— Зайду, — сказала Элизабет.

После этого она старалась думать только о музыке, а не о том, что они будут в кабинете одни, что там можно будет целовать его, ласкать его, раздеть его. Когда вальс закончился, она подняла на него глаза и сказала:

— Мы не можем идти в кабинет вместе.

— Это почему?

— Пойдут разговоры.

Уилл вздохнул.

— Хорошо, сначала идите вы. Я встречусь с вами через несколько минут.

Элизабет кивнула и, уходя, извинилась перед подругами, сказав, что ей нужно в туалетную комнату. Оказавшись в кабинете, она налила себе вина, чтобы успокоить нервы. Выпив, она поняла, что зря сделала это, потому что весь вечер почти ничего не ела. Но тут же налила себе еще вина. Небольшое головокружение даже приятно.

Минут через десять в комнату вошел Уилл.

— Закройте дверь на ключ, — сказала Элизабет.

Он поднял бровь, но повиновался.

— Так зачем я закрыл дверь, Элизабет?

— Не затем, о чем вы подумали. — «И чего хотела бы я». — Иногда во время балов люди ищут места, где могут побыть наедине с другим человеком. Если кто-нибудь увидит нас вдвоем в кабинете, о нас могут плохо подумать.

— И это будет плохо?..

Элизабет прищурилась:

— Я полагаю, вы знаете, о чем я говорю.

Он улыбнулся:

— Пожалуй, знаю.

— Скажите мне, почему Элли вызывает у вас беспокойство? — спросила она, чтобы сменить предмет разговора, который не выходил у нее из головы весь вечер.

— Она танцевала только с тремя молодыми людьми. И с одним из них два раза. — Уилл сел в кресло у камина. — Я беспокоюсь за нее, Элизабет.

— Элли не такая как Люси. Она застенчивая, тихая и предпочитает вращаться в небольшом кругу друзей. У Люси всегда будет много друзей, в том числе и молодых людей.

Уилл нахмурился:

— Мне это не очень нравится.

Элизабет рассмеялась и села напротив него.

— Люси — умненькая девушка. Она знает, что хорошенькая, но не внешностью хочет привлечь внимание, а своей индивидуальностью.

— А Элли?

— Мне кажется, с Элли все будет в порядке. В этом сезоне она найдет себе нескольких друзей, таких, с которыми у нее много общего. Они помогут ей в следующий…

Она умолкла, вспомнив, что в следующем году Элли может и не быть в Англии.

— В следующий что?

— Они будут помогать ей все время, пока Элли будет здесь. — Элизабет смотрела не на него, а в пустой камин. Она не хотела думать, как одиноко ей будет без него и его братьев и сестер. — Нам пора возвратиться к гостям, — прошептала она.

Уилл кивнул и поднялся одновременно с Элизабет. Их разделял какой-нибудь шаг, и Элизабет боялась двинуться с места. Один шаг — и она окажется в его объятиях, куда она и стремилась. Один шаг — и она сможет поцеловать его. Один шаг — и она может совершить ту же ошибку…

Внезапно он шагнул и привлек ее к себе, поцелуями изгнав из ее головы все мысли об ошибках. Она обвила руками его шею, отчаянно стараясь прижаться крепче. Он языком трогал ее губы, побуждая их открыться для него.

Бархатная шероховатость его языка была восхитительной, внизу живота у нее стало горячо. Она задвигала бедрами, чтобы почувствовать его поднимающееся мужское естество. Когда она потянулась к шейному платку, он схватил ее за запястья.

Отпрянув, она почувствовала, что краснеет. Как могла она думать, что он хочет ее снова? Она глупая женщина. Он прижался к ней лбом.

— Вы представления не имеете, как я хотел бы продолжить прямо сейчас. Но мы не можем.

Боже, какой он рассудительный! Вообще-то осмотрительной полагалось бы быть ей.

— Да, — прошептала она.

— Элизабет, если бы дом не был полон гостей, — он помолчал, глядя на нее, — вы бы сейчас лежали на диване.

Она учащенно дышала. Потом судорожно сглотнула.

— Нам надо вернуться к гостям.

Элизабет моргнула и поняла. Гости могут заметить, что они отсутствуют.

— Да. Вы идите первым. Я подожду несколько минут. Идите в карточную комнату. Тогда те, кто в бальном зале, увидят вас выходящим оттуда и подумают, что вы все время находились там.

Уилл чуть улыбнулся:

— Вы умеете придумывать правдоподобные объяснения.

— Идите, — сказала она, указывая на дверь.

Уилл ушел, а Элизабет опустилась в кожаное кресло.

Вдруг она услышала, что кто-то кашлянул, и посмотрела на дверь. На пороге, ехидно улыбаясь, стояла Кэролайн.

— Вам следовало бы больше заботиться о своей репутации, Элизабет. Это единственное, что вы можете предложить мужу. — Кэролайн повернулась, чтобы уйти.

— Кэролайн, подождите!

Женщина остановилась.

— Да?

Элизабет подскочила к двери, затащила Кэролайн в комнату и закрыла дверь.

— Ничего не произошло. Поверьте мне.

Кэролайн закатила глаза:

— Ну конечно, Элизабет. Вы оставались наедине с мужчиной в закрытом кабинете в течение нескольких минут. Все могло случиться.

— Пожалуйста. Не говорите никому.

Она умоляла дьявола.

— На этот раз промолчу. Но вы не должны допустить этого снова. — Кэролайн круто повернулась и вышла.

Уилл закрыл дверь спальни и развязал шейный платок. Наконец-то, когда заря уже окрасила небо розовыми красками, бал закончился. Он должен был бы валиться с ног и желать одного — поскорее добраться до постели, но в голове у него были совсем другие мысли. Он не мог забыть, какое лицо было у Элизабет, когда он заставил себя оттолкнуть ее.

Сбросив туфли, он снял фрак и бросил его на кресло. Своего камердинера он отпустил несколько часов назад. Он застыл и взглянул на дверь. Ему послышались тихие шаги за дверью, или его воображение играет с ним злую шутку?

Он подошел к двери, открыл ее — коридор был пуст. Черт. Дверь напротив его комнаты медленно открылась — он увидел Элизабет в ночной рубашке цвета слоновой кости.

— Все в порядке? — спросила она.

— Мне показалось, я что-то слышал. — Уилл наблюдал, как она краснеет. Или это она была у его дверей, или она засмущалась, что он увидел ее в ночной рубашке. Ему было все равно. Стоило ему увидеть ее при слабом свете свечи, горевшей за ее спиной, как в нем проснулось желание.

Твердо решив покончить с притворством, что они ничего не испытывают друг к другу, он закрыл за собой дверь и шагнул к ней. Ее зеленые глаза открывались все шире с каждым его шагом.

— Уилл?