Женя, засмеявшись, села, закинула руки себе за спину, начала расстегивать молнию, и он бросился ей помогать, еще энергичнее накатывая с поцелуями. Наконец платье было снято, Саша лихорадочно раздевался сам, Женя ему не помогала. Скинул рубашку и снова заключил ее в тиски объятий, нашарил застежку бюстгальтера. Она не открывала глаз и словно плыла по течению, переживая восторг оттого, что с ней происходит что-то долгожданное и необыкновенное. Ощущала его дрожащие руки, чувствовала сумасшедшее Сашино желание и отвечала таким же возбуждением, волнами проходившим по телу. «Вот это жизнь! – проносилось в голове. – Наконец-то…»

Саша сдернул плед, до того прикрывавший разобранную постель, они освободились от остатков одежды и удобнее устроились на широкой кровати. Все возможности любви развернулись перед ними и казались уже неотвратимыми. Бормоча признания и зацеловывая Женю куда попало, Саша вел свою партию крещендо прямо к желанной кульминации…

И тут раздался звонок в дверь. Женя замерла, словно дело происходило не в его, а в ее собственной квартире и она могла быть застигнута кем-то из близких в самый разгар любовного свидания. Настойчивый звук не прекращался, уверенно разрушая для Жени магию бездумной вовлеченности в любовный поток. Она напряглась и застыла, прислушиваясь. Саша реагировал на перемены в ней новым шквалом поцелуев, а звонков как будто и не слышал. Но Женю было уже не завести. «Что я делаю…» – билось в ее голове.

– Кто это? – прошептала она хрипло.

– Не знаю… – не сразу ответил он. – Какая разница… Женя… Женечка моя… – шелестел, еще не поняв своего поражения.

Она вывернулась из его объятий и села на постели, виновато улыбаясь.

– Что случилось? – испугался Саша.

– Звонили в дверь. Ты разве не слышал? Несколько раз.

– Слышал, конечно, ну и что? – не понял он.

– А вдруг это к тебе?

– Я никого не жду. – И снова обнял ее. – Мне никто, кроме тебя, не нужен. Чего ты испугалась?

– А вдруг у них ключ есть…

– Ну что ты говоришь, глупыш мой маленький… – Он улыбнулся, пытаясь ее обнять.

Она замотала головой, натянула на себя одеяло.

– Я не знаю, – сказала. – Просто страшно. Слушай, я не могу. Я лучше пойду.

– Куда! Что случилось?! Женя, подожди, что произошло?

Но она уже тянулась к своей одежде, отворачивалась.

– Женя! – воскликнул Саша, жестко хватая ее за плечи и встряхивая. – Что случилось?!

Она опустила голову и молчала, кусая губы.

– Что я сделал не так? – расстроенно спросил Саша, отпуская ее. Он не глядя взял сигареты со столика и привычно закурил прямо в постели.

«Все не так», – подумала Женя подавленно.

– Все так, – сказал она. – Просто я какая-то ненормальная.

– Ну какая ненормальная, Женечка, – потянулся к ней опять Саша, немножко обнадеженный, как ему показалось, обыкновенной женской неуверенностью в себе, – ты самая лучшая!

– Я не лучшая и не худшая, – поморщилась Женя. – Просто не могу, не умею… Никогда не изменяла мужу, и не получается у меня.

Ей хотелось одного: поскорее одеться и уйти. «Господи, ведь это всего лишь маленькое испытание – кто-то из соседей или Сашиных родственников мог застать нас здесь – только и всего! И мне уже так жутко. А что же будет дальше!»

Почему-то раздеваться было легко, а одеваться ужасно неловко. Женя путано объяснила растерянному, поверженному ее поступком Саше, что дело не в нем и просто она не создана для адюльтера – а в голове крутилось, что все это, все неизбежные страхи двойной жизни, можно терпеть, видимо, только при большой-большой любви. А ее нет! Теперь она это ясно почувствовала.

На работу не поехала, бежала домой, собираясь объяснить домашним, что немножко приболела и отпустили пораньше. Да она и чувствовала себя приболевшей. Кружилась голова, и тело было как ватное, хотелось лечь в кровать, напиться чаю, уснуть. «Ой, что могло быть! Что могло бы…» – твердила она себе, испытывая чувство избавления от едва не стрясшейся беды. Теперь ей казалось удивительным, как она могла решиться оказаться в постели чужого человека – она, семейная женщина, счастливая мать и жена, любящая мужа. А ведь ей действительно есть чем дорожить, Юлька права… Женя мысленно обозревала свои богатства – чудесные детки-погодки, неразлучные, как близнецы, такой золотой ее Славик, бабушки с дедушками с обеих сторон, всегда готовые посидеть с внуками… Дружная большая семья.

«Рассказать или не рассказывать… – мучилась она. – Если не говорить ничего Славе – значит, я продолжаю его обманывать. И так будет вечно…» Женя споткнулась на бегу и чуть не упала. В животе неприятно екнуло, она пошла тише, выравнивая дыхание и старательно глядя себе под ноги. «Сказать… Но зачем?.. Станет легче, – решила она, чуть подумав, и опять припустилась, очень уж хотелось как можно скорее оказаться дома, юркнуть в теплую норку. – Поговорю со Славиком, повинюсь, – на бегу настраивалась Женя. – Почувствую себя опять честным человеком, порядочной женщиной. Вот так».

Она наконец вбежала в свой подъезд с уже почти твердым намерением сегодня же повиниться перед мужем во всех заблуждениях. «Зато ничего у нас толком и не было», – вздохнула, мельком и болезненно припомнив себя саму голой, распростершейся под ласками Саши – «чужого мужчины», как она теперь называла недавнего возлюбленного. «И что – вот про это тоже рассказывать? – подумала сжавшись. – Ну нет… А тогда о чем можно, о чем нельзя?» – размышляла озадаченно, уже поднимаясь в лифте.

Ключ никак не хотел слушаться дрожащих пальцев и не попадал в замок. Женя нервничала. «Ничего не скажу, – вспыхнуло в ней вместе с поворотом наконец подчинившегося ключа. – Очистить свою совесть за счет его душевного покоя? Да кому она нужна, эта правда? И зачем еще удлинять ошибку…» Входя в квартиру, Женя уже понимала, что не станет облегчать себе чувство вины, загружая Славу собственными грехами.

Весь вечер она смотрела на мужа и детей словно обновленным взглядом, будто вновь узнавая. «Как я могла? Как могла?» – крутилось в голове. Но не столько с раскаянием, сколько с изумлением. Вспомнилось, что тогда, после поступления в институт, она действительно спокойно уехала с родителями в Италию. Еще думала, как приятно будет встретиться с Сашей после разлуки, как она успеет соскучиться… Черта с два! Вот когда познакомилась со Славкой и ее курс отправляли на практику, тогда действительно соскучилась. И перед поездкой белугой ревела, потому что даже день без него казался ей бессмысленно прожитым, да просто выброшенным из жизни! А тут… Так что же там было-то, в юности с Сашкой, кроме детского любопытства и элементарной симпатии?

И на другой день ее все не отпускала эйфория: господи, у меня же семья, и какая семья! Она даже начала считать, что вся эта история с ее неразроманившимся до конца романом со школьным другом была нужна как раз для того, чтобы снова остро ощутить и по-настоящему оценить то, что у нее есть. Даже взяла неделю отпуска на работе – так вдруг захотелось побыть дома и больше внимания уделить родным… Она много спала, но все время не высыпалась. «Эк меня! – думала, усмехаясь. – Все силы отдала этой дури дурацкой».