Вышел из метро на трех вокзалах, разжился никотином в ларьке с веселенькой надписью под прилавком «Сигареты, табачок — покурил и ништячок».

Постоял, покурил и, действительно, немного успокоился. И понял, что ни в какое Щелково к Юрке Корчажкину я не поеду. Лет шесть назад мы с коллегой были у него в гостях, так что при необходимости он меня там без проблем разыщет. Что-то уж больно всерьез взялся за меня бывший напарник, сам не пойму, зачем. А пока не пойму, лучше где-нибудь отлежаться. Где только, вот вопрос.

Есть только одно место, о котором никто не догадывается, да и сам я этот адрес знаю не полностью, зато помню телефон.

— Алло, — устало проговорили в трубку.

— Добрый вечер, Галина.

— А, супермен, — к моему искреннему удивлению, звонку она явно обрадовалась.

— Понимаете… — начал я, но меня тут же перебили.

— Николай, вы опять должны меня спасти!

— Что случилось? — оторопел я.

— Вы можете прямо сейчас прийти ко мне?

— Конечно.

— Замечательно, — и продолжила деловито: — Цветы покупать не надо.

— Почему?

— Потому что они невкусные.

— Не понял, — снова удивился. — Вы что, голодаете?

— Не то слово, вторые сутки не вылезаю из-за компьютера, а в холодильнике только тюбик горчицы и полбутылки подсолнечного масла, — и заголосила жалобно: — Выручайте, а? На Чистопрудном возле метро есть магазин, там столько всего вкусного…

— Еду, — коротко, как и подобает герою, ответил я.

— А летать не умеете? А то очень кушать хочется.

— Тогда лечу. Что купить-то?

— Что захотите и обязательно килограмм говядины. Когда будете?

— Скоро, сообщите номер квартиры.

Дверь открыли сразу же после звонка, такое ощущение, что меня очень ждали. На пороге стояла хозяйка в милом домашнем халате, шлепанцах и большущих очках на милом, римской формы носике.

— Добрый вечер.

— Добрый, — отозвалась она, сдвинула очки на лоб и с большим интересом посмотрела.

— Извините за неофициальный костюм.

Я переоделся в то, что было в сумке, а там у меня было только то, в чем я проводил занятия и просто шлялся по залу. Так что видок у меня был еще тот, прямо как у тех темноволосых юношей, что так любят кучковаться по вечерам у метро и демонстрировать окружающим собственную крутость. В китайских спортивных костюмах, штанишках обязательно в облипку, спортивной обуви с высокими, до колен берцами. Ходят туда-сюда большими и малыми группами, походкой пингвинов, дескать, руки к бокам из-за слишком мощных мускулов спины, прижать не получается. Все они якобы борцы и очень опасные по жизни люди. Смех, да и только. Нет, конечно же, среди этой публики попадаются спортсмены и даже чаще, чем блондины в Китае, но не намного чаще.

— Еще раз извините.

— Проходите уже, — она шагнула вглубь квартиры, а я исполнил команду и прошел.

— Понимаете…

— Потом, — перебила она. — Сначала что-нибудь съедим. Говядину купили?

— Конечно.

— Замечательно, — обрадовалась Галина. — А то Джону нельзя свинину.

— Джону, — удивился я. — Кто такой Джон?

— Чистокровный англичанин, — прозвучало в ответ. — Милый, выйди поздороваться, у нас гость.

Послышалось странное цоканье, и на пороге комнаты появился он, рыжий, красавец. Квадратная морда, белая грудь, лапы колесом. Встал и принялся с ленинским прищуром озирать гостя, то есть меня. Сразу можно было понять, что в принципе против меня он ничего не имеет, но и баловать не даст. «Смотри, мужик, — послышалось невысказанное. — Пришел в гости, так и веди себя как в гостях. А то могу и в ляжку вцепиться или… — тут он усмехнулся. — Уже разулся? Отлично. Если что, могу и в ботинки нагадить». Я кивнул, дескать, не извольте, дяденька, беспокоиться, все понял и понял правильно.

Пока она заканчивала работу, я гремел посудой на кухне. Через каких-то полчаса все было готово. Мы сели за стол и я, непонятно почему, вдруг взял и рассказал ей все, как случайному попутчику в поезде или соседу по столику в заплеванном пивняке, куда заходишь раз в пять лет. Не все, конечно, но очень и очень многое, даже то, что, как мне казалось, давно уже утонуло в памяти.

* * *

— Почему он все-таки решил тебя убрать? — за беседой мы как-то незаметно перешли на «ты».

— Понятия не имею, — честно ответил я. — Еще об этом не думал.

— А как же офицерская честь, совесть, в конце концов?

В ответ я просто хмыкнул. Искать у моего бывшего совесть с честью, выяснилось, дело достаточно неблагодарное. Все равно, что шарить за пазухой у одной, постоянно мелькающей по ящику, светской львицы. Ничего там такого интересного не выросло.

— Что собираешься делать?

— Еще не решил, — пожал плечами. — Вариантов не так уж и много: или драпать или… Завтра решу.

— Почему завтра?

— Потому что завтра я уйду от тебя, найду какое-нибудь тихое место, и вот тогда начну размышлять, как жить дальше.

— Давай еще выпьем?

— Кто бы возражал, — ухватил пузатую бутылку и наполнил рюмки.

— За что будем пить? Как там у вас принято, за смерть врагов, за Родину, за боевое братство, за?..

— И где ты только этого нахваталась? — быстренько выпил и закусил колбаской.

— В книгах, где же еще? — немного отхлебнула из рюмки. — Скажи мне честно, Николай, ты действительно служил?

— Да, а что?

— Что-то непохоже, — хихикнула. — Настоящий герой из крутого романа сейчас обязательно заскрипел бы зубами, произнес страшную клятву, а потом…

— Достал из заднего кармана портков гранатомет и принялся протирать его занавеской, — продолжил я. — Ты действительно читаешь эту муть?

— А что прикажешь делать? — удивилась она. — Это, между прочим, моя работа. Как, по-твоему, я могу редактировать книги, не читая?

— Почему-то всегда думал, что такие красавицы как ты должны работать исключительно с любовными романами.

— Дамские романы про большое и светлое чувство у нас редактирует пятидесятилетний мужик, пьяница и матерщинник, — сдержанно поклонилась. — Но за комплимент спасибо.

— Чудеса, да и только, — покачал головой. — Тогда скажи…

— Нет, это ты скажи, — перебила Галина. — Ты бывал ранен?

— Пару раз, не очень сильно.

— А клиническая смерть у тебя случалась?

— Что? — я вытаращил глаза.

— Так, да или нет?

— Конечно же, нет.

— Ну, — разочарованно протянула она, — выходит, ты самозванец. Вот, — взяла с подоконника книгу и протянула мне. — Полюбуйся, каким должен быть настоящий герой.