– Пойду в уборную, – заявляет Алина, вставая. – Не вздумай съесть мой морской салат.

– Может, тебе заказать что-то посущественнее?

Она смеется.

– Не глупи. Ты увидишь, сколько в том салате морепродуктов. Там двое могут наесться.

– Тогда тебе не о чем переживать, если я приложусь к нему.

Я подмигиваю ей, и Алина убегает в сторону уборных. Я поднимаю бокал и делаю несколько больших глотков, продолжая сверлить женщину взглядом. Наконец наши взгляды встречаются, и с ее лица тут же исчезает улыбка, которую она дарила детям. Это точно Вера. В противном случае, с чего бы ее настроение так резко изменилось. Она нервно оглядывается, а потом снова испуганно смотрит на меня.

Кто там у тебя, а, мам Вер?

И сразу после этого мысленного вопроса я получаю на него ответ. Из тени выходит девушка. Та самая, которая была на пляже, я уверен. Потому что эту походку я не спутаю ни с чьей другой. Сердце трепещет где-то в горле, нервно колотится просто на разрыв. Кудрявая девушка с длинными волосами. Черными. Или просто темными, но в полумраке террасы ресторана они кажутся чернее ночи. Девушка подходит к столу, и Вера бросает на нее взгляд, а потом – снова на меня. Я вскакиваю с места, сжимая дрожащие руки в кулаки. И девушка поворачивается в профиль. Сука-а-а-а. Ты жива.

Саундтрек к главе: БИ-2 – Варвара

Я не иду к ней, я плыву. Пробираюсь через группки людей, расталкиваю и извиняюсь. Она еще не видит меня, пока что только мама шепчет ей что-то на ухо. Меня останавливает Алина и спрашивает, куда я, а я резким тоном приказываю ей возвращаться за столик и ждать меня. Не останавливаюсь, прокладываю путь к той, которая сейчас поднимет голову и мы встретимся взглядами. Через три… две… одну…

– Олег? – хрипло выдавливает из себя Варвара ровно в ту секунду, когда я подхватываю ее за локоть и волоку подальше от людей. – Погоди, остановись. Олег, куда ты меня тянешь?

Я не могу сейчас выдавить из себя ни слова. Потому что задыхаюсь от боли и облегчения одновременно. Я вытаскиваю Варю за пределы ресторана и волоку еще несколько метров, удаляясь от народа в тихое место. Заволакиваю ее за здание и ноги погружаются в песок. Я прижимаю ее к стене, хорошенько тряхнув перед этим, и отворачиваюсь. Медленно оседаю на корточки и сжимаю двумя руками затылок. Сижу так несколько секунд, а потом резко поднимаюсь и разворачиваюсь к ней. У меня только разве что пар из ушей не идет, и дым из задницы. Я упираюсь кулаком у ее головы в стену и приближаю свое лицо к лицу Варвары.

– Ты понимаешь, сука, что я тебя похоронил?! – задыхаясь, шиплю ей прямо в лицо. – Что я, блядь, объездил каждое ебаное кладбище в нашем ебаном городе? Что я искал твою могилу? Что каждый день подыхал, думая, что ты умерла?

– Олег…

– Нет! – рявкаю на нее. – Я сдох тогда вместе с тобой, Варвара. Или Лиза. Или Белла. Или Бестия. Или у тебя новое имя?

– Нет… – шепчет она.

– Так какое настоящее, м?

У меня подрагивает каждая мышца, а сердце то разгоняется, то с визгом шин тормозит, стоит мгновение и снова запускается. Давление так лупит в виски, что я слышу грохот крови в ушах. Как такое, нахрен, возможно?! Как можно так играть чувствами?!

– Ну?! – подталкиваю ее.

– Варвара, как и раньше, – тихо отвечает она.

– Тогда куда ты подевалась, «Варвара, как и раньше»?! Что за херь такая произошла, что твой отец сказал мне о твоей смерти?!

– Он не говорил… – еле слышно шепчет она.

– Что? Громче!

– Он не говорил, что я умерла, – четче выговаривает она.

– Он сказал, что тебя нет!

– Но не говорил, что умерла, Олег.

Я громко втягиваю воздух ноздрями, пытаясь не лупануть сейчас ее голову о стену. В голове проносятся последние три года, и я офигеваю. А ведь он и правда не говорил. Охранник качнул головой. Но было ли это ответом? Неужели я так лоханулся тогда? Сколько раз я ездил домой к Варе, и никакая сука не сказала мне, что она жива. Даже намека не дали.

Я упираюсь вторым кулаком в стену и крепко зажмуриваюсь. Пытаюсь восстановить дыхание и подавить дрожь в теле. Хреново выходит. Никак не могу сосредоточиться. И мне мешает запах. Она пахнет по-прежнему. Я никогда не забуду аромат ее волос. У меня до сих пор стоит та бутылка с шампунем. Алина как-то попыталась его использовать, и это послужило поводом к нашей первой ссоре.

– Что с твоими волосами? – спрашиваю я.

– Не нравится, Красавчик? – спрашивает Варя. Она пытается разговаривать игриво, но в голосе отчетливо слышится волнение и дрожь.

– Нет.

– Прости, что не угодила. Но я вроде как не собиралась встречаться с тобой.

– Варь, где ты была?

Я открываю глаза как раз в тот момент, когда она поднимает руку, чтобы привычным, таким знакомым и любимым жестом, провести по моей щеке. Я отскакиваю, как будто это касание ошпарит меня, словно кипятком. Она с грустной улыбкой опускает руку.

– Лечилась, – отвечает она, глядя в сторону. – Я наконец решилась, прошла долгий курс реабилитации.

– Я знаю о твоем отчиме, – зачем-то говорю я, и Варя теперь смотрит на меня, прищурившись.

– Не поняла?

– О твоем первом отчиме. И о том, что Мила – его дочь. А кто отец второго, Варь? Ты замужем? У тебя уже даже сын есть от него? Быстро ты, Бестия. – слова слетают с языка, а во рту все равно остается горечь. Столько гадостей хочется ей сказать, просто не передать. Но язык формирует совсем другие слова. – Я подыхал без тебя, Варь, – шепчу хрипло, едва сдерживая свои эмоции.

Поднимаю взгляд на Варю и застываю. В ее глазах столько боли. Там агония. Она горит изнутри, утягивая меня за собой в этот пожар. Сейчас все отходит на задний план. Я просто… просто хочу побыть с ней. Совсем немного. Послушать о переменах в ее жизни, понять, что все, что было между нами, произошло не зря. А еще мне приходится подавлять потребность прикасаться к ней, чтобы убедиться, что это не сон. И чтобы снова испытать те самые чувства, которые разрывали меня, когда мы были вместе. Я с ужасом осознаю, что не разлюбил. Я хоронил ее столько раз, что сбился со счета. Но все же внутри меня теплилась крошечная надежда, что меня просто обманули. Так и было. И да, сейчас, вдыхая горячий воздух, превращающий мои легкие в пепел, я понимаю, что, увидев ее, не испугался. Мне кажется, в таких случаях люди действительно испытывают ужас, как будто встретили привидение. Но у меня такого чувства нет. У меня только одно: облегчение и новое желание жить.

Я снова приближаюсь к Варе, протягиваю руку и кончиком пальца стираю с ее щеки одинокую слезу. Прикосновение обжигает. Но в Бестию как будто встроен магнит, который не позволяет мне находиться на расстоянии.