– Это тоже Юлька выбирала, ты же знаешь. Я не сильна в женской одежде.

Света еще раз окинула взглядом комнату и ошарашенно покачала головой.

– Я и не думала, что у нее талант.

– Просто негде было проявить себя.

Девушка лишь медленно кивнула, ступая на светлый ламинат. Посмотрела на светлые стены, на большую двуспальную кровать.

– Юлька всегда спала то на старой узкой софе, то на раскладном кресле. Тут она оторвалась, – пораженно хлопала ресницами Света, щупая хвост огромной мягкой акулы, что царственно лежала на подушках.

Девушка встала напротив зеркала в пол с подсветкой, потом отошла на шаг и остановила взгляд на лампе.

– Она меняет цвет. Тут есть пульт управления. – Майконг сменил белый свет на красный, потом на синий, потом на приглушенный желтый. Поиграл с интенсивностью подсветки.

Света посмотрела прямо в глаза оборотню и искренне улыбнулась:

– Спасибо. Ты подарил ей то, чего у нее никогда не было. Представляю, насколько она была счастлива.

И у Майконга будто обувь стала на воздушной подушке. Он подлетел к белому ученическому столу, показал на ноутбук:

– Последней модели. Тянет фотошоп. Юлька мне присылала, что у нее получается рисовать на графическом планшете. Смотри. – Брюнет достал телефон и показал первые рисунки ее сестры.

И тут же поймал удивленный, с долей ревности взгляд:

– Тебе?

– Ну… Юлька хотела похвастаться, но решила, что ты будешь ругать ее за расточительность. А ей очень хотелось поделиться.

Света пораженно замерла, часто-часто моргая. Майк отдал бы все, что было на счетах, лишь бы узнать, о чем она сейчас думает.

– Да, верно. Я бы так и сказала.

– Не переживай, я обеспечен. Все эти годы мне особо не на что было тратить, так что я безумно рад делать подарки. Это было так приятно – стать ее героем. Хочу… – Майконг подошел к Свете близко-близко, – хочу им стать и для тебя.

Света

Меня захлестнуло столько разных эмоций, что ноги приросли к полу.

Я привыкла, что Юлька зависит только от меня. Что одета она или обута, сделаны ли уроки – все это контролирую я. Даже на родительские собрания ходила только я.

А тут Юлька счастлива и довольна. Без моего участия.

Странно, но у меня было ощущение, что с меня сняли хомут и теперь меня шатает от непривычной легкости. Оказывается, без меня ничего не рухнет.

Чем больше я узнавала Майка, тем удивительней он казался. Либо он отличный актер, либо действительно невероятный оборотень.

Он шагнул ближе, и я вдохнула его ни с чем не сравнимый запах. Слышала, он саванный лис. Неужели так пахнут степи или я слишком много думаю?

Я могла отодвинуться – у меня еще было расстояние в шаг до кровати. Могла отойти в сторону, извернуться. Но я поймала себя на мысли, что не хочу двигаться. Хочу узнать, что будет дальше.

Вспомнила поцелуи с оборотнем, когда во мне просыпалось что-то животное. Звериная страсть, не иначе.

Поцелует еще раз? Хотела бы я этого?

Он все ближе.

Я подняла голову и застыла, ожидая его действий. А Майконг вдруг склонил голову набок, дотронулся рукой до моей щеки и сказал:

– Не отвечай пока. Всем кажется, что я должен праздновать признание меня высшим сверхом, но на самом деле на меня повесили мишень. Ты – мое слабое место, поэтому я хочу спрятать тебя как можно надежней.

– Тебя могут убить?

– Попытаются. Но меня не так-то легко сжить со света, особенно сейчас, когда я абсолютно владею зверем. – Майконг наклонился к моему лицу, будто хотел поцеловать, но замер в сантиметре от губ.

Внезапно отстранился, и я испытала разочарование. Почему?

– Отдыхай. – Вместо поцелуя он провел рукой по моим волосам и отступил. – На кухне лежит планшет. Заказывай, что хочешь для себя и дома. Все данные вбиты, осталось только нажать кнопку. Если не разберешься, Юлька уже все освоила и покажет тебе. В туалете в скрытом коробе есть наличные. Твои документы и свидетельство о рождении сестры тоже спрятаны там.

Я не успевала за ним. Что он говорит? Будто прощается!

– Ты собираешься пропасть? – Внутри что-то болезненно кольнуло.

– Я просто делаю так, чтобы тебе было комфортно. Кстати, холодильник забит готовой едой. – Майк вдруг схватил мою руку, поднес к губам и легко поцеловал, глядя мне в глаза. – Отдыхай! Юлька обставила и комнату для тебя на первое время. Меняй что хочешь.

Оборотень подарил мне голливудскую улыбку и отступил. Поднял руку в знак прощания. Вот опять! Он снова будто прощается.

– Майк! – окликнула я лиса у двери.

– Да? – Он обернулся, и я вдруг жутко захотела захлопнуть дверь перед его носом, закрыть дома, чтобы никуда не пошел.

– Может… останешься? – И я попыталась улыбнуться.

Чую, получилось не очень, раз лис даже понимающе усмехнулся.

– Черт, как же это приятно! – с этими словами он уверенно и тихо закрыл дверь с той стороны.

Зоопарк

Ларс смотрел сквозь прозрачное стекло на леопарда. Пятнистая кошка лениво мотала хвостом, глядя прямо в глаза шведу.

– Это он? – Пожилой оборотень с сомнением присматривался к животному. – Ты уверен?

– Да. Надежный информатор доложил, что именно Леон изобрел ту инъекцию, что сделала Майконга обладателем огромного зверя.

– Осознанно или случайно? – спокойно, словно речь шла о погоде, уточнил Ларс у молодого помощника.

– Леон знал, что делает. Это абсолютно точно.

– И зачем ему делать такой подарок?

– Говорят, это изощренная месть.

Ларс с сомнением покосился на помощника сверху вниз.

– Это правда.

– Я слышал, что этот Майконг всегда гордился своим зверем.

– Да, только терпеть не мог, когда его звали шакалом.

Ларс с интересом посмотрел на дикую кошку, придвинувшись к стеклу.

– Неужели он добавил туда гены шакала?

– Есть такие подозрения. Не знаю, правда это или нет, но Леон кричал, что сделает из него самого большого шакала, чтобы Майконг возненавидел себя.

– Вот как… – Ларс прикоснулся лбом к стеклу и посмотрел в глаза леопарду.

Дикий кошак перестал махать хвостом, а потом медленно встал на лапы на ветке и пошел прочь лишь для того, чтобы спуститься с дерева и подойти к Ларсу с другой стороны стекла.

– Он заперт в этом теле?

– Да.

Ларс присел на корточки, и помощник тут же опустился следом, чтобы быть как можно ниже. Старший мужчина же продолжал смотреть на животное, и его глаза загорались все ярче. Наконец губы исказила предвкушающая улыбка.