Студия затихла, даже операторы замерли. Ведущая кашлянула, пытаясь вернуть контроль.

— Это серьёзное обвинение, господин Като, — сказала она. — У вас есть доказательства?

Като пожал плечами, его взгляд был твёрдым, как сталь.

— Доказательства? — переспросил он. — Посмотрите на море. Оно умирает, пока «Спрут» и им подобные пируют. Мы, «Морской Щит», боремся за правду. И правда найдёт тех, кто прячется за своими ресторанами.

Он откинулся в кресле, зная, что его слова уже разлетятся по Токио, как яд фугу, медленно отравляя репутацию Мураками. Ведущая поспешила объявить рекламу, но Като уже не слушал. Его мысли были о следующем шаге — и о том, как сделать так, чтобы «Спрут» утонул навсегда.

* * *

Передача «Пульс города, ритм правды», телеканаг «Синдзюку Пурэсу»

Телевизионная студия токийского канала сияла яркими огнями, а на большом экране за спиной ведущей мелькали кадры: переполненный зал «Белого Тигра», повара, ловко нарезающие тунец, и золотистые блины, украшенные икрой. Ведущая, молодая женщина с безупречной улыбкой, держала микрофон и обращалась к камере с энтузиазмом, который невозможно было игнорировать.

— Дамы и господа, сегодня мы говорим о настоящей сенсации в мире гастрономии! — начала она, её голос звенел от восторга. — Ресторан «Белый Тигр», часть сети «Спрут», потряс Токио, полностью сменив своё меню. Забудьте о классических суши и сашими! Теперь здесь подают фьюжн русской и японской кухонь — сочетание, которое удивило даже самых искушённых гурманов. Необычно, смело, восхитительно!

На экране появились кадры из ресторана: официанты разносят тарелки с цзяоцзы, начинёнными говядиной и шиитаке, политыми сметаной с юдзу; блины с копчёным лососем и соусом унадзу; ярко-красный борщ на основе мисо с креветками. Посетители, от молодых пар до пожилых бизнесменов, пробовали блюда, их лица светились удивлением и удовольствием. Камера задержалась на вывеске «Белого Тигра», где красовался новый слоган: «Вкус двух миров — от Токио до Москвы».

Ведущая повернулась к гостю в студии — известному гастрономическому блогеру Кейто Миядзаки, чья страница в соцсетях собирала миллионы просмотров. Он поправил очки и улыбнулся, явно готовый поделиться впечатлениями.

— Кейто-сан, вы посетили «Белый Тигр» на этой неделе, — сказала ведущая. — Расскажите, что вас так поразило?

Кейто кивнул, его глаза загорелись.

— Это было… невероятно, — начал он, жестикулируя. — Я ожидал чего-то странного, может, даже нелепого — русская кухня в Токио? Но «Белый Тигр» сделал это с умом. Очень хорошо и умело расставленные акценты, без излишков. Я пробовал их блины с икрой и тунцом — это как взрыв вкуса, солёный, нежный, с лёгкой сладостью теста. А цзяоцзы с горчицей и кимчи? Острые, но такие сбалансированные! Очень необычно, но безумно вкусно. Я схожу ещё, и не раз!

На экране показали его пост в соцсетях: фото тарелки с оливье на основе васаби, подпись «Это гениально!» и сотни восторженных комментариев. Ведущая рассмеялась, повернувшись к камере.

— И это не всё! — продолжила она. — «Белый Тигр» предлагает каждому гостю одно блюдо бесплатно, чтобы вы сами убедились в магии их фьюжн-кухни. Бронируйте столики, потому что они заполняются с невероятной скоростью!

Кадры сменились рекламным роликом «Спрута»: Кенджи Мураками, стоящий на кухне, улыбается, пока повара за его спиной готовят блюда. Его голос за кадром звучал уверенно: «Мы соединили два мира, чтобы подарить вам новый вкус. Добро пожаловать в „Белый Тигр“!» Ролик закончился логотипом ресторана и слоганом, который уже гремел по Токио.

В студии ведущая подытожила:

— Похоже, «Белый Тигр» не просто пережил кризис — он стал сенсацией. Гурманы в восторге, а очереди растут. Что ж, я сама записалась на ужин! А вы?

Камера отъехала, показывая аплодирующую публику, но за кулисами никто не знал, что успех «Белого Тигра» только разжёг гнев тех, кто хотел его уничтожить.

* * *

Слухи о переменах в «Белом Тигре» поползли по Токио, как волны по заливу. Сначала пришли любопытные — молодёжь, привлечённая постами в соцсетях, где блогеры выкладывали фото блинов с лососем и соусом унадзу. Они пробовали, удивлялись, а потом рассказывали друзьям. «Сарафанное радио» заработало, как старый, но надёжный механизм. Офисный клерк, попробовавший борщ с мисо, хвалил его коллеге за обедом. Студентка, в восторге от цзяоцзы с кимчи и сметаной, выложила стори, набравшую тысячи просмотров. Пожилая пара, зашедшая из любопытства, ушла, обещая вернуться за «тем странным салатом с васаби». Каждый, кто переступал порог «Белого Тигра», уносил с собой историю — о вкусах, которые взрывали привычное, о блюдах, которые соединяли два мира. Отзывы множились, и вскоре столики начали заполняться, а очередь у входа росла с каждым днём.

Кризис, вызванный смертью Сато, медленно отступал, как тень перед рассветом. Заголовки в газетах, ещё недавно кричавшие о яде и скандале, сменились репортажами о «гастрономической сенсации». Телевизионные сюжеты показывали улыбающихся посетителей и Кенджи, уверенно говорящего о «вкусе двух миров». Инвесторы, нервничавшие из-за падения акций «Спрута», начали звонить с осторожным оптимизмом. Даже Юмико Хаяси, финансовый аналитик, чьи отчёты были мрачнее тучи, признала, что убытки сокращаются. «Белый Тигр» не просто выживал — он оживал, становясь символом смелости и возрождения.

* * *

Акико кралась по тёмным переулкам токийского порта, где запах соли и ржавчины смешивался с сыростью вечернего воздуха. Её чёрное пальто сливалось с тенями, а волосы она спрятала под капюшоном толстовки, чтобы не привлекать внимания. Без жетона детектива она чувствовала себя голой, но решимость горела в ней ярче, чем когда-либо. Увольнение Кобаяши только подстегнуло её. Она не собиралась останавливаться, пока не раскроет правду о смерти Сато и не докажет, что «Морской Щит» — не просто кучка фанатиков. Кенджи был прав: они опасны, и Рюдзи Като, их лидер, был ключом.

Через старого знакомого, журналиста с сомнительной репутацией, Акико раздобыла адрес — заброшенный склад на краю порта, где, по слухам, «Морской Щит» устраивал свои сборища. Она не сказала Кенджи о своём плане — он бы попытался её остановить, твердил бы, что это слишком рискованно без полномочий. Но Акико не привыкла ждать. Она хотела услышать Като своими ушами, увидеть, что он замышляет.

Ночь была холодной, луна пряталась за облаками, и только слабый свет портовых фонарей освещал её путь. Склад возвышался впереди — ржавая коробка с выбитыми окнами, окружённая контейнерами, похожими на могильные плиты. Акико прижалась к стене одного из них, её дыхание было тихим, но сердце колотилось. Сквозь щель в стене склада пробивался свет, и она услышала голоса — низкие,