тропа, за двадцать часов двести опытных бойцов могут сделать очень многое, не то что зачистить пару племен. А если надо, то и повторить не сложно, только плати. И снова заказной рейд, те же мрачные лица людей, открывших для нас проход. В этот раз мы уничтожаем город-государство пресноводных ящеров. Все проводится в тайне: после каждой вылазки участникам стирают память, но заказчики одни и те же – я хорошо слышу обрывки разговора Мастера войны с проводниками, что открыли нам тропу. Он гарантировал им сохранность тайны. Он, а не я.

Зависимость от эмбиента растет… Я словно оказался в воронке, что все сильнее и сильнее засасывала меня. Сражение за сражением потоки болезненного блаженства размывают мое собственное «я», а зелья забвения убирают муки совести. А следом новые бои… Под конец очередной резни я почти целый день не мог вспомнить свое собственное имя. Тогда-то и испугался в первый раз по-настоящему, осознал, что могу просто сойти с ума.

Я помню этот момент. Неповрежденное зеркало памяти за спиной услужливо транслирует воспоминание. Передо мной небольшая деревня, трупы селян, разбросанные повсюду. Неподалеку Ретжер из моей звезды, со стеклянными глазами и двумя ножами в руках он, весь в крови, что-то вытанцовывает, напевая, а затем, сорвавшись, внезапно прыгает на меня и начинает полосовать кинжалами.

Меня тогда спасло буквально чудо: накинутый несколькими минутами ранее Темный доспех, принявший на себя удары стали, и быстрая реакция – я успел ткнуть напарнику Активатор под ребра, выпустив Огненную стрелу, прожарившую моему приятелю внутренности.

– Допустимая самооборона, все в порядке, – приговор совета клана.

Но тогда я отчетливо понял, что еще немного, и повторю путь Ретжера – просто сойду с ума от этой вереницы смертей и рек крови… Да и вообще, не этого я хотел. Именно с того момента я и начал активно вкладывать полученные сферы силы в самосознание, выстраивая стену между мной и эмбиентом, стремясь защитить свое «я»…

Но кошмарный поток воспоминаний никак не заканчивался. Проклятая память! Стоило открыть ей дверь, и она выпустила все то, от чего я так долго бежал. Осколки воспоминаний уже сами соединялись между собой, взмывали в воздух, и некогда пустые рамы обретали потрескавшиеся полотна зеркал. Поверхности стен пришли в движение и потекли вдоль коридоров. Передо мной вереницей проносились когда-то забытые картины, спеша напомнить о себе.

Трупы, снова трупы. Казалось, мертвецы преследуют меня: мужчины, женщины, дети, их лица, крики, пламя, горящие города и новые сражения. Хочется уйти, отгородиться от всего этого, убедить себя, что всё в далеком прошлом, там был другой я, но… Даже сейчас, на этом турнире, сколько я уже успел перебить непричастных к нему людей?

Стоило осознать это, и ворох воспоминаний целым каскадом обрушился на меня. Лица погибших с раскрытыми в муках ртами, всполохи пожаров, кровь, крики боли, стоны – и все это наваливалось со всех сторон, поглощая меня. Зажмурившись и заткнув уши, я кричал сам, чтобы не слышать всё нарастающий гул, чтобы не тонуть в нем. Но закрытые глаза не в силах защитить от того, что живет у тебя внутри. Десятки разбитых зеркал, словно молчаливые судьи, взирали на меня сейчас, чтобы вынести свой окончательный приговор. Я не выдержал, уступил этому напору и побежал, крича и воя, не разбирая куда и не оглядываясь, не в силах встретиться со своим прошлым, лишь бы подальше, лишь бы ничего не видеть и не слышать.

Я несся сломя голову, теряя остатки сил, охрипнув от крика и уже с трудом осознавая, кто я и где. И тут неожиданно, сквозь сонм преследующих меня голосов, уловил слабый шепот, еле прорвавшийся сквозь них.

– Сюда, любимый.

Я почувствовал руку, протянутую мне, и, не раздумывая, схватился за нее, сбегая от преследующего меня кошмара. И упал без сил, наслаждаясь тишиной.

* * *

– Просыпайся, соня.

Легкий поцелуй касается моих губ, я нехотя приоткрываю глаз, руками пытаюсь обхватить виновницу пробуждения. Но та юркой лаской успевает выскользнуть из моих объятий. Я таки открываю глаза и вижу ее, мою Эйрен, лукаво улыбающуюся мне в паре шагов от кровати. Темные волосы спускаются чуть ниже плеч, она стоит почти нагая, лишь в одной моей белой рубашке, ничего не скрывающей под собой. Озорные огоньки играют в ее глазах, и я, забыв обо всем, снова тянусь к ней. В этот раз она не отпрянула, позволив взять ее за руку, перебрать тонкие музыкальные пальцы…

Я помню, как мы с Меджем смеялись, когда она, едва попав в клан, с гордостью призвала свое первое оружие – тяжелую двуручную секиру едва ли не с нее весом. Тогда мы только и смогли предположить, что первый враг, встреченный ею в лабиринте испытаний, либо умер от хохота, увидев ее с этим топором, либо самоубился, устав ждать, пока она его поднимет. Но изящные руки, когда надо, наливались недюжинной силой и хрупкие плечи могли вынести многое.

– Я скучал, – щекой я осторожно провел по ее ладони. – Мне тебя очень не хватало. Когда тебя не стало, я долго хотел умереть, уйти вслед за тобой. Но смерть меня не брала, и тогда я стал искать ее сам…

– Чшш… – тонкий пальчик прикоснулся к моим губам, заставляя замолчать. – Не надо, я все знаю.

Она снова отпрянула от меня и подошла к мольберту, стоящему возле окна.

– Смотри, что я сегодня нарисовала.

Я спрыгнул с кровати, подошел ближе и, приобняв Эйрен, посмотрел на рисунок. Лазурное небо, расчерченное искрами метеоров, вспышки молний на горизонте, отдаленное сияние двух солнц и вихревые кони, несущиеся по небу…

– Галио-5, - прошептал я, вспомнив это место.

– Ты тогда привел меня на скалу, договорившись с местным колдуном, чтобы он вызвал грозу. Вихревые кони питаются энергией электрических разрядов. Мы тогда с тобой долго стояли, спрятавшись под скалой от дождя, и я очень боялась, что они так и не появятся. А потом не сразу поверила своим глазам, увидев их, скачущих по небу. Кажется, именно в тот момент я тебя и полюбила…

– Красивое место, – улыбнулся я. Старый прохиндей содрал с меня тысячу дайнов и пару камней душ. Но оно стоило того. Шум дождя, вспышки молний и грохот грозы, заставляющий прекраснейшую из