Хромов отвел глаза в сторону.

– Мы работаем с ними, – коротко ответил он, – но пока еще слишком много неясного.

– А перевести что-то из того, что написано на всех этих кожаных тряпочках, вам удалось? – спросил Михаил.

Майор досадливо сморщился.

– Пока нет, но я займусь этим в самое ближайшее время. Удалось перевести кое-какие записи из дневника и сделать только самые общие, я бы сказал, обзорные исследования находившихся в чемодане предметов.

– А можно будет нам с Александром когда-нибудь почитать эти переводы, – проговорил Михаил с невинным выражением лица, – раз там ничего секретного нет?

– В самом деле, Илья, – поддержал я его, – что тебе стоит?

Хромов, поняв, что угодил в хитро расставленную ловушку, обидчиво поджал губы, но, тут же сообразив, что поскольку тайн в расшифрованных текстах и на самом деле не содержится, решил уступить.

– Ладно, уговорили, но только я вас попрошу…

– Понятно, понятно, – хором выпалили мы, – больше никому на свете!

Вновь упаковав кости «призрака» в новенький крафт-мешок, мы разместили его на полках склада химических реактивов и попрощались с Ильей.

На другой день, ближе к обеду, майор Хромов выкроил время и, положив в конверт парочку фотоотпечатков с хорошо различимыми надписями, направился в расположенную на седьмом этаже лабораторию криптографии. Однако, подойдя к ее дверям, увидел, что время выбрано им для визита не совсем удачно. Двустворчатые двери коридора, ведущего в помещения вычислительного центра, были широко распахнуты, и несколько солдат в помятой рабочей форме, видимо, из роты охраны здания, вносили в них громоздкие картонные ящики. Но возвращаться к себе ни с чем Хромову не хотелось. Выждав некоторое время, пока все коробки не были занесены, он вошел вслед за последней парой солдат. В дальнем конце тупикового коридорчика Илья увидел своего весьма и весьма шапочного знакомого, указывавшего солдатам, куда и какие коробки ставить.

«По-моему, его зовут Константин, – с трудом припомнил Илья Федорович его имя, поскольку он сталкивался с ним всего несколько раз на ежегодных весенних соревнованиях по стрельбе. – Спрошу-ка я у него, к кому тут мне лучше обратиться», – решил он.

– Костя! – окликнул он его и, улыбаясь, протянул руку для приветствия.

– А, Хромов, привет! Ты какими судьбами к нам?

– Да вот, – пожал плечами Илья, – ищу самого главного спеца по криптографии.

– Считай, что нашел, – картинно выпятил тот грудь. – Видел, какая техника к нам только что поступила? Еле-еле выцарапал у начальства.

Через две выкрашенные в черный цвет и оснащенные цифровыми замками стальные двери они вошли в крохотный кабинет с единственным узеньким окошком.

– Садись, – кивнул Константин на стоящий в углу черный кожаный диван, – и показывай, что у тебя.

– Взгляни, – Хромов протянул ему фотоснимки, – может быть, это просто безделица, но только не дает она мне покоя.

– Непонятно, – пробормотал Константин, рассматривая фото коврика, – кружки какие-то, кляксы.

– Не на то глядишь. Меня больше интересует надпись под рисунком.

– Ах, да, верно, надпись здесь есть.

Он взял второй снимок и, переводя взгляд с одного отпечатка на другой, принялся вглядываться в полустертые значки необычных букв.

– И откуда у тебя это? – поинтересовался он.

– Ты не поверишь, но в нашей стране чудеса все еще случаются. Этим летом двое мужиков умудрились найти в реке под Белгородом утонувший еще во время Курской битвы немецкий бронеавтомобиль. Из их рассказа я понял, что в нем было сейфовое отделение. Эти кладоискатели ожидали найти в нем ценности. Приложив немалую смекалку, они не только выудили броневик из воды, но и доставили его в Москву, где добрались до содержимого сейфа. Самое смешное во всей этой истории то, что их титанические усилия окончились, по сути дела, ничем. Наиболее ценным из того, что удалось обнаружить в сейфе, было золотое кольцо, скорее всего свалившееся с пальца человека, которого некогда везли в этом сейфе. Там же был обнаружен и небольшой дюралевый чемоданчик. Такие, как подсказали мне наши эксперты, широко использовались во время последней мировой войны немецкими диверсионными группами парашютистов в качестве непромокающего хранилища для взрывчатки, детонаторов, огнепроводных шнуров и прочих опасных штучек. В нем лежало несколько кожаных мешочков со своеобразными, но явно очень древними вещичками. Там же были и эти письмена. То есть я хочу особо отметить тот факт, что большая часть предметов была снабжена описаниями на пергаментах, смахивающих на сопроводительные формуляры к музейным экспонатам. Кроме того, некоторые из найденных вещей и сами имеют довольно пространные надписи. Вот, например, эта штучка, – щелкнул он пальцем по снимку с изображением коврика.

– Что-то мне эти окружности напоминают. Что-то подобное я уже где-то видел, – задумчиво пробормотал Константин.

– Правда? – обрадовался Илья. – Должен признаться, и меня гложет та же самая мысль.

– Следовательно, тут изображено нечто такое, что обязательно должен был увидеть хоть раз в жизни каждый из нас, – сказал Константин. – Но на ум так сразу ничего не приходит, к тому же и текста здесь, к сожалению, немного.

– Тогда поступим таким образом, – предложил Илья. – Ты попробуй разобраться с этими двумя текстами, а если информации будет недостаточно, я тебе подкину еще несколько фотографий с аналогичными письменами.

На том они и расстались. Майор Хромов отправился к себе в лабораторию, а капитан Константин Николаевич Шадский, положив обе фотографии на подоконник, принялся вскрывать один из только что принесенных ящиков с компьютерным оборудованием. В суете обустройства нового рабочего места он совершенно позабыл о них и вспомнил о снимках только к концу следующего дня, когда принялся приводить в порядок помещение.

Он откинул крышку планшетного сканера и уложил на него первую фотографию. Выведя картинку на экран монитора, он выделил на ней текст курсором и ввел его в оперативную память. Сменив фотографию, он повторил процедуру и, оставив ее в сканере, присоединил второй текст к первому.

«Что же, – решил он, – для полноценной расшифровки имеющегося материала явно маловато, но для определения языковой принадлежности, пожалуй, должно хватить».

Вызвав программу идентификации рукописных текстов, он дал команду на поиск и удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Следя краем глаза за тем, как быстро проносятся на экране образцы алфавитов всех языков мира, он подумал, что получаса на идентификацию текста ему хватит с лихвой, но тут изображение на экране застыло.

«Прямых аналогов предложенного текста не обнаружено» – прочитал он надпись в синем прямоугольнике. Константин озадаченно поджал губы. Он был совершенно уверен, что в памяти машины есть все рукописные образцы текстов на всех современных языках.