дело, инспектор Блэкуэлл. И также очень громкое. Я так понимаю, вы читали таблоиды этим утром?

– Сэр…

– Еще раз, как они его называют? – спросил Морли и повернулся к Роузу.

– «Убийца пенсионеров», – произнес Роуз, наполовину хмурясь, наполовину ухмыляясь.

– Да, «Убийца пенсионеров», – повторил Морли.

– Броско, не правда ли? – с иронией спросила Луиза.

– Это не повод для шуток, инспектор. Помимо негативной прессы, которую вызывает это событие, можете ли вы наконец представить, какое влияние оно оказывает на ваш город? Я уверен, мне не нужно говорить вам, что Уэстон выживает только благодаря туризму, и большая часть туристов, особенно зимой, – пенсионеры. А кто в здравом уме захочет приехать сюда в данный момент?

Луиза уже много раз настаивала на своем мнении. Без сомнения, Морли находился под давлением собственного необузданного характера. «Дерьмо из него течет рекой», – подумала Блэкуэлл. Она взглянула на Робертсона в поисках поддержки и обрадовалась, когда старший инспектор заговорил:

– Мы полностью осознаем ситуацию, сэр. Мы неустанно работаем, чтобы найти ответственного за это преступление человека. Нам просто нужно немного времени.

– Я не верю, что убийца нацелился на пенсионеров как таковых, – сказала Луиза.

– Да неужели? – недоверчиво спросил Морли и искоса взглянул на Роуза.

– Да, двум жертвам было около семидесяти, но я полагаю, их выбрали не из-за возраста.

Луиза продолжила рассказывать о расследовании в церкви Святой Бернадетты и пожара, включая ее встречу с монсеньором Эшли.

На Морли ее речь не произвела впечатления.

– Здесь нет ничего определенного, – заметил начальник, огладил лицо, вздохнул и размял пальцы. – Из религиозного мистицизма никогда не выходит ничего хорошего. Будь моя воля, я бы снял вас с этого дела прямо сейчас. Однако думаю, это плохо отразится на департаменте, поэтому я готов дать вам отсрочку. Я жду до конца понедельника. Найдите что-то конкретное, или дело перейдет в MIT. Поняли меня? – произнес он и встал.

Все остальные в офисе встали.

– Да, сэр, – отозвалась Луиза.

Морли кивнул, когда Робертсон вышел из-за стола.

– Я провожу вас обоих, – произнес начальник и поймал взгляд Луизы, когда уходил. Она не могла сказать, испытывал ли он облегчение, торжество или и то и другое вместе.

Глава двадцать четвертая

Джефф чувствовал себя психом, поскольку сидел в фургоне и наблюдал, как миссис Форестер входит в дом. Он знал ее адрес, поэтому двигался впереди автобуса, на котором она ехала, и ждал его прибытия. Фургон Симмонс припарковал на противоположной стороне дороги – как обычно, достаточно далеко, чтобы пожилая женщина ничего не заподозрила, но достаточно близко, чтобы можно было наблюдать за домом.

Джефф с разочарованием увидел, что все освещение в передней части здания выключено. Дом Форестеров являлся двухквартирным домом в Уорлбери-Хилл, самом богатом районе города. За домом тянулся переулок, ведущий на соседнюю улицу, и Джефф проверил местность до возвращения миссис Форестер. Освещение сзади дома тоже было выключено – верная примета, что миссис Форестер все еще отсутствовала.

Джефф вернулся в фургон и в ярости хлопнул рукой по рулю. Он не учел, что Форестеры могут быть не вместе. Мистер Форестер, как и его жена, время от времени вызывался работать волонтером, но в остальное время они всегда были вместе. Симмонс приезжал сюда пять раз в этом месяце, планируя свой поступок, и каждый раз супружеская пара была дома. Джефф не хотел паниковать, но он не мог начать без мистера Форестера.

Они должны были быть вместе!

В конце концов он подождал до половины одиннадцатого и покинул район. На него уже косились выгулыцик собак и молодая пара, держащаяся за руки, и Симмонс не мог рисковать, что на него могут донести.

Где, черт возьми, был мистер Форестер и почему он решил отсутствовать именно сегодня вечером?

Облака, висевшие над городом весь день, надумали излиться как раз тогда, когда Джефф направился обратно в центр. Ливень был безжалостным, а видимость такой плохой, что Симмонсу даже пришлось остановиться. Дождь хлестал по ветровому стеклу и бил по фургону. Яростные капли звучали как крошечные камешки, отскакивающие от металлических конструкций. Долгий день взял свое, и все, чего он хотел, это поехать к матери и отдохнуть. Правда, он слишком надолго оставил своего пленника одного, и это вынуждало еще раз посетить Крутой Холм.

Несмотря на то что на пути к острову Симмонс снова вымок, ему не хотелось уезжать: здесь было очень спокойно. Он проведал пленника и провел ночь в тепле туристического центра. Симмонса не смутила долгая темная прогулка по острову, ведь его ждала награда в виде горячего душа.

Джефф спал сном праведника и проснулся от лучей яркого солнечного света, проникающих сквозь шторы маленькой комнаты, где он провел ночь. Сейчас Симмонс и правда владел всем островом. Он приготовил кофе и тосты на мини-кухне и решил вернуться к пленнику. Ноги хлюпали в грязи, когда он пересекал остров, солнце стояло высоко, и не было морского бриза, который мог бы охладить прогретый воздух.

Ночной отдых наполнил Джеффа оптимизмом, который испарился, как только он увидел пленника: казалось, за ночь тот постарел на десять лет. Вчера в темноте Джефф не заметил ни серой бледности его кожи, ни желтизны глаз. Пленника захватила болезнь, сейчас он напоминал отца Маллигана за несколько секунд до своей смерти.

– Вот немного воды, – произнес Джефф, приподнял голову мужчины и наклонил бутылку к его пересохшим губам. – Как себя чувствуешь?

Пленник выпил воды, но не ответил.

Джефф выругался и положил пленника обратно на пол. Что ему оставалось делать? По правде говоря, он был сыт по горло материком. Джефф не попрощался с матерью, он не чувствовал в этом необходимости. Она не поймет, что он делает, и прощание с ней только заставит ее волноваться и доставит неприятности.

А как же Форестеры? Когда он составлял план, тот казался таким простым. Теперь, чтобы закончить начатое, потребуется небывалое усилие, к которому он вряд ли был готов. Ему придется снова вернуться в Уэстон, еще раз осмотреть дом Форестеров и надеяться, что они там, и только потом вернуться на Крутой Холм. Каждая поездка была риском, что его поймают.

Достаточно ли он сделал?

Он наказал миссис Ллойд и неверующего священника. Мог ли он допустить, чтобы директор и его жена остались живы?

Джефф начал качать головой.

«Нет, нет, нет», – повторял Симмонс про себя. Он не мог позволить им выжить. Они были так же виноваты, как Ллойд и Маллиган. Может, не так сильно, как человек у его ног, но у них был шанс его послушать, и ничего бы