– А вы уверены, что Степан Григорьевич наденет такие трусы? – спросила я, увидев фирменные «боксеры». – Я думаю, что он должен носить семейные.

– Так где они?! Неужели он с одной парой приехал? – воскликнула Люся. – Завтра поеду и спрошу. А пока привезу то, что нашли, на первое время.

Вскоре Люся отбыла с вещами Степана Григорьевича (то есть его сына), прихватив еще какой-то иностранный сыр и колбасу. Возможно, для себя, но точно не знаю. Алевтина Ильинична забрала ключи от квартиры соседей сверху себе, и мы пошли в нашу коммуналку.

– Варя, ты не беспокойся, я буду кормить животных, – заявила мне соседка.

– Да я вообще-то и не претендовала на эту честь, – заметила я. – Тем более вы все время дома, а я бегаю с утра до вечера.

Алевтина с Аллочкой улыбнулись и удалились к себе, я отправилась в свою комнату готовиться ко сну.

«А не собираются ли они искать клад в квартире сверху?» – мелькнула мысль. Потом я решила: а какая мне разница? Пусть ищут. Пусть потом с соседом разбираются и его женой. Пусть ищут жильца, который обитал в моей комнате до моего переезда. У меня куча свидетелей того, что я тут никаких преобразований не делала, новый потолок так уж точно. Доказательств разбора стены ни у кого нет.

Хотя Алевтина своими воплями (130 децибел?) кому угодно горло заткнет.

Максим

Услышанное от старых жильцов дома, где он провел какое-то время в младенчестве, не исключало того, что мать Максима жива.

Ее никто не видел мертвой – из тех, с кем Максим разговаривал. Она могла остаться в Сибири или там, где отбывала наказание. Она могла куда-то переехать. Она даже могла вернуться в Петербург!

Максим решил все-таки съездить к старому деду, когда-то работавшему на кладбище.

К его удивлению, тот сразу же вспомнил историю с пустой могилой.

– А ты думаешь, что много их пустых стоит? Конечно, помню. Участок купили и памятник поставили. С фотографией молодой девки. А похорон не было. У нас тогда народ гадал, что случилось. Решили, что тело не нашли. Утопла. Ну или еще что-то…

Встречи с двумя одноклассницами матери не дали ничего нового. Максиму снова сказали, что он похож на мать, что она была хорошей девочкой из приличной семьи, а потом безумно влюбилась в матерого уголовника, который сбил ее с пути истинного.

И это закончилось плачевно.

В пятницу вечером я застала у нас в квартире оперативника. А я-то собиралась навестить родственников и Игоря… Вероятно, придется отложить визит на завтра. Все встречи в нашей квартире затягиваются надолго. И я устала и за этот день, и за неделю. Ладно, высплюсь здесь, а завтра, когда встану…

– Варя, ты только посмотри на этот фоторобот! – закричала Алевтина Ильинична при виде меня. Сотрудник органов еще даже представиться не успел, как Алевтина уже взяла дело в свои руки, повернулась к мужчине и приказала: – Варе покажи, что ты принес! Она тебе все подтвердит, если наших опознаний мало!

– Э-э-э… – промычал мужчина, явно не готовый к такому натиску.

– Дайте я вначале руки помою, а потом зайду к вам, Алевтина Ильинична.

– А я к вам могу зайти? – спросил сотрудник органов.

– Тебе что, у меня не понравилось?! Чай мой для тебя, интеллигента, недостаточно хорош?

– У вас прекрасный чай. Большое спасибо, что напоили. И печенье вкусное. Но я должен с каждым свидетелем говорить по отдельности! – закричал мужчина. Вероятно, у него тоже была тяжелая неделя. И клиенты, то есть свидетели разные попадаются…

– Так Варя же не присутствовала при драке! – заметила вездесущая бабка.

– И вы не присутствовали, – напомнил оперативник.

– Но зато я этого поганца полгода видела! Ругалась с ним из-за того, что ноги не вытирает. А Варя всего несколько раз видела его мерзкую рожу. Сколько раз, Варя?

– О ком речь? – я посмотрела на сотрудника органов.

– Я сейчас к вам зайду и все объясню.

И он на самом деле зашел минут через десять, на протяжении которых ругался с Алевтиной Ильиничной, которая у нас в каждой бочке затычка.

Мужчина выложил передо мной два фоторобота – мужчины и женщины. Мужчину я довольно легко узнала. Это был мой сосед Дима, с которым мне довелось общаться именно в этой комнате. В девице было что-то знакомое – или мне так показалось. Но ее я опознать не смогла. Если бы встретила живьем…

Я рассказала представителю органов, что этого Диму уже ищут его коллеги и ему лучше знать, к кому нужно обращаться в нашем районе. Если я все правильно помнила, соседняя комната была куплена на него. О его местонахождении я, естественно, сказать ничего не могла. Уж если Алевтина Ильинична не знает… У нас он не появлялся уже несколько дней, а пройти незамеченным Алевтиной Ильиничной просто невозможно.

– Если вы его где-то встретите, сообщите, пожалуйста, – попросил мужчина.

– Обязательно. Но очень сомневаюсь…

Когда оперативник вышел в коридор, его там поджидала Алевтина Ильинична.

– Мы с вами уже решили все вопросы! – Мужчина с трудом сдерживался.

– А я тебя сейчас в наше местное отделение провожу, – объявила вездесущая бабка.

– Зачем?!

– Без меня они еще долго будут дурака валять. Или вы вместе решите водки выпить за пятничный вечер! Знаю я вас, мужиков! Знаю я, что у вас по пятницам бывает. У всех одно на уме! Пошли!

– Я не собираюсь сейчас идти в ваше местное отделение! Я не собираюсь ни с кем пить водку!

– А я собираюсь.

– Водку пить? – тут же нашелся оперативник.

– Вас, балбесов, работать заставлять. Вы на службе должны находиться двадцать четыре часа в сутки. Покой граждан охранять. А вы чем занимаетесь? У нас тут сколько времени преступник обретался? Сколько, я тебя спрашиваю? И что все органы, вместе взятые, делали все это время? Кто меня, ветерана труда, охранял от этого поганца? Он же убить меня мог! И не только меня, но и внучку мою, беременную женщину, и еще нерожденного младенца!

– Он предпринимал какие-то попытки…

– Если бы он предпринял какие-то попытки, все наше отделение вместе с городским Управлением дежурили бы посменно в нашей квартире!

– Я в этом не сомневаюсь, – буркнул себе под нос несчастный мужик, который явно прикидывал, как бы половчее проскочить к двери.

– Я сама выясню, где родственники этого Дмитрия, – тем временем продолжала вездесущая бабка. – Должен он у кого-то обретаться. И вообще сейчас Интернет есть! Варя!

– Я не знаю, как искать родственников, – объявила я, хотя если подумать, то сообразила бы. Например, можно посмотреть, не зарегистрирован ли Дмитрий в социальных сетях, кто зарегистрирован в социальных сетях под такой фамилией, потом посмотреть фотографии. Но пусть этим занимаются органы. У них должны быть люди, специально обученные или сами освоившие подобный поиск. Это не так сложно. И наши органы все-таки развиваются параллельно с обществом. Я точно знала, что есть программа, помогающая очень быстро проверить отпечатки пальцев. Вообще куча программ, облегчающих жизнь наших сотрудников органов, есть электронная почта для связи, есть Интернет… Пусть работают! Человеку сейчас гораздо тяжелее затеряться, чем двадцать, а тем более пятьдесят лет назад. Я только не понимаю, зачем у нас проводилась последняя перепись населения, если существует куча различных баз данных. Для отмывания денег? Я принципиально в ней не участвовала – не открыла переписчикам дверь.