этого замка. Никто не имеет права на подобные ошибки по отношению к вам.

Его слова заставили меня задуматься. С одной стороны, я всегда считала, что власть должна быть справедливой и милосердной. Но он говорил об уважении — о чём-то, что в этих каменных стенах было не менее важным, чем порядок.

Я глубоко вздохнула и посмотрела на девушку, которая по-прежнему стояла передо мной в поклоне.

— Поднимись, — сказала я спокойно.

Она робко выпрямилась, не осмеливаясь поднять глаза.

— Запомни, — продолжила я. — Ошибки случаются, но ты должна быть внимательнее. У нас есть порядок, который необходимо соблюдать. Мы живём в этом замке, благодарны за защиту и кров нашего лорда. Покажи это уважение в своём труде.

Её лицо стало пунцовым, но она быстро кивнула, прижимая руки к груди.

— Да, миледи. Я не подведу.

— Хорошо, иди.

Девушка поклонилась ещё раз и поспешила вернуться к своим обязанностям.

Я повернулась к Сиджару, который стоял неподвижно, словно статуя. В его взгляде я заметила что-то вроде удивления, хотя выражение его лица оставалось непроницаемым.

— Ты удивлен, что я не наказала её? — спросила я, сложив руки перед собой.

— Вы поступили иначе, чем ожидал я или кто-либо из них, — сухо ответил он. — Но это заставит их задуматься.

— Люди уважают справедливость, Сиджар, — тихо сказала я, — но боятся жестокости. Я предпочитаю первое.

Он слегка склонил голову, принимая мои слова

— Ваша доброта и благосклонность — достойны уважения, но не ждите того же от каждого. Люди не так просты.

— Ты, кажется, не оставляешь мне выбора, кроме как привыкнуть к твоей… прямоте, — сказала я мягко, но всё же с ноткой упрёка.

Сиджар посмотрел на меня долгим взглядом, словно хотел что-то добавить, но в итоге только кивнул, как воин, принявший приказ.

— Я просто выполняю свою работу, миледи. Но знайте: я никогда не позволю никому навредить вам. Даже если это будет стоить мне жизни.

Слова его звучали, как обет.

Глава 51

Вечерние тени уже обнимали стены замка, когда в просторном кабинете Эдмунда зазвучали низкие, напряжённые голоса. На столе, покрытом кожаными картами и грубо написанными отчётами, горела свеча, отбрасывая мягкий золотистый свет. Аслан стоял напротив Эдмунда, его суровые черты не выдавали эмоций, но голос звучал с оттенком беспокойства.

— Набеги на окраины усилились, милорд. Снова ограблена деревня. Люди напуганы. Мы проверили следы — всё указывает на людей барона Рено.

Эдмунд, сидящий в высоком кресле из тёмного дерева, сдержанно усмехнулся. Его стальные глаза блеснули в свете огня, словно у охотника, который почувствовал близкую добычу.

— Барон Рено, значит? — произнёс он, медленно барабаня пальцами по деревянной поверхности стола. — Этот трусливый шакал слишком долго прячется в своей норе.

Аслан разложил на столе несколько пергаментов и сложенные карты, указывая на места происшествий.

Эдмунд склонился над картой. Его пальцы скользнули по отметкам, где были найдены следы. И вот тут, на одном из документов, он заметил важное.

— Это… — проговорил он, не отрывая взгляда от карты, — ты нашёл их печати?

Аслан кивнул.

— Да, милорд. Мы нашли несколько знаков, подтверждающих связь этих людей с бароном Рено. На одном из мест происшествий мы обнаружили остатки ткани, которая напоминает форму его отрядов. А на других — обломки оружия с его личной печатью.

Эдмунд наклонился, всматриваясь в документы с новыми подробностями.

— Он действительно не оставил нам другого выбора. — Хмурясь, он снова посмотрел на Аслана. — Мы знаем, где искать. И у нас есть его следы.

Аслан продолжил:

— Да, милорд. Мы обнаружили, что его наёмники не только совершили нападения, но и активно торговали с местными бандитами. Все следы ведут прямо к его владениям. Мы можем быть уверены, что он стоит за этими набегами.

Эдмунд молчал, обдумывая информацию. В его глазах отражалась решимость, и, наконец, он сказал с хищной ухмылкой:

— Если мы не можем выманить шакала, придётся охотиться на его стаю. Подготовьте отряд. Они могут прятаться в лесах, но не смогут скрыться от нас. Мы найдём их.

Аслан, привыкший к решительным распоряжениям Эдмунда, слегка наклонил голову.

— Сколько людей мне собрать, милорд?

— Только самых проверенных, — ответил Эдмунд, его голос стал холодным и твёрдым. — Мне не нужны толпы, которые шумят, как стадо коров. Мы должны быть незаметными и быстрыми. Мы будем выжигать их следы и оставлять за собой лишь пепел. Убедитесь, что все улики и следы ведут прямо к ним и не вернутся обратно к нам.

Аслан кивнул, делая записи.

— Будет сделано, милорд. Мы подготовим людей для тихой операции.

После этого Эдмунд немного откинулся в кресле, продолжая размышлять. Его план был не только в том, чтобы устранить угрозу, но и в демонстрации силы. Этот удар был необходим для дальнейшего укрепления его власти. После завершения операции он намеревался показать всем — как тем, кто уже начинал думать о мятежах, так и тем, кто был рядом — что его власть несокрушима.

Розалия сидела у окна, спустя несколько минут Эдмунд вошёл в её покои, как всегда уверенный в себе, с походкой, напоминающей крупного зверя, уверенного в своей силе.

Она сидела на мягкой подушке, укутанная в меховой плащ, но при его появлении поспешила встать. Эдмунд перехватил её взгляд, и на его губах появилась мягкая улыбка.

— Слишком торопишься, милая, — сказал он, подхватывая её за талию и усаживая к себе на колени.

Её щёки заалели, но она не сопротивлялась, зная, что бессмысленно бороться с его силой и настойчивостью. Он провёл рукой по её волосам, позволив прядям скользить сквозь пальцы.

— Твои волосы всегда пахнут цветами, — сказал он вдруг, глядя на неё с лёгкой усмешкой.

Она смутилась ещё больше, но, прежде чем успела ответить, он заговорил:

— Меня не будет неделю. Может, меньше.

— Почему? — тихо спросила она, её голос прозвучал почти умоляюще.

Эдмунд, не отводя взгляда, ответил:

— Я должен очистить свои леса от этой своры. Они начали слишком наглеть, и мне придётся напомнить им, где их место.

Она нахмурилась, но ничего не сказала. Её руки инстинктивно потянулись к его плечам, будто хотели удержать его от опасного пути.

— Не волнуйся, — сказал он, улыбаясь своей хищной улыбкой, которую она уже знала слишком хорошо. — Они не увидят меня, пока не станет слишком поздно.

— Но это опасно… — прошептала она.

Он ответил, наклонившись ближе:

— Опасность — это просто другая форма развлечения, моя соблазнительная жена.

Его тон был одновременно насмешливым и уверенным, как у человека, который привык смотреть смерти в лицо.

— Обещай, что вернёшься, — сказала она твёрже, чем ожидала