litbaza книги онлайнСовременная прозаФормула Бога - Жозе Родригеш Душ Сантуш

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 113
Перейти на страницу:

Затем повели дальше, как оказалось — в блок санобработки.

— Разоблачаемся полностью, — приказал очередной военный чин.

Раздевшись догола, Томаш моментально покрылся гусиной кожей и, зябко ёжась, в попытке сохранить тепло обхватил себя руками. Иранец тем временем неспешно убрал его одежду в ячейку стенного шкафа, а с другого стеллажа достал нечто напоминавшее старую, стираную-перестираную полосатую пижаму, но только из ужасно грубой ткани и отвратительно пошитую.

— Надеваем казенное.

Профессор Норонья, успевший изрядно замерзнуть, не заставил себя долго упрашивать.

В грязной и сырой камере со зловонной парашей кроме него было еще четверо арестантов, все иранцы. Трое говорили только на фарси, однако четвертый, пожилой болезненного вида мужчина в круглых очках, владел английским. В первые часы пребывания в кутузке он дал Томашу выплакаться в уголке наедине с самим собой, а когда новый постоялец немного свыкся с обстановкой и успокоился, подошел к нему.

— Первый раз всегда самый трудный, — положив ему руку на плечо, произнес иранец негромко, располагающим к доверительности тоном. — Ведь у вас это первый раз?

Томаш провел ладонью по лицу и утвердительно кивнул.

— Увы, это ужасно, — вздохнул сокамерник. — Когда такое впервые приключилось со мной, я плакал два дня подряд. Было стыдно и обидно сознавать, что меня, профессора литературы Тегеранского университета, посадили как обыкновенного воришку.

Историк с удивлением посмотрел на него.

— Вы преподаете в университете?

— Да. Мое имя — Парса Кани, я читаю курс английской литературы.

— А здесь-то вы как очутились?

— Меня обвиняют в связях с прореформистскими газетами. Дескать, я плохо отзывался о Хаменеи и поддерживал бывшего президента Хатами.

— Это разве преступление?

Пожилой иранец пожал плечами и поправил очки.

— Фанатики полагают, что да. Знаете, меня в первый раз посадили не сюда. Тюрьма, где мы сейчас находимся, пользуется дурной славой. Ее построили в семидесятые годы, еще при шахе, и заправлял здесь всем САВАК — шахская тайная полиция. Когда в 1979 году произошла Исламская революция, формально Эвин передали в ведение Национального управления тюрем. Но только формально. Сейчас она стала, так сказать, межведомственной тюрьмой. Судебные власти рулят 240-м сектором, Стражи революции командуют в 325-м, Министерство разведки и безопасности распоряжается 209-м. А они все конкурируют между собой, ведут подковерную борьбу, и бывает, одна структура допрашивает заключенных другой, одним словом, тут царит жуткая неразбериха.

— А нас держат в каком… секторе или блоке?

— Мы сидим в смешанном. Меня схватили Стражи революции. А вас?

— Не знаю.

— А за что вас взяли?

— По недоразумению. Я оказался в неурочное время в Министерстве науки. Но я надеюсь, меня скоро отпустят. — Томаш поежился и запахнул поплотнее тюремную робу. — Как вы полагаете, мне позволят связаться с посольством одной из стран Европейского Союза?

Пожилой иранец грустно усмехнулся.

— Это как повезет. Но в любом случае они вас предварительно хорошенько выпотрошат.

— Как это?

Вздохнув, Парса посмотрел на португальца усталым взглядом.

— Послушайте, господин… э-э-э…

— Томаш.

— Послушайте, господин Томаш. Вас поместили в Эвин, одну из самых страшных тюрем Ирана. Вы хоть малейшее представление имеете о том, что здесь происходит?

— Нет.

— Тогда могу рассказать на своем примере. Моя первая посадка в Эвин началась с того, что меня избили. Но это была лишь легкая разминка, так как очень скоро мне довелось отведать здесь фирменное блюдо под названием «чиккен-кебаб». Вы никогда не ели «кебаб» в иранских ресторанах, господин Томаш?

— Как же, «кебаб»… Это типа сандвича. Я ими наелся…

— «Чиккен-кебабом» здесь называют способ ведения допроса. Сначала тебе связывают отдельно руки и ноги, затем запястья и щиколотки соединяют и тоже связывают, а потом подвешивают на здоровенной арматурине, просунув ее меж локтей и коленей. Ну а после того как ты повисишь некоторое время, как курица на вертеле, тебя вдобавок начинают бить.

На лице Томаша застыл ужас.

— И с вами делали такое?

— Да, делали.

— За то, что вы критиковали президента?

— Нет-нет. За то, что я защищал президента.

— За то, что защищали президента?

— Да. Хатами тогда был президентом и намеревался осуществить реформы, которые бы покончили с перегибами религиозных фанатиков, этих преступных безумцев, прославляющих невежество и превративших нашу жизнь в ад.

— И президент не может вас освободить?

Парса покачал головой.

— Теперь президент уже другой, радикал. Но я не об этом хотел сказать. Истина состоит в том, что Хатами, занимая президентский пост, не имел никакой власти над этими сумасшедшими. Я знаю, что говорю вещи, похожие на бред, но у нас тут, знаете, совсем не так, как было в Ираке, где Саддам приказывал, а остальные заглядывали ему в рот. Здесь все иначе. В 2003 году президент Хатами распорядился провести инспекцию в этой тюрьме. Официальная президентская комиссия, люди, которым он доверял, прибыли сюда и попытались осмотреть 209-й сектор. Но типы из Министерства разведки и безопасности их сюда просто не пустили.

— А что же люди президента?

— Убрались несолоно хлебавши. — Иранец сделал неопределенный жест. — Это чтобы вы ясно себе представляли, кто правит в стране… Здесь вообще творятся такие вещи… и никто ничего не может поделать… Однажды меня прокатили на «карусели». Бросили на спину на такую, знаете, вертушку диаметром в человеческий рост, привязали к ней за руки и за ноги и включили мотор. Эта штука вращалась с бешеной скоростью, а они горланили какую-то песню и били. Без разбору — куда попадут. — Он тяжело вздохнул. — Я потом кровью харкал.

— Изверги!

— Фарамарзу, вот этому молодому человеку, — пожилой иранец показал на одного из соседей по камере — костлявого парнишку с синяками под глазами, — они устроили такое, что в страшном сне не приснится. Привязали к гениталиям груз, подвесили за ноги под потолком и оставили висеть так, вниз головой, на целых три часа.

Томаш с неописуемым ужасом посмотрел на Фарамарза.

— Вы думаете… неужели они и со мной могут сделать такое?

Парса сел рядом с ним на пол.

— Все зависит от того, какое решение они примут относительно причин и целей вашего пребывания в неурочное время в Министерстве науки, — он провел кончиком языка по тонким губам. — Если решат, что вы занимались обычным воровством, дело может обойтись перебитыми палкой кистями рук и парой лет заключения. Ну, а если решат, что вы занимались шпионажем… тут я и загадывать боюсь.

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 113
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?