Вернувшись в кровать, Кьюсак спросил у Эми:

– «Дэрил Ламоника», случайно, не один из моих братьев?

– Не глупи. Они не станут звонить тебе с войны ради розыгрышей. И потом…

– Да?

– У Дэрила очень низкий голос. Совсем не похожий на твоих братьев.

– Ты сможешь его узнать?

– Конечно. Я никогда не забываю голоса.

Еще одна деталь, связанная с прозопагнозией. За долгие годы Эми разработала множество приемов для распознавания людей.

– Спи, Джеймс.

Кьюсак был слишком возбужден, чтобы заснуть. Он решил утром первым делом позвонить этому Дэрилу Гребаному Ламонике. Джимми не выносил, когда работа преследовала его в кровати. Но одно дело – не спать, думая о рынках и проклиная себя за инвестиционные решения, которые на поверку оказались дурацкими. И совсем другое – когда кто-то проверяет биографию твоих друзей, прикрываясь вымышленным именем.

7 августа, четверг

«Бентвинг» по $50,16

В начальной школе Джимми написал эссе, озаглавленное «Утро – это чистилище». Где-то в тексте он приписал «в одном шаге от Ада». Сестра Розария дала ему линейкой по пальцам и отправила домой с запиской, в которой просила мать Джимми повторить экзекуцию.

За все годы мнение Кьюсака так и не изменилось, что не шло на пользу в отрасли, где чтение, переговоры и обмен идеями происходили до 9.30, времени открытия рынков. Бекон, яйцо и сыр несколько облегчали ранние часы. Однако чаще всего Джимми занимался самолечением с помощью кофе.

Но не сегодня.

Кьюсак поднялся в 5.30 и, против обыкновения, не мутным, а целеустремленным. Одна часть предвкушения. Сегодня они с Эми отмечали пятую годовщину свадьбы. Это важнее всего. А через четыре месяца важнее всего будет Яз.

Одна часть облегчения. Джимми ворочался всю ночь, пытался уснуть на боку, на животе, включал рекламные ролики, выключал их и испробовал всё, кроме снотворного. И каждые пять минут проверял время на будильнике.

И еще десять частей отвратного настроения. Одно дело – финансовые проблемы. И совсем другое – вторжение в личную жизнь. Вчерашний телефонный звонок был и странным, и неприятным. Кьюсак пообещал себе, что выяснит подлинное имя «Дэрила Ламоники». И если это Сай или Шэннон, они зашли слишком далеко.

Кьюсак запрыгнул в свой «БМВ», повернул ключ, стиснул зубы, пытаясь подобрать правильный угол, и старенький двигатель загрохотал, как китайский Новый год. Через сорок пять минут Джимми входил в «Гринвич Плаза», уже шумный от граждан Хеджистана.

По пути к кухне и капучиновому орлу Джимми прошел мимо логова Виктора Ли. Трейдера еще не было, странно для семи утра. Три пустых монитора отдыхали от красных, желтых и зеленых строк рабочего дня. Кьюсак надеялся, что спрос на рынках продержится. С понедельника стоимость портфеля «ЛиУэлл Кэпитал» потихоньку выросла на два процента.

На столе Виктора лежала распечатка. Та самая, которую Кьюсак уже видел, «Рыночная волатильность привязана к тестостерону». Сейчас в статье было столько пометок флюоресцентно-желтым маркером, что сквозь них едва просвечивала белая бумага.

«Отлично. Моя премия улетучивается. А Виктор погружен в какие-то таинственные изыскания».

Кьюсак прикрыл дверь своего кабинета и набрал номер Дэрила Ламоники, начинавшийся с 646. Послышался гудок. Интересно, что делать, если ему ответит легенда «Рейдеров».

Не тут-то было. Ему ответил жестяной и механический голос, ничуть не похожий на описание Эми. «Пожалуйста», пауза, «оставьте», пауза, «сообщение». Гудок.

Кьюсаку захотелось сказать: «Дэрил, это Том Брэди[35]. Ты козел». Но он предпочел не разжигать обстановку и произнес: «Это Джимми Кьюсак. Насколько я понял, у вас есть какие-то вопросы о Димитрисе Георгиу. Перезвоните мне».

Затем Кьюсак набрал Гика.

– Ты не меняешь работу?

– Сейчас у нас ассиметричные переменные факторы.

– Просто ответь на вопрос.

– Перед выплатой годовой премии? – прогусавил Гик. – Ты спятил?

– Какой-то парень звонил Эми домой. Он занимается проверкой твоей биографии.

– Да ты смеешься!

– Я говорю, – продолжал Кьюсак, – что какой-то человек задавал о тебе разные вопросы.

– Какого плана?

– Сколько мы тебя знаем. Встречаемся ли мы. В таком роде.

Гик замолчал. Кьюсак едва ли не слышал, как его друг моргает за своими круглыми очками, склеивая кусочки вместе и соображая, что сказать. Спустя несколько секунд – молчание уже становилось неловким – Гик спросил:

– Может, кто-то изучает тебя?

– С чего ты взял?

– Формулировки вопросов. Возможно, парень выясняет подробности о тебе и Эми.

На этот раз замолчал Кьюсак.

– Эми сказала, он был «навязчивым».

– Еще что-нибудь странное?

– Ага. Он назвался Дэрилом Ламоникой.

– А кто это?

– У тебя есть пара минут?

Гик закончил разговор с Кьюсаком и уставился на Лонг-Айленд, видневшийся из окна его офиса на Пароходной дороге. Сегодня вода была спокойной, легкие волны покачивали стоящие на якоре яхты. Резкий контраст с тем, как себя чувствовал Гик.

Димитрис Георгиу не принадлежал к числу нерешительных. Или вспыльчивых. Но сейчас он пришел в ярость и начал набирать 974, код Катара.

Он дозвонился до офиса своего главного инвестора, шейха Фахада бин Талифы, с первого раза.

– Кто-то наводит обо мне справки. И мне это не нравится.

– Димитрис, о чем вы говорите?

– Некто по имени Дэрил Ламоника позвонил жене Джимми Кьюсака и завалил ее вопросами обо мне.

– Димитрис, помедленнее. Кто такой Джимми Кьюсак? – спросил катарец.

– Мой друг из «ЛиУэлл Кэпитал».

– Хорошо. А кто такой Дэрил Ламоника?

– Фальшивка, – сообщил Гик. – Своего рода сигнал.

– Я все еще не понимаю, в чем проблема.

– Кто-то идет за нами, и они предупреждают моего друга.

Сейчас Гик в несвойственной ему манере изъяснялся нормальными словами.

– Это бессмысленно. Ламоника звонит жене сотрудика. Почему бы не предупредить учредителя «ЛиУэлл Кэпитал»? Ведь проблема у Лизера.

– Может, у Кьюсака есть какой-то друг. Не представляю.

– Но к чему предупреждать сотрудника? – настаивал катарец.