После окончания работ я перетаскал с Федоровой помощью свое шмотье и увязал его на втором, нашем плоту. Вере отдал пару пледов, а то ночи обещают холодные. Ну, к ней Герда перебралась, будут спать вместе, не замерзнут.

Переночевали в практически опустевшем бараке. А утром сняли гамаки, свернули их и уложили в ларь, собранный очень аккуратно, из очень плотного дерева. От мышей, как мне объяснили. Кроме того, в бараке оставили меру муки в большой крынке, топленое свиное сало, крупы. У порога на полку положили старый, но острый топор, пару сточенных ножей. И повесили на колышек древнюю, но вполне рабочую и хорошо смазанную одностволку, с двумя дюжинами патронов в брезентовом патронташе.

Ко мне, посмеиваясь, подошел Хик. Поглядел на меня, еще раз усмехнулся.

– Ну что, Матвей, я тебя поздравляю. Скорее всего, ты станешь обладателем мула!

– Чего?! – Я вообще ничего не понял, просто абсолютно.

– Чего-чего. Проспали мы, у твоей кобылы течка началась. Если бы одни кобылы и наши мерины были, то никаких проблем, а твой осел – мужик! Ну и того, воспользовался. – И, оставив ошарашенного меня, ушел к плотам, ведя в поводу пару меринов.

– Ну, блин, транспорт здесь, саморазмножающийся. – Я хотел было сплюнуть, но вспомнил про Маркову поварешку и просто махнул рукой на все это. По крайней мере, прямо сейчас это решения не требует, а потом разберемся. Нужно будет полазить в имплантах, может, там и про животноводство есть.

– Дым! – Это Мих Мих заорал, показывая рукой на темный столб, показавшийся над поросшей невысоким кустарником косой.

Вскоре из-за нее вышел колесный пароходик. Блестя на солнце мокрыми досками колес, он неторопливо направился в нашу сторону.

– Ну, вот и буксир. – Сергеич встал неподалеку от меня. Выколотил из трубки старый табак, поковырялся в ней кончиком ножа. Забил новую порцию и прикурил от звонко щелкнувшей бензиновой зажигалки. – К вечеру выйдем отсюда.

Повернулся было к бараку, но, что-то вспомнив, вернулся ко мне.

– Матвей, с меня хороший банкет в «Царь-Рыбе». С этим людоловом я мечтал поквитаться семь лет. Очень долгих семь лет. – Тут бригадир глянул на Веру, которая благоустраивала свой шалаш, и на Герду, которая сидела рядом с ней. – И это. Береги свою девушку.

– Вера не моя девушка, – вздохнул я. – А жаль.

– Ну да, можешь считать, что я тебе поверил, – усмехнулся бугор и, пыхтя трубкой, направился к бараку. Видимо, что-то забыл.

Через час буксир привязался к нашему причалу, с него спустился невысокий бородатый мужик в капитанской фуражке. Переговорив с нашим бригадиром, он поднялся было на борт, но вскоре спустился оттуда вместе со всей командой. Как оказалось, для завершающего этот сезон обеда. Это такая традиция у них, выработанная за несколько сезонов.

Экипаж буксира состоял из шкипера, старпома и одновременно лоцмана, механика, двух кочегаров и боцмана с двумя палубными матросами. В движение его приводила примитивная паровая машина, для которой мы заготовили хорошую гору чурбаков, из всяких некондиционных кривых деревьев, срезанных рядом с лагерем. И после обеда нужно будет помочь забросать эту гору на борт буксира, в трюм.

– Понимаете, барышня, недостаток паровой машины тут искупается ее ремонтопригодностью и всеядностью. Можем топить углем, дровами, можем даже под сырую нефть переделать. Ремонт прост. Ну, недостатки – низкий КПД, маленькая скорость. Но нам ведь не рекорды ставить, а просто тягать баржи и плоты, так что нормально.

Перед Верой заливался старпом, оказавшийся крепким блондином лет тридцати. Как он увидел девушку, так и ходил вокруг нее, хвост распушив. Ну-ну, ладно. Почему-то мне это здорово не нравилось, да и Герда передавала, что Вере этот тип надоел уже, буквально за полчаса. И с какого-то перепугу вызывал крайне отрицательные эмоции.

Улучив момент, когда он свалил из-за стола и порулил в сторону расположенных за бараком в отдалении мест уединения, я подкараулил его на обратном пути.

– Слышь, старпом, отвянь от девушки, – подпирая плечом потемневшую от времени стенку барака, вежливо попросил я. Ну просто очень вежливо. А то, что у него рука случайно на болевой попала, так это совершенная случайность, он поскользнулся на чем-то и чуть не упал, хорошо я его подхватил. – Ты навязываешься. Парень ты, может, и неплохой, но не лезь к моей девушке, хорошо? А то мы, абордажники, народ простой. – Про абордажные команды морской пехоты ходит куча страшилок, одна другой мрачнее. Почему бы ими не воспользоваться?

– Понял, отпусти! – прошипел старпом. Потирая руку, встал и сказал: – Мог бы и предупредить, чего на людей бросаешься?

– Я и предупредил, – улыбнулся я. – Просто в следующий раз дослушай, а потом кулаками маши. Идет?

– Идет! – Блондин подал руку. – Меня зовут Павел, фамилия моя Романов. И это, я неплохой боксер, мало кто от моего левого уворачивался.

– Матвей Игнатьев. Капрал, в запасе. Так сказать. – Я усмехнулся. Уже просто, горечь прошла. Что было – то быльем поросло.

– Да уж, запасли так запасли. Чего такого натворил, что сюда попал? Впрочем, не мое дело. – Павел пошел рядом, беспрестанно разговаривая. – Меня-то за спекуляции.

– Это что ты спекульнул? – недоуменно уставился я на старпома. – Сюда же с простыми статьями не посылают!

– Ну да! – махнул рукой старпом, подходя к умывальнику и моя руки. – Всех подряд гребут. Просто предлагают выбор – срок вдвое срежут, но ссылка на осваиваемой планете. Какой и что, не говорят, все здесь узнаешь. А мне тридцатник вкатали, вот я и повелся. Впрочем, ни разу не жалею. Здесь жизнь! Здесь мое хобби стало моей профессией.

Тем временем мы вышли к столу. Вера коротко глянула на меня, на Павла и, фыркнув, отвернулась. Похоже, поняла, в чем дело. Или, что скорее, ей Герда передала. Эта хвостатая меня читать начинает, когда ей угодно. Впрочем, если учесть коннектор на руке, с помощью которого за мной постоянно следят с орбиты, то считывание моих мыслей моей же голованой – такой пустяк.

Так что я подошел к своему месту и сел неподалеку от девушки. Герда положила тяжелую башку мне на сапог, довольно зажмурилась. Ну просто невероятно довольная голована.

После обеда все закрутились. Лошадей и осла завели на плоты, закрыли ограждения. Проверили все крепежи, которыми плоты крепились друг к другу, чтобы не разбежались они во время движения. На передний завели швартовы с буксира, который начал аккуратно отходить от берега. А мы с берега отталкивали плоты шестами. Вскоре между нами и плотами была довольно широкая полоса чистой воды.

– Ну все, давайте по лодкам. Домой, и с богом. – Сергеич перекрестился.

Я у него давненько заметил крестик на шее. Вообще-то верующий человек сейчас редкость, к религиям относятся как к фольклору.

Рассевшись по двум деревянным лодкам, мы оттолкнулись от берега и погнались за плотами. Впрочем, «погнались» – громко сказано, буксир диагональю вывел их на стрежень и, дав обратный ход, слегка притормозил. Так что буквально через пять минут мы перелезли на толстые смолистые бревна.