— Джеймс, я хочу чтобы на Новый год ты приехал в Лондон,– произнесла Элизабет.– Я хочу познакомить тебя со своими друзьями.

— Хорошо. Приеду. Элизабет, а ты и вправду знакома с королевой?

— Да. Мы даже общались. Виктория очень милая. Не поверишь, она невероятно слушается своего мужа. Альберт — это настоящая энциклопедия. Невероятно начитанный и умный мужчина. К тому же настоящий красавец.

— А королева? Она красивая?

— Виктория миленькая, но невысокая, если честно, ее трудно назвать красавицей…

К нам подошел прилизанный официант.

— Прошу прощения, мистер. Не затруднит ли вас оставить на минуту свою спутницу. С вами хочет поговорить один господин…

— Элизабет, прошу, никуда не уходи. Я сейчас.

Официант привел меня в служебное помещение, сразу вышел и плотно прикрыл двери. Мужчина, который сидел ко мне спиной, обернулся и я сразу же вздрогнул. Передо мной был майор Разумовский. Тот самый революционер-радикал, который пытался убить меня полтора года назад на Царицынских курганах…

Глава 16

Разумовский слегка постарел, виски посеребрила седина, но выглядел он импозантно. Бывший майор был в белой рубашке с накрахмаленным воротником и широких черных брюках тореадора с красным поясом.

— Андрей Иванович, а я вас не сразу узнал…– ухмыльнулся Разумовский.

— Как все же тесен мир…– вздохнул я.– Вы-то что здесь делаете?

— Вы наверное слышали, что после той истории под Царицыном меня лишили дворянского титула, разжаловали и дали пятнадцать лет каторги… Когда Российская армия вошла в Валлахию, я начал писать прошение, чтобы меня отправили на войну, искупить кровью свою вину… Военный министр Долгоруков все же подписал прошение и в начале октября меня отправили в Валлахию простым солдатом… Но воевал я недолго. Через три недели нас окружили турки в небольшом гарнизоне. Почти всех перебили, а меня ранили и я попал в плен. Мне пришлось рассказать, что я бывший российский офицер, был на каторге по политической статье, а после попал на войну. Вскоре меня перевезли в лагерь на севере Франции и начали готовить для диверсионной деятельности в Крыму. Но три недели назад я все же сбежал из лагеря с одним португальцем и оказался на Мадейре. Сошелся с сестрой этого португальца, она давно вдовушка и хозяйка этого трактира, а я теперь вроде управляющего и охраны в одном лице…

— А как же язык?

— Французский я всегда знал неплохо. А португальский и французский между собой очень схожи…

— А документы? Неужели полиция не заинтересовалась вашей личностью?

— Молодой начальник полиции Порто-Сано — сын этой вдовушки. Так что с этим у меня нет проблем. Даже справили документы. Теперь я португалец Рино Кавальдос.

Разумовский и вправду обладал яркой внешностью и наверняка нравился женщинам. Что ему стоило охмурить одинокую португальскую даму бальзаковского возраста…

Разумовский усмехнулся:

— Насколько я понял, вы теперь… шпион?

У меня в кармане был небольшой нож. Однако я решил пока не торопится.

— Вас еще терзают старые обиды? Вы вообще чуть не пристрелили меня в том подвале…

— Уже нет, Андрей Иванович. Все, что произошло полтора года назад, осталось в прошлом. Сейчас я наверняка поступил бы по-другому. Извиняться за то, что я хотел вас тогда убить — наверное глупо. Но все же я прошу меня простить…

— Все действительно осталось в прошлом… а почему вы сказали, что сейчас поступили бы по-иному?

— На каторге я понял, что мы поступили легкомысленно и необдуманно. Была светлая мечта и цель свергнуть действующий политический строй, но познакомившись с уже постаревшими бывшими декабристами, многие так и остались в Сибири, я понял, что в большинстве своем — все они сволочи. Они сами друг дружку сдавали царской охранке. Главный враг России не царь, с многовековым консервативным укладом и неповоротливой государственной машиной — а продажные гнилые либералы. Эти сволочи только кричат на каждом углу о свободе и человеческих ценностях, а на деле мать родную продадут за те же английские фунты… Думаю, если в России когда-нибудь и случится революция — то только при полной поддержке народных масс. Теперь я такой же преданный монархист как и вы, Никитин.

— Почему после побега вы не рискнули отправится в российское посольство?

— Даже если бы мне повезло добраться до посольства, что меня сейчас ждет в России? Думаю что опять ссылка. Я провоевал меньше месяца, был в плену… навряд ли мне дадут второй шанс.

— Да… у вас, и у меня довольно интересное положение. Но знайте, если сдадите меня — я без зазрения совести сразу же сдам вас. В этом случае нас обоих ждет смертная казнь.

Разумовский покачал головой:

— Я вовсе не собираюсь предавать вас. Более того, я хочу помогать, но только с одним условием. Как только мы вернемся в Россию — вы замолвите за меня словечко перед императором, чтобы мне вернули дворянский титул и офицерское звание. Восстановили честь. Более мне и не нужно… Да, я тогда совершил страшную ошибку, но готов искупить…

— Как вы поможете мне здесь, на Мадейре? Я здесь проездом, а живу в Англии, в Портсмуте.

— Вот и возьмите меня в Портсмут. Обещаю, я буду верен и стану выполнять любые приказы, даже самые щекотливые…

— Поклянитесь, майор Разумовский…

— Клянусь всем, что у меня осталось… я даже готов встать перед вами на колени…

— Хорошо. В пять утра придете в порт, где стоят английские торговые фрегаты «Вэнгард» и «Нептун». Я предупрежу, чтобы вас пустили на «Вэнгард».

— Так кто вы сейчас такой? Капитан корабля?

— Глава Портсмутского филиала Южно-Британской торговой компании. Смотрите не опаздывайте, Разумовский…

Бывший майор удивленно покачал головой:

— Хорошо, я приду, мистер…

— Виконт Джеймс Мельбурн.

Несомненно, взять в Англию бывшего майора Разумовского было большим риском. В прошлом Разумовский возглавлял радикальное революционное движение российских офицеров, был моим врагом и даже стрелял в меня. Но с другой стороны, Разумовский теперь оказывался в Англии нелегалом и в случае провала тоже рисковал жизнью. Это нас сближало. К тому же отчаянный помощник, готовый пойти на все, был мне необходим как воздух. А Разумовский как раз из тех, кто способен на поступок и на любое преступление. Думаю, он бы не моргнув глазом согласился бы даже взорвать Букингемский дворец. Хотя майор Ефим Разумовский и был сволочью, но это своя сволочь, ему я доверял