— Но-но, — расхохотался он. — Следите, сударь, за базаром, а то…

— А то что? — спросил я.

— А то обижусь и разрыдаюсь.

— А если серьезно?

— Хочешь по-серьезному? — он перестал смеяться. — Изволь. Я предлагал тебе поработать вместе? Предлагал. Помнишь, что ты ответил?

— Значит, — я перестроился, не знаю, зачем в левый ряд и сбросил скорость, — кто не с нами, тот против нас?

— Можно и так сказать, — согласился он. — А еще можно добавить, что ты меня, дружище, предал.

— Это я-то? — от удивления я аж закашлялся. — Знал бы ты, какие со мной и кто разговоры вел.

— Знаю, — прозвучало в ответ. — А о чем не знаю, приблизительно догадываюсь.

— Тогда в чем же дело?

— Понимаешь, — голос бывшего коллеги и тезки, вдруг стал мечтательным как у малыша, загадывающего, что же ему подарят на Новый год. — Я сейчас занимаюсь очень серьезным делом, такого у нас на службе не было.

— Скажешь тоже, — хмыкнул я. — Ты вспомни.

— Послушай, — у него вдруг изменился тон. — Давай сделаем так, сегодня же встретимся и поговорим. Ты мне нужен, понимаешь? Неделя работы и гонорар в «зеленый» лимон, прикинь.

— Прикинул, — я что-то забеспокоился. — Извини, это не мое. Считай, что я выдохся.

— Ну да, ну да, — хмыкнул он. — Это тебе не лохов на ринге пинать, Мастер.

— Зачем ты наслал на меня этих гоблинов? Решил переселить бывшего коллегу под травку?

— Ну, что ты, — грустно сказал он. — Какое там. Получил бы пару пуль в организм.

— Всего-то.

— Именно так, — согласился он. — И очень скоро опять бы тряс мышцей в зале. Жаль, что не получилось.

— Послушай, — я прибавил газу, протянул руку и ухватил с заднего сиденья сумку. — Ты же прекрасно знаешь, что я никогда против тебя не пойду. Делай то, что задумал и будь, Коля, счастлив… — переставил рычажок коробки скоростей на «D».

— Трудно быть счастливым, когда тебя предает напарник, — горько молвил он.

— Ну, извини, — я открыл дверцу. — Хочешь, я сегодня же куда-нибудь отъеду на недельку?

— Это ты меня прости, коллега, — душевно молвил он. — А насчет отъезда, идея хорошая. Прости, — еще раз сказал он, и я понял, что медлить дальше не стоит.

Повернул руль влево, а сам рыбкой нырнул из машины. Приземлился достаточно жестко, пару раз перекатился, а потом еще проехал несколько метров на заднице. Удачно, в смысле, ничего внутри себя не повредив, вписался в железное ограждение над водой и затормозил. Поднес телефон к уху:

— Что вы сказали, коллега, я прослушал.

— Уже все, — донеслось в ответ. — Извини, у меня звонок по второй линии.

Мой джип тоже врезался в ограждение, метрах в пятнадцати от меня, снес его, накренился, постоял немного и начал падать в воду. Не успели передние колеса машины коснуться темной густой массы, которая почему-то именуется Яузой, как раздался хлопок, потом рвануло. Я забросил телефон в реку, перекатился за каменный столб и замер, закрыв голову руками.

По всем законам жанра я должен был в стельку нажраться в каком-нибудь шалмане, затеять хорошую, минут на пятнадцать, драку с молодыми и наглыми латиносами, а потом вернуться весь в крови домой, достать из бара бутылку текилы, снять со стены старое-старое фото конца прошлого века и, отхлебывая кактусовое пойло из горла, приняться нести всякую чушь, типа: «За тебя, напарник!» или «Прости, напарник!». А потом обязательно зарыдать в голос.

Какая ерунда. Помните старый, немного пошлый анекдот? Один мужик застирывал трусы и приговаривал: «Никому верить нельзя, даже себе нельзя». Бедняга просто хотел пукнуть, а получилось, что обделался. В положении, котором я оказался, верить, кому бы то ни было настоятельно не рекомендуется, а то получится много хуже, чем в том анекдоте. Перед тем, как покинуть эту страну, я зачищу всех, кого надо, и очень правильно поступлю. В новую жизнь надо уходить налегке, совершенно другим человеком, не обремененным грузом старых знакомств и связей. Иначе поступают только последние лохи, а мы с коллегой никогда ими не были. Кстати, о нем, вернее, о том, что с ним случилось. Прошу понять правильно, я не маньяк, не людоед и не вампир-кровосос, а просто обычный профессионал. А настоящий профессионал всегда старается пресечь потенциальную угрозу в зародыше. Не так давно в моем бывшем управлении принято решение найти и уничтожить одного натворившего всяких и разных дел киллера, то есть меня. Флаг им в руки. Нет, конечно, сойдись я в открытом бою с теми, кого отрядили по мою душу, шансов победить будет маловато. Только не собираюсь я выходить с ними на битву. Я вам не благородный рыцарь Айвенго и даже не рядовой Райан, которого весь фильм зачем-то искали. Я тот, кого как бы никогда не было, и меня этим охотникам за привидениями нипочем не найти. Уже не найти, потому что сегодня вечером я перерезал последнюю ниточку, за которую можно было потянуть.

Когда-нибудь, лет эдак через тридцать, буду время от времени доставать старое фото в рамке под стеклом и пускать на него слезу, любуясь нами, такими молодыми и зелеными. Почему, спросите, под стеклом? А чтобы соленые стариковские слезы не разъели бумагу.

Я набрал номер, трубку на той стороне взяли не сразу.

— Ну, что еще?

— Здравствуй, дорогой, — душевно молвил я. — Соскучился?

— Если б ты знал, парень, — за прошедшее время мой друг Андрюша явно осмелел, — как ты мне надоел.

— Обижаешь, — горько, со слезой, проговорил я. — И хамить начал. Как бы не пожалеть.

— Себя пожалей, — веско молвил тот. — Самое время начинать.

— Да ты, никак, меня пугаешь?

— Дураков не пугают, — прозвучало в ответ. — Их учат.

— Круто, — восхитился я. На столе пискнула и тут же замолчала вторая трубка. — Минуточку. — Нажал на кнопку и прочел сообщение: некто поздравил меня с днем ракетных войск и артиллерии. — Ты еще здесь?

— Говори что надо, и побыстрее, — через губу ответил дорогой собеседник. — У меня мало времени.

— Во сколько ты обычно просыпаешься?

— А тебе какое дело?

— Постарайся завтра продрать глаза пораньше, тебя ждет сюрприз.

— Это все? — строго спросил он.

— Почти, — любезно ответил я. — Рано ты, жирный, обрадовался и, к слову сказать, совершенно напрасно. Вот теперь все, — и отключился.

Оружие, как известно, любит ласку, чистку и смазку. Хороший солдат никогда об этом не забывает. Я когда-то был именно таким. «Хороший ты, Луценко, солдат», — не раз говаривал мой бывший ротный, только каждый раз за этим следовало очередное «но». «Но дурак…» — молвил он, когда я попросил у него рекомендацию в школу милиции.