вообразила, что это тот самый кит, которого они видели. Вытерев глаза, она вновь посмотрела на фотографию матери.

Люди заботятся друг о друге, о тех, кого они любят. Сара задернула старые шторы, чтобы холодный ночной воздух не проникал в комнату. Она хотела защитить Уилла от холода. Не усни он, она могла бы взять его руки в свои, заглянуть в глубину его глаз и сказать ему слова, которые переполняли ее сердце.

— Я люблю тебя, — сказала она вслух.

Уилл не пошевелился. Голубые тени плясали на его осунувшемся лице. Под светлым одеялом вырисовывались контуры его крупного неподвижного тела. Сара тихо сидела рядом, сторожа его сон.

Когда Уилл проснулся, первое, что он увидел, была Сара, дремлющая в кресле-качалке в другом конце комнаты. Ее голова клонилась к груди, одета она была так же, как накануне вечером, на ее плечи был наброшен шерстяной плед. Уилл пошевелился под одеялом, наблюдая за ней. Господи, как же ему хотелось окликнуть ее! В нем вспыхнуло страстное желание, которого он не испытывал давным-давно.