стороны разбегались маленькие, похожие на муравьев фигурки, отчетливо видимые на фоне лесной прогалины. На это муравьиное скопление и вывалил Макинтош все кассеты с «ананасами». Секунда, и растревоженный муравейник исчез под крылом.

Что там творилось, Мюррей не видел. И вообще он почти никогда не видел результатов своей работы. Слишком быстро летел «Фантом». Да его это и не слишком интересовало. Отбомбился – и на базу. А о результатах пусть докладывает разведка, изучившая фотографии, сделанные хвостовой камерой.

Мюррей постепенно втягивался в боевую жизнь и из зеленого новичка превращался в ветерана. Он знакомился с джунглями, глядя на них с высоты. Он знакомился с жизнью вьетнамцев, гуляя по базару и окрестным селам. Жизнь его распалась на две половинки. В одной жизни он гулял с ребятами, пил в баре, веселился и смотрел на вьетнамцев. В другой – сидел в штабе над картами, летел над океаном и аккуратно поливал напалмом таких же вьетнамцев.

Воевать было просто. Все сводилось к обслуживанию техники, да и то всю черновую работу делала аэродромная служба обслуживания. Мюррей бросал напалм и видел его взрывы, но никогда не видел его в сыром виде. Техники крепили под крыльями герметичный контейнер – и все. Мюррей осматривал, проверял замки и взрыватель, а внутрь не лез.

Не видел он ни разу и живого вьетконговца. В его глазах они были даже и не людьми, а какими-то мелкими букашками, которые разбегались по земле при виде его самолета. И он вообще не чувствовал, что кого-то убивает. Он летел, выводил самолет на цель, Макинтош нажимал кнопку, и все. Огненная волна накрывала мелких букашек далеко-далеко внизу.

Глава 13. О том, как американцы первый раз столкнулись с русскими

Не на равных играют с волками

Егеря – но не дрогнет рука, -

Оградив нам свободу флажками,

Бьют уверенно, наверняка.

В.Высоцкий

На следующий день Рузаев и Кашечкин с утра приступили к проверке боевой готовности комплекса. Фан Ки Ну еле успевала за Рузаевым, который до мельчайших деталей изучал состояние техники и тут же экзаменовал вьетнамских операторов. Они знали несколько основных команд по-русски, так же как и Рузаев выучил пару вьетнамских фраз, но без Фан Ки Ну наладить взаимопонимание еще не получалось.

Больше всего Рузаева беспокоили дожди и сами вьетнамцы. Дожди были удивительные. Только что небо было чистое, и вдруг на землю вываливались целые потоки воды. Час шел чудовищный ливень, потом небо светлело и снова появлялось солнце, жаря раскаленными лучами все вокруг. Но эти лучи не сушили землю. Наоборот, от них с мокрой земли поднимались густые клубы влаги, липкой и удивительно едкой. Дао Тхи Лан уже предупреждал их, что от сырости и дерево, и ткань одежды, и изоляция проводов мгновенно гниют и расползаются. Двигатели машин, залитые водой, не заводятся. Даже в лесу нет бревен – упавшие стволы мгновенно превращаются в труху. Влага, способная съесть автомобильный мотор, тем более губительна для электроники и конденсаторных батарей, которыми была напичкана станция.

Не меньшую сложность представляло и общение с вьетнамцами. Феноменально упорные и трудолюбивые, они днем работали, а по ночам сидели за книгами и учили, учили… Не имея образования, они наизусть выучивали то, что не могли понять. Они были готовы на все, на любые жертвы ради победы. Но в то же время, раз вбив себе что-то в голову, они потом переучивались с трудом. Уже утром Рузаев, ругаясь, сдирал изоляционную ленту с приемников давления, которую вьетнамцы накрутили, «чтобы вода не попадала».

Рузаев еще раньше, при вступлении комплекса в строй, гонял и гонял вьетнамцев до изнеможения, и теперь видел, что они вполне способны управлять дизельной электростанцией, заряжать установки и дежурить в кабинах. Что же касалось точного наведения, то здесь Рузаев, не строя иллюзий, полагался только на себя и на Кашечкина. Все же трех классов образования и двухмесячной подготовки было маловато.

Около полудня в небе раздался рев, и на хорошей высоте прошла пятерка «Фантомов». Они шли плотным строем и только на значительном отдалении чуть снизились. Раздались приглушенные расстоянием звуки взрывов, затем пятерка в том же строю, на той же высоте парадным маршем вернулась назад.

– Они что, каждый день так летают? – Рузаев обернулся к Дао Тхи Лану.

– Нет, не каждый день, – покачал Дао Тхи Лан головой, – пять раз в день бывает тоже.

– На такой высоте?

– Да. Им так удобнее всего бомбить. Что, плохо?

– Наоборот. Идеальная цель. Плотная группа на высоте около километра. Сильно бомбят?

– Сильно. У нас там склады. И там тоже были, – Дао Тхи Лан махнул рукой, – и там были.

– А теперь?

– Теперь нет. Ковровая бомбардировка, и ничего нет. Ни деревни, ни складов, ни дороги.

– Давно была бомбардировка?

– Недавно. Три дня назад. Все погибли, все.

– А маскировка не спасла?

– Ничего не спасло. Они бомбят, о!

– Полковник, далеко это место? Хотелось бы посмотреть.

Тхи Лан как-то странно взглянул на него.

– Можно ехать. Сейчас безопасно.

Рузаев, Кашечкин, Тхи Лан и водитель-вьетнамец сели в «газик» и по скрытой лесом дороге отправились к бывшим складам. Через час езды они остановились. Дорогу преграждал завал стволов. Дальше, впереди, лес редел и совсем сходил на нет.

– Приехали. Здесь!

Тхи Лан вылез первым, Рузаев и Кашечкин за ним. Впереди простиралась вырубка. Земля на ней была перепахана крупными, в человеческий рост, воронками, и завалена кусками обгорелого дерева. Дожди уже сгладили воронки, вбили остатки деревьев в землю, и от этого вырубка выглядела еще хуже.

– Вот, смотрите.

Рузаев огляделся. Прямо в джунглях, словно чудовищным катком, была вырублена полоса метров триста шириной и почти в километр длиной. Посреди зеленоватых обломков выделялось желтое пятно.

– Что это? – Рузаев показал на пятно.

– Это деревня была. А это склады, – Тхи Лан показал на еще одно пятно.

– Ничего себе! – он полез через обломки.

– Не ходите туда! – остановил его Тхи Лан.

– Почему?

– Там мины. Неразорвавшиеся маленькие шарики.

– А как люди оттуда выходили? Кто их спасал?

– Там нет людей. Некого спасать. Это люди. – Тхи Лан махнул рукой в сторону темного пятна.

– Ясно. – Рузаев кивнул. – И как летели американцы?

– Как всегда. Три бомбардировщика.

– Это были не «Фантомы»? – уточнил Рузаев.

– Нет, большие самолеты. Кассетные бомбы. Бомбы падали сплошным ковром. Ничего не осталось.

– По-моему, тут даже почвы не осталось! – заметил Кашечкин.

– Все-все уничтожено, – подтвердил Тхи Лан, – лес, дома, люди. Все осталось там, под землей.

Рузаев и Кашечкин молча смотрели на эту гигантскую мясорубку, которая изгрызла такие огромные