Я почувствовала, как глаза начинает печь от невыплаканных слез. Все это время я думала, что смогла справиться со своей виной перед Машей Савельевой и даже вроде договорилась сама с собой. Но почему-то сейчас, когда я произнесла вслух имя бывшей подруги и впервые призналась в том, что невероятно заблуждалась по отношению к Маше, в груди неприятно заныло, напоминая о том, что я просто спрятала все свои ошибки внутри себя, загнав их поглубже под кожу и в сердце, но так и не исправила их, оставив их гноиться и отравлять меня изнутри. К счастью, недопонимания и обиды, которые кардинально изменили наши жизни, касались только нас с Машей, и делиться ими с Матвеем я не собиралась.

- В общем без Влада я была никем перед отцом. Он слишком легко и просто растоптал мою мечту. Словно это была и не мечта единственной дочери. Но сейчас я даже не помню, что чувствовала тогда. Кроме его крика и моих слез, которые я с трудом сдерживала, до боли в горле. Это вряд ли я смогу забыть. Он раз за разом повторял, что врачами просто так не становятся по прихоти. Чтоб стать настоящим врачом нужно много трудиться и иметь призвание к профессии. Он кричал, а я не понимала, почему он не видит, что это не просто моя прихоть. Почему не видит, что это желание искреннее и я просто помешана на медицине? Но спорить с ним и что -то доказывать ему у меня не хватило сил из-за недостатка опыта и смелости. И мне пришлось сдаться. Просто проглотить обиду в очередной раз и сдаться. Но только в словесном поединке. Отказываться от мечты даже в мыслях не было. Буквально на следующий день я поехала в университет и подала документы. Никому ничего не сказав, я решила бороться за себя и свои желания. Поэтому уже через две недели была зачислена на бюджет только лишь по результатам ЕГЭ. Ну, по крайней мере мне хотелось в это верить. Я не хотела, чтобы моя известная фамилия сыграла свою роль при зачислении. Но переживала я по этому поводу совсем недолго. Счастливая от осознания того, что я в долгожданном меде и уже в сентябре приступлю к занятиям, я чувствовала себя в нужном месте в нужное время. Окрыленная успехом, я без задней мысли поделилась своим счастьем с родителями и тут же мне эти крылья выдернули с корнями. Никогда в жизни я так не ругалась со своим отцом. Да что там ругалась? Я почти два часа захлебывалась слезами и стояла на коленях, умоляя его разрешить мне учиться в медицинском. Просила дать хотя бы один маленький шанс, и я бы обязательно доказала всем, что я смогу, что я способна быть не только красивой дочкой богатого бизнесмена. Но папа был непреклонен. Мне даже в какой-то момент казалось, что он делает это принципиально. Только потому, что я пошла против его воли. Что посмела подать свой голос, высказать свое мнение, которое шло вразрез с его. И даже тогда я до конца не верила в происходящее. Я до последнего думала, что все наладится. Даже тогда, когда папа уговаривал меня не мучать ни себя, ни его и поступить в юридический. И даже тогда, когда я с завидным упорством отказывала ему и продолжала настаивать на своем. А потом все закончилось. Для меня.

Я смотрела в стекло и видела, как мои щеки блестят от слез. Воспоминания были слишком болезненными. Я так долго держала их в себе, и теперь произнося все свои переживания вслух, вытаскивая всю боль наружу, даже не замечала присутствие Матвея. Мне было все равно, слышит ли он меня и что подумает. Я уже не могла остановиться.

- Чтобы усмирить мое рвение и наказать за непослушание, отец забрал мои документы из университета, и естественно вход туда мне был заказан. Для меня это приравнивалось к смерти. Я ненавидела своего отца в тот момент и готова была сбежать на край света, лишь бы не видеть его и не слышать больше никогда. Но слишком юная, слишком наивная и слишком привыкшая к деньгам и роскоши - я не рискнула. Да и какой бы неприспособленной к жизни я не была бы, я знала точно, что пойди я против воли отца, мне не было бы жизни нигде. Он достал бы меня везде. Перекрыл кислород и сделал бы так, что мне просто пришлось бы ползти к нему и умолять о том, чтобы он принял меня обратно и пристроил в этот гребаный юридический. Да, я была зависима от него. Но никогда бы не подумала, что он может так поступить со мной. Ведь их с мамой безразличия мне хватило с головой, но я ни разу не позволила себе упрекнуть их в этом и любила своих родителей такими, какими они были. И если бы они однажды бы попросили совет или помощь, я бы поддержала их руками и ногами. И почему-то всегда ждала от них того же. Но зря. Я как была красивым приложением к Тороповым, так и должна была им оставаться. И я понимала, что если сдамся, позволю отцу одержать победу, то навсегда останусь красивой куклой в семье Тороповых. Навсегда потеряю не то что право голоса, но и не смогу высказывать своего мнения. А я так не хотела. Я в тот момент как никогда хотела быть самостоятельной, хотела жить, учиться, ошибаться, принимать решения и просто быть нужной. И чтобы отстоять себя, мне пришлось бороться с родным отцом. В открытую я не решилась. Знала, что у меня ни хватит ни сил, ни опыта, ни возможностей. Поэтому выбрала трусливую позицию, где я по-прежнему обижалась на отца и делала все ему на зло, а сама потихоньку шла к своей мечте. Я тусила, забила на учебу, стала безразлично относиться к просьбам отца, но не переступала грань. Достаточно было просто запудрить ему мозги и немного отвести глаза. И у меня получилось. Уже два с половиной года я учусь в медицинском, и мой всесильный отец даже не догадывается об этом. Да, мне пришлось поступить в универ по поддельным документам, иначе мне было туда не попасть. Да, я днем веду маленький мини- бизнес, а по ночам разгульную жизнь, но это только прикрытие. Пока мой отец думал, что я оправдала все его ожидания и не способна больше ни на что, как тратить его деньги и прожигать свою жизнь, я вела двойную жизнь. Я каждый божий день превращаюсь из Кати Тороповой в Катю Гуляеву и иду грызть гранит науки. Это адски трудно. Это адски страшно. Я каждую минуту боюсь, что отец вычислит меня и сотрет меня в порошок только из-за того, что поступила по-своему. Ему будет не интересно, что я не просто учусь, но еще и добилась в учебе не плохих результатов, что у меня получается, и что есть то самое призвание, о котором он говорил. Я каждый день скрываюсь. Моя кровь в жилах застывает от мысли, что однажды я встречу кого-то из знакомых и весь мой план пойдет ко дну вместе со мной. Боюсь до смерти, но не могу позволить себе остановиться. Медицинское образование - это все, что у меня есть. Это моя мечта. Моя жизнь. Если у меня однажды отберут ее - у меня не будет смысла жить дальше.

- Ты сумасшедшая, - я слышу пораженный голос Матвея, но не в силах повернуться к нему. Мое лицо залито слезами, и я просто боюсь взглянуть ему в глаза.

- Я не спорю. Сумасшедшая богатая выскочка. Меня ненавидят, осуждают. Мне завидуют сотни девушек. У меня есть деньги, машина, дорогие шмотки, вокруг меня вьются завидные женихи города, есть доступ туда, куда многие не попадут ни за какие коврижки. А я завидую им. Потому что хочу быть обычной, настоящей. Мне плевать на всю эту роскошь. Я хочу заниматься тем, что мне нравится, а не вот этот весь фарс. Если бы они только знали, что обычное обучение в медицинском университете мне недоступно, не поверили бы, - я усмехнулась сквозь слезы.

- Ты потрясающая, Катя Торопова, - Матвей стоял за моей спиной.