Не ту профессию я выбрал, ой не ту. Надо было не воином становиться, а священником, или на худой конец, зодчим. Прикоснуться к такому великолепию уже многого стоило.

Мы сели на скамью, в небольшом отдалении друг от друга. Каждый погрузился в собственные мысли. Из глубин моего сознания всплывали тревожные образы: острые клыки, хищный взгляд, черная слизь, прожигавшая кожу. Отбросив их в сторону, я представил тихие луга и нежный ветер. Сердце замедлило бег. Я успокаивался. Восстановил сбившееся дыхание. Прикрыл глаза, склонив голову, чтобы не отвлекаться на свет и прихожан, тихо проплывающих мимо.

Не знаю, какие ощущения испытывали остальные, но мне ритуал позволил прийти в себя. Замедлившись, избегая внешнего шума и людской суеты, я, наконец, привел мысли в порядок. Получилось наметить короткий план действий. Долгие тренировки, осторожность и насмотренность, помогут мне стать полезным членом отряда и вернуть Селению.

Подумаешь, какой-то Портал! У нас есть тот, кто матерится по-дварфски, забулдыга гном и милая кошкодевочка. От последней пользы чуть больше, чем от меня. Пожалуй, это единственная конкуренция, которую я мог составить. Но еще не факт, что я выиграю! Она хотя бы симпатичная, а я всего лишь бездомный.

Наметив себе пути развития, я успокоился. Все-таки с планом, пусть и составленным на коленке, лучше, чем совсем без него. Еще успею сымпровизировать, а ориентиры нужны как воздух.

Наш отряд поднялся со скамеек, проследовав друг за другом. Шум улицы влетел в открытую дверь. Мы слегка воодушевились — в глазах у каждого горел огонь решимости, такой же как у Зигфрида, когда он заносил вилку над клубничным тортиком. Интересно, как он поживает? Надо бы рассказать ему о последствиях нашей встречи. У самого-то, наверное, даже голова не болела на утро…

* * *

Мы подошли к воротам на выход из города. Навстречу вышли знакомые тролли. Увидев меня, они напряглись, но тотчас признали недавнего собеседника, а не выдуманного брата-близнеца. Обратившись ко мне, они спросили, где он.

Посыпались вопросы:

— У тебя есть брат? — воскликнула Кэтрин.

— К тому же близнец? — удивился Талдор.

— Их враг? — поддержал Олаф.

— Долгая история, — отмахнулся я, желая как можно быстрее унести ноги.

— Не длиннее нашего пути, — заметил дварф, показывая троллям пропуски.

У всех в отряде они были потрепанные, часто использованные, и только мой, казалось только достали из типографии. У Олафа он и вовсе был каким-то пожеванным…

Теперь я обошел злополучный приказ. Пусть для этого и пришлось вступить в армию. Успех достигнут, но есть нюанс…

Грок и Грэк отворили широкие ворота. Подул холодный ветер. Я поежился. Выходить за стены, которые давали хоть какое-то ощущение безопасности отбило всякое желание. Вот так и бывает. Рвешься к заветной цели, а достигнув, оглядываешься назад с чувством сожаления. Ну, ничего. Цель была промежуточная. Надо двигаться согласно плану. К слову, о нем…

— А какой у нас план? — спросил я, оставляя за спиной махавших мне троллей.

Полюс отношений с враждебности сменился на дружбу. Главное не забывать напоминать им, что я хороший. А то, когда вернусь…

Конечно, я надеялся вернуться. Никто не уходил из города, не оставляя за собой крохотную надежду на возвращение. Даже самый радикальный пессимист или трезвый реалист, в глубине души верил, что смогут прийти обратно. Без капли наивности не испить чашу испытаний до дна.

— По поводу плана, — начал дварф. — Мы направляемся к Порталу через Дремучий лес. Карта у меня с собой, заблудиться не должны.

— Ты умеешь по ней ориентироваться? — спросил Олаф.

— Нет, но мой дед умел, — уверенно заявил Талдор.

— А это у вас по наследству передается? — спросил я с недоверием.

— Если бы. Пока по наследству перешли только карточные долги. Но ничего, справимся!

Оптимизма у команды не отнять. Мы полностью полагались на Талдора. Вот только название леса меня смущало. Обычную местность так не назовут. Вдруг там Шипоклык, или кто похуже? Я уже начинал забывать о встрече с лесным другом. Старые воспоминания вытеснялись свежими событиями. В последнее время недостатка в них не было, мою жизнь точно не назвать скучной.

— У нас есть немного времени, чтобы отойти от маршрута? — спросил Олаф, замирая на месте.

— Не слишком. Нам и останавливаться то нежелательно, — ответил Талдор.

— Дело важное. Там почти по пути! — заверил гном, сворачивая в сторону.

— Почти? — спросила Кэтрин, посмотрев на меня.

Мы поняли друг друга по одному лишь взгляду. У нее были на редкость красивые глаза, карие.

К слову, нам было совсем не по пути. Мы навернули здоровый крюк, который в будущем придется нехило так сокращать, жертвуя сном и темпом.

Перед нами раскинулось огромное поле могильных крестов. Оно тянулось к самому горизонту.

— Мы надолго? — заволновался Талдор, посматривая на заходящее солнце.

— Могилку деда навестим. Он недалеко, девятьсот пятое место. Только вот ряд я забыл.

— А тебе в наследство от него достался уход за могилами? — спросил дварф.

Олаф буркнул себе что-то под нос и пошел прямо. Остальные потоптались на месте, но направились за ним.

Ровные ряды тысяч могил тянулись перед нами. Чем глубже мы уходили к центру захоронений, тем чаще меж каменных оградок встречались деревянные. А потом и вовсе стали преобладать. Очевидно, их использовали для общих погребений. Если в начале могилы были одиночными, то потом мы натыкались на целые отряды, закопанные в одной яме, о чем свидетельствовали памятные таблички. Почти все могилы, на которые падал наш взгляд, принадлежали воинам. Это уже рассказал Олаф, часто посещавший могилу деда. Он говорил, что кладбище всегда было большим, но тем не менее, оно продолжало разрастаться во все стороны. Скоро планируют открыть второе, в нескольких километрах от города. Так делают везде — мертвые стремительно прибавляются. Похоронные бюро уже не справляются, выстраиваются очереди. Мерзкие твари свирепствуют.

Забегая вперед, скажу, что в итоге мы потеряли достаточно времени. Солнце успело сесть, а мы не прошли и половину пути, который сегодня наметили. Таким образом наш отряд, не успев покинуть город, уже шел с неприличным отставанием. Я молился, чтобы за такое разгильдяйство нас не отдали под трибунал. Как предупредил дварф, такое наказание полагалось за дезертирство, намеренную задержку в походе и дискредитацию приказа столицы, чтобы не имелось ввиду под последней формулировкой. И пусть, как говорил гном из соседней камеры, это