Сраженная ею, в темноте Марта лежала на диване, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Она понимала, что отныне жизнь ее кончена. Как жить дальше? И зачем? Слушая бешеный стук сердца, Марта прикидывала, хватит ли ей смелости на самоубийство.

Менее получаса назад пришел окончательный результат ДНК-теста компании «23иЯ»[17], согласно которому Марта была на семьдесят процентов англичанкой, на два – ирландкой и на двадцать восемь – китаянкой. Ее личный секретарь Грета провела дополнительные исследования и выяснила, что в предках Марты по мужской линии вовсе не герцог Эдмонд Джеймс Ли, но китаец-ботаник Генри Вон Ли, нанятый для ухода за садом имения. С дамой на портрете в гостиной, который перевидала вся Атланта, Марта не состояла даже в отдаленном родстве.

Узнав результат теста, она вдруг так ослабела, что еле дотянулась до серебряного колокольчика на краю стола. Как только Герта услыхала тихое звяканье, она поспешила в библиотеку и всполошилась, узрев пепельно-серое лицо хозяйки.

– С вами все хорошо, миссис Колдуэлл?

– Нет, дорогая, со мной уже никогда не будет хорошо, – тоскливо проговорила Марта. – Велите подать мне большой стакан джина со льдом и пистолет.

– Пистолет? Ой, нет, увольте. Я боюсь даже прикасаться к оружию. И вам не надо, а то еще поранитесь.

Марта вздохнула.

– Ладно. Пусть подадут только джин.

* * *

В ближайшие дни она как-то исхитрилась не прикончить себя. А нынче и вовсе забрезжила надежда, что, возможно, еще не все потеряно. Герта усиленно штудировала историю китайских династий, выискивая связь семейства Ли или Вон с каким-нибудь маньчжурским императором. Кто знает, говорила она, вдруг отыщется линия, уводящая к самой Вдовствующей императрице Цыси?

Немного успокоившись, Марта осознала, что вообще-то в ее новой родословной и впрямь имеется определенный смысл. Ее всегда тянуло к вещицам с Востока – живописи, коврам, мебели. И она владела самой большой в Атланте коллекцией ваз эпохи династии Мин. Что до Вдовствующей императрицы, такое родство совсем недурно.

– Человек должен жить в согласии со своими генами, как ты считаешь? – сказала она Герте.

Та не спорила. На девяносто восемь процентов немка, она всегда любила пиво.

* * *

Через месяц, когда Марта почти пришла в себя, ее настиг новый удар. Адвокат покойного супруга, ведавший семейными финансами, известил, что капиталы ее на исходе и ей уже не на что содержать свой дом. Новость оглушила.

– И сколько же осталось до выселения? – спросила Марта.

– У вас есть полгода минимум. – Адвокат огляделся и добавил: – Но вы, разумеется, можете прикупить себе еще немного времени.

– Каким образом?

– Продайте кое-что из вашего антиквариата. Вон какая у вас коллекция. Я полагаю, эти вазы принесут хороший доход.

– Что? – возмутилась Марта. – Я никогда не продам свою коллекцию. И это не антиквариат, Рональд! – Она простерла руку к вазам. – Это бесценные семейные реликвии более чем шестивековой давности!

– Понятно. Тогда начинайте присматривать себе местечко в «Вересковом лесу».

Сюрприз

Полустанок, Алабама

Декабрь 2016

Бад взял трубку. Звонила Руфи.

– Привет, пап. Как ты?

– Привет, привет! Ты где?

– Пока в Бирмингеме.

– Все еще работаешь над своим проектом?

– Да. По-моему, в это воскресенье у кого-то день рождения.

– Не напоминай. Я стараюсь об этом забыть.

– Пап, скажи, а твоя подруга Лоис не сможет пару дней присмотреть за Вергилием?

– Сможет, конечно. А что?

– Хорошо бы отметить твой день рождения в Бирмингеме, я хочу кое-что тебе показать. Скажем, в субботу утром я тебя заберу из пансионата, а в понедельник привезу обратно. Тебе так удобно?

– Вполне. Похоже, будет весело.

* * *

Днем в субботу, когда Бад немного отдохнул с дороги, Руфи сказала:

– Мы с Эвелин приготовили тебе сюрприз. Сейчас кое-куда тебя отвезем, но ты должен исполнять все наши указания.

– Хорошо.

– Садись в машину и не задавай вопросов.

Бад, посмеиваясь, забрался на сиденье.

– Папа, я завяжу тебе глаза, повязку нельзя снимать, пока не разрешим.

– Меня похищают?

– Да.

Бад ухмыльнулся.

– Надеюсь, вы не собираетесь сдать меня в психушку?

– Нет. Веди себя хорошо, сам все увидишь.

* * *

После Гейт-Сити выехали на старую щебеночную дорогу, и Руфи испугалась, что отец догадается о цели их поездки, но он ничего не заподозрил.

Эвелин припарковала машину прямо напротив кафе.

– Приехали? – спросил Бад.

– Да, но повязку снимать рано.

Баду помогли выбраться из машины и развернули его лицом к кафе.

– Все, можно смотреть.

Улыбаясь, Бад снял повязку, но как будто не понял, где он оказался.

– Папа, это Полустанок! Смотри, вот кафе, а вон салон красоты!

Бад явно ошалел.

– Я вижу, но не верю своим глазам… Я думал, все сгинуло! Говорили, от города осталась лишь куча мусора…

– Так и было, – сказала Эвелин, – но мы тут все почистили и хотим восстановить весь городок.

– Вы шутите!

– Нет, пап, многое уцелело и только требует ремонта.

– Вы меня разыгрываете. Так это и есть ваш проект?

– Да, Эвелин купила всю эту территорию. Мы собираемся вновь открыть кафе и рассчитываем, что оживут и другие заведения. Что скажешь?

– У меня нет слов, я ошарашен. – Бад обратился к Эвелин: – Вы купили весь этот город?

– Понимаете, Бирмингем так быстро разрастается, что здесь все изменится, стоит лишь проложить дороги и сделать выезд к автостраде. Я уверена, люди начнут сюда перебираться.

– Думаете?

– Не сомневаюсь. Потихоньку начнем строить жилье, и при хорошей рекламе промашки не случится.

Они вошли в кафе. Бад огляделся.

– Господи боже, я не был здесь шестьдесят с лишним лет! Просто не верится, что я опять в этих стенах.

– Я все искала себе занятие, так вот оно, – сказала Руфи. – После ремонта я поселюсь в задней комнате и буду заведовать кафе. Я хочу воссоздать его облик, внутри и снаружи, каким он был в тридцатых годах. Людям нравится ретро-стиль.

– В этом я тебе помогу, я прекрасно помню, где что было, – оживился Бад. – Пианино стояло вон в том углу, оленья башка висела над стойкой.

– Похоже, Руфи, у тебя появился творческий помощник, – засмеялась Эвелин.

Перед уходом Баду показали старые фотографии. Разглядывая их, он воскликнул:

– Господи, это же Честер! Я про него и думать забыл!

– Мы прямо все извелись, кто такой Честер?

– Мой приятель, – рассмеялся Бад. – Мы были друзьями по переписке.

Руфи покачала головой.

– Только у тебя, папочка, деревянная кукла может быть другом по переписке.

Они прошли на кладбище, навестили могилы Иджи, Руфи и Нинни. Потом Бада провели по городу, показали ему дома, ожидавшие восстановления. Последний из них, весь в хлопьях отшелушившейся краски, выглядел плачевно. Увидев его, Бад ахнул.

– Бог ты мой!