– Амир…

– Что, дорогая моя? – Что она хочет? – У меня тут идея появилась.

В отличие от жены, говорить на серьезные темы ему совсем не хотелось.

– Я хочу, чтобы ты перестала таскать этот камуфляж и это дурацкое черное платье! Можно подумать, что ты в вечном трауре. Или я держу тебя в черном теле.

– Амир, не смеши меня, или я усомнюсь в том, что ты правоверный мусульманин. Черный цвет мне идет, камуфляж – для дела. А дома я и так ношу для тебя красивое белье и этот замечательный халат. А остальным это видеть и не полагается. Как видишь, я большая мусульманка, чем ты, хоть никогда и не исповедовала ислам. – Кьяра ласково погладила мужа по голове, уткнулась ему в бороду. – Но я не про это.

– Проси что хочешь!

– Да при чем тут «проси»! – женщина села на кровати. – Я про этот мерзкий случай!

– Что еще? – благодушного настроения как не бывало.

– Все просто. Мы перебираем – кто, когда и как. И забыли про один вопрос. Почему. Или зачем, разницы большой тут не вижу.

– Не понимаю.

– Зачем все это было устроено. Просто потому, что эти двое хотели нас ограбить, или это связано еще с чем-то? Мне кажется, нам придется решать и этот вопрос тоже. И, может, тут и есть разгадка.

– Может. Только пока не вижу никакой связи. Что крыса завелась, вижу. Ясно вижу.

– Амир, у крысы тоже должны быть причины. Все было бы намного проще, если бы пароль знали только несколько человек. Смысл было менять его постоянно?

– Ты же знаешь, другого варианта просто не было. Вход – один.

– Знаю, что теперь про это говорить? Но ты подумай про «почему».

И Амир подумал. Вернее, теперь он постоянно думал об этом. Почему? Что не хватало этому человеку? На что он позарился?

Господи… Как же он устал от всего этого. Бросить бы все, забрать Кьяру и жить где-нибудь тихонько. Денег у них хватит. В том числе и для того, чтобы про Амира и его женщину забыли все. Но об этом он подумает позже. Пока – найти крысу. И понять – зачем? Или – почему, без разницы.

На следующий день пришли вести от Мамеда: среди рыбаков был некто Курбан, который до этого сильно интересовался их нефтяными делами.

Вывод напрашивался сам собой – узнать, когда именно на Артеме не останется никого, и спокойно похозяйничать там. Но это слишком очевидно, слишком на поверхности.

И Амир решил сам все проверить.

* * *

Помните знаменитого Гаруна аль-Рашида? Того самого, что обожал переодеваться и ходить по Багдаду, собирая сплетни и узнавая все, что необходимо для успешного управления государством? Амир тоже был грешен и любил побродить по Баку, так сказать, инкогнито. Для этого ему совсем не надо было маскироваться, как раз наоборот, просто одеться так, как одевались обычные бакинцы. Хотя… Может, как раз в этом и была маскировка. Он любил бродить по «Старому городу», прицениваясь к товарам, покупать что-нибудь абсолютно ненужное, пить чай в чайхане, как какой-нибудь рядовой горожанин, при этом оставаясь неузнанным. В этой же личине он наведывался в банк, где держал кое-какие сбережения. Он был тогда как многие, как все. Это его забавляло. В эти моменты он отдыхал – релакс и никакой работы!

Но сейчас он изменил своему правилу. Сейчас он направился в город для деловой встречи.

* * *

Мамед все эти дни не находил себе места. Ему дела не было до проблем своих подельников с Артема, подумаешь, кто-то пробрался туда! Не убудет. А вот у него, у Мамеда, кажется, проблемы. Этот придурок, Газик, которого Мамед в свое время обласкал и пристроил на хлебное место, разболтал все Курбану. И мало ли, кому еще. А если это дойдет до руководства? До «баиловцев»? Хотя что тут такого? Он же не ворует ничего… Хотя нет. Ворует, конечно ворует. Но без ущерба для Союза! Схема, придуманная Газиком, работала замечательно! Так здорово, что даже ревизия не смогла ничего найти. Знать наверняка могли только свидетели. Одного из них уже упокоили. Но если есть еще кто-то?

– Господин, к вам посетитель.

– Разрешишь зайти?

– Ты?!

Мамед, увидев в дверях Амира, аж подпрыгнул.

– С ума сошел!

– Да уж прямо и с ума. Думаю, тут у тебя самое безопасное место, чтобы поговорить по душам.

Вот это было правильно: никому бы и в голову не пришло подслушивать разговоры начальника. Никому бы и в голову не пришло следить за начальником. Никому, кроме вежливой девочки-секретарши. Которую об этом очень хорошо попросил аж сам Бобров. Попросил так, что отказать она не смогла.

Вот и сейчас она оставила в двери небольшую щель и тихонько устроилась так, чтобы разговор в кабинете не миновал ее ушей. Раньше это срабатывало, но сейчас гость, увидев щелку, прикрыл дверь, и девушка могла слышать только неясное бурчание. В тот же вечер «баиловцам» сообщили, что к Мамеду приходил человек, увидев которого, тот испугался, а после ухода попросил спиртного и заперся у себя до конца рабочего дня.

* * *

Кьяра услышала шум мотора. Амир, возвращается. Пора спускаться вниз, встречать мужа. Так, как это сделала бы любая женщина. Любящая женщина.

Накорми, напои, спать уложи и только потом говори о делах. Кьяра и не думала нарушать это правило, но Амир сам заговорил с ней.

– Знаешь, я так и не знаю, почему. Но зато уверен, целью была именно наша скромная кладовочка. И, кажется, я знаю, как мне это проверить. Но теперь мне нужна твоя помощь.

– Я согласна, мой господин.

* * *

Время лечит… Ерунда все это, ничего оно не лечит! Особенно если с ума сходишь от неизвестности. Кярима не было уже неделю, и Зухра измучилась в ожидании. Она вздрагивала от каждого звука, бежала к двери на любой скрип или шаг. Не спала, не ела толком. И ругала себя на чем свет стоит. Что мешало ей тогда настоять на том, чтобы он остался?! Так нет, надулась неизвестно из-за чего, придумала себе ревность. Господи, да она точно знала – этот пентюх только на словах был бабником, а на самом деле ни разу даже не попробовал сходить «налево». Зухра все вспоминала, какими глазами он посмотрел на нее тогда, уже в дверях. Уже на пороге он обернулся и их взгляды встретились. Сколько же любви и нежности было в его глазах…

Воистину, близок локоток, да не укусишь. Можно сколько угодно проклинать себя сейчас, но ничего уже не вернуть. Осталось только ждать и надеяться, что ничего плохого не произошло. И молить Всевышнего, чтобы Кярим вернулся живым и невредимым.

Пару дней назад к Зухре приходили незнакомцы. Как любая женщина, она очень хорошо знала и своих соседей по станции, и тех, кто жил на соседних. И уж точно могла выделить жителей подземки от остальных, чужаков, забредавших иной раз в метро. Даже те, кто жил на станциях «Народного фронта», все равно были свои, бакинцы. Было что-то неуловимое, объединявшее всех их, делавшее одной большой общиной. А эти… Эти точно были чужаками. И они ей не понравились. Мужчины представились знакомыми Курбана. Сказали, что у них была запланирована важная встреча, но Курбан куда-то пропал. Сказали, что ее муж может быть в курсе, и хотели бы поговорить с ним. Зухра ответила им, что мужа нет, но она передаст ему, когда он вернется домой. Нет, она, само собой, представления не имеет, куда они отправились. Когда ушли? Да позавчера… Зухра и сама не могла сказать, почему она соврала незнакомцам, язык сам выдал эту ложь. Ну и пусть. Значит, так угодно Всевышнему. Гостям, сразу было видно, ее ответ не очень понравился, и они, поняв, что от женщины больше ничего не добьешься, быстро ушли и даже отказались от предложенного чая.