Вихрем слетев с кровати, подруга едва не снесла Еву с ног.

– Ты! Ты! Никогда так больше не делай! – кричала она, попеременно то тряся Еву за плечи, то обнимая ее что было сил.

У Евы к горлу подкатил комок, и сказать совсем ничего не получалось. Но, кажется, это было и не нужно, потому что Лика вдруг разревелась, и Ева разревелась вместе с ней.

Дверь в комнату распахнулась так резко, что едва не слетела с петель.

– Ева! – раздался Валеркин голос, и Лика отшатнулась, когда Валера на них налетел.

– Ты откуда? Ты как здесь? Кто тебе помог? – Валера тоже и тряс ее за плечи, и обнимал, и снова тряс.

– Я была в подземном царстве. Думала, уже не выберусь. – Ева хотела сказать это легко, но получалось только выдавливать из себя слова между всхлипами, потому что она правда испугалась, что не сможет выбраться и никогда больше не увидит друзей. И вообще, когда тебе так рады, когда за тебя так волновались, невозможно говорить беспечно. Это же не Никита, который даже не спросил, в порядке ли она. Бесчувственный чурбан.

Валерка наконец выпустил Еву из объятий, и та заметила, что он, в отличие от Лики, выскочившей из постели в ночнушке, был в штанах и рубашке.

– Ты не спал в такую рань?

– А мы с Женькой уже второй день ищем способ выбраться, – прошептал Валера и указал глазами на дверь.

Ева проследила за его взглядом. Оказалось, что он указывает не на дверь, а на Женьку, который сидел на полу справа от нее и смотрел на них снизу вверх. Вид у него был такой, как будто случилось что-то очень плохое. Или очень хорошее, но он отчего-то злится. Или не злится, а просто не знает, что сказать. Встретившись взглядом с Евой, он с трудом встал с пола, как будто не доверял своим ногам, а потом криво улыбнулся и негромко сказал:

– Никогда так больше не делай.

– Как? – шепотом спросила Ева.

– Да вот так: шла, шла и пропала, – все так же тихо сказал Женька.

– Меня анчутка забрал. Я же не сама.

– Да без разницы, – неожиданно сердито сказал Женька и, шагнув вперед, резко притянул Еву к себе. Он не то чтобы обнял, скорее на миг сжал ее плечи и, тут же выпустив, отстранился.

– Так, валите все отсюда. Я не одета, – голосом капризной дивы объявила Лика, и Женька сразу вышел.

Валера радостно потрепал Еву по плечу и почти вприпрыжку выбежал за ним.

– Что у вас тут без меня произошло? – спросила Ева у подруги, когда дверь за мальчишками закрылась.

– О-о-о, это песня, – хмуро сообщила Лика. – Во-первых, Матвей Семёнович совершенно не горит желанием возвращаться, потому что здесь, видите ли, колдуется легче. Хотя какая ему, взрослому волшебнику, разница? Он и там создавал свои артефакты. Во-вторых, Жаров малек поехал кукухой, после того как тебя забрали, и наорал на Кощея. А в-третьих, нас тут не то чтобы заперли, но не разрешают выходить за периметр замка. Хотя, чем нам помог бы этот выход за территорию, непонятно.

– Подожди. – Ева опустилась в кресло и сжала виски руками. Голова шла кругом. – А что Кощей? Как он отреагировал на Женьку?

– Это был отдельный прикол, – кислым тоном сообщила Лика, влезая в платье. – Он подвесил Женьку под потолком минут на сорок, может, час. И ушел. Мы никак его снять не могли. Ни левитирование не помогало, ничего. Главное, Кощей даже не сказал, через сколько это все пройдет и пройдет ли вообще. Просто ушел. И Никита тоже отморозился и ничем помогать не стал, – воинственно закончила Лика.

Ева только головой покачала, а потом внимательно посмотрела на подругу.

– А как у тебя с Никитой вообще?

– Никак, – дернула плечом Лика. – Во-первых, у меня нет никакого желания общаться с придурком, который нас чуть не утопил в своем идиотском подземелье, заманил сюда обманом и вообще…

Лика нахмурилась и потеряла мысль. Было видно, что желание общаться у нее есть, она просто себя старательно накручивает, чтобы не перестать злиться на сына Кощея.

– А во-вторых?

– Что?

– Во-первых – вот это вот все. А во-вторых?

– А во-вторых, он меня избегает, называет исключительно «Анжелика», – кривляясь, передразнила Лика, – и делает вид, будто мы вообще едва знакомы. Как будто не он меня смешил, таскал на башню смотреть на закат. Он… гад он, в общем.

Ева прикусила губу, думая, рассказать ли подруге о проклятии. Наверное, она должна знать. И Женька должен знать об отце. Или не должен? Ева на миг прикрыла глаза, понимая, что принесла с собой из подземного царства слишком много чужих тайн.

– Мне нужно будет, наверное, поговорить с Кощеем, – сказала она, понимая, что принять решение самостоятельно просто не в силах. Оказывается, принимать решения легко только на словах.

– Ну он, наверное, тебя позовет. С нами он пересекся только один раз, когда Женьку подвесил. Я даже не в курсе, в замке ли он вообще. Никиту мы тоже видели только в первый день. Я на него из-за Женьки наехала, а он мне в ответ: «Анжелика, увы, вмешиваться в колдовство владыки Тридевятого царства я не имею права», – Лика очень узнаваемо передразнила Никитину интонацию и сердито повторила: – Гад, короче.

– Он пытался вытащить меня из подземного царства, – заступилась за сына Кощея Ева.

– Да? И как? Всех победил?

– Нет, вытаскивала меня в итоге Вужалка, а Никита только помог выбраться наверх. Я так поняла, ему в подземное царство нельзя спускаться.

– Да ему ничего, похоже, нельзя. Можно только людям пакостить.

– Злишься на него? – спросила Ева.

– Да! Потому что он гад, – снова повторила Лика. – Гад, который нас подставил.

– Он просто не хотел причинять нам вред. Он пытался договориться.

– Слушай, ты сама уговаривала меня ему не верить. А теперь что? Сама на него запала?

– Ты что? – опешила Ева от такого поворота.

– А что? Скажешь, нет?

Ева прищурилась, глядя на подругу и чувствуя поднимающуюся злость. Да как у нее язык повернулся? Захотелось сказать какую-нибудь гадость, но она вдруг поняла, как именно смотрит на нее Лика: как очень несчастный и неуверенный в себе человек.

– Я, наверное, пожалею о том, что сейчас скажу, – тихо произнесла Ева, – но мне показалось, что не общаться с тобой дается ему непросто.

– Что? – Глаза Лики вспыхнули такой надеждой, что Еве стало неловко. Вот тебе и первая красавица.

– Он очень просил о тебе не расспрашивать, но, когда привел меня сюда, так смотрел на дверь, как будто хотел войти.

– Ты думаешь? – прошептала Лика.

– Ну мне так показалось.

Подруга села на кровать и уставилась в одну точку.

– Мы должны будем уйти отсюда меньше чем через неделю, – сказала она.

– А у него скоро день рождения, – вырвалось у Евы.

– Откуда ты знаешь?

– Я просто спросила зачем-то.

Врать было гадко, но Ева так и не определилась, говорить ли Лике о проклятии Никиты. Ведь наверняка это секрет.

– А к нам приставили Корвина, прикинь? – Лика сама решила сменить тему. – Ох он нас «любит». От него из окна выйти хочется. Говорить с нами почти не говорит, но сядет на спинку стула и смотрит так, что аж кожа от него чесаться начинает. Валерка пытался с ним беседы вести. Ага. Сейчас. Он все человечество ненавидит: сказал, что день, когда мы сгинем, станет для него праздничным.

– Милый какой, – усмехнулась Ева.

– И не говори. А еще Матвей Семёнович…

Дверь бесшумно отворилась, и на пороге возникла девушка.

– Доброе утро, – вежливо улыбнулась Лика, а вставшая было с кресла Ева плюхнулась обратно и уставилась на вошедшую.

На девушке было простое льняное платье, перевязанное вышитым поясом, и кожаные башмачки. Длинная черная коса была перекинута на грудь. В руках она держала масляную лампу и выглядела очень земной и очень неволшебной. Совсем не такой, как в царстве Вия.

– Ирида? – выдохнула Ева. – Ты же говорила, что тебя сюда больше не вызывают.

– Я прислуживала тебе, а ты ушла. Теперь я здесь.

Девушка сказала это с улыбкой, но у Евы отчего-то по спине побежали мурашки. Понимал ли Кощей, что делал, позволяя слугам вот так перемещаться между мирами? Кому на самом деле предана Ирида и как теперь себя с ней вести?

– У тебя очень красивый голос, – сказала Ева, чтобы не молчать,