к закату. Воздух стал чуть менее знойным. Приближался вечер. Рун вернулся к Лале, уселся рядышком. Она вздохнула с доброй улыбкой, ничего не говоря, прижалась к нему.

– Счастье моё большеглазое, – ласково произнёс он, обняв её.

– А ты моё счастье, – с тихой нежностью промолвила она.

Неподалёку от них на дерево села птичка, необычная, пёстрая с красной грудкой, Рун таких и не встречал никогда. Села, покосилась на них с любопытством, отряхнула пёрышки, и давай выводить трели. И пела, и пела.

– Красиво, – порадовалась Лала расслабленно.

– Ага, – кивнул Рун. – Лала, а почему к тебе животные иногда идут, а иногда нет? Вот порой птичка вроде и не очень далеко, как сейчас, а к тебе не слетает, а бывает, издалече сразу к тебе летит. Почему так?

– Ну, милый, зверюшки с уважением относятся к феям, – поведала Лала. – У них свои дела, у меня свои, и им сие ведомо. Ежели бы за мной со всей округи лесные созданья начали скопом бегать, вот был бы ужас. Это как толпа людей, что не даёт проходу. Примерно то же. Они оберегают мой покой, Рун. Но бывает, какой-то уж сильно невтерпёж, или настроение слишком хорошее, что не удержаться, или простодушная чересчур. Или волей случая совсем близко окажется. Тут и подбежит сама. А в основном, если позовёшь, тогда с удовольствием придут, а без этого не станут тревожить. Звери многое понимают, Рун. Больше, чем вы, люди, полагаете. Вот сидит эта птичка, и видит, что мы вместе, что нам нравится быть вдвоём, и не хочет мешать, отвлекать, но поёт она сейчас для нас. Именно для нас. Желает приятное нам сделать. И она знает, что я это знаю, и что благодарна ей. И ей этого достаточно. Согревает ей сердечко. Иногда достаточно просто быть рядом, это тоже приятно. Всё равно она с нами как будто, а мы с ней. Ей будет памятен этот день, что встретила нас и пела для нас. Хочешь, позову её, она прилетит. Но я уставшая чуточку, и мне на тебя хочется сейчас ласку тратить. Соскучилась, пока ты малинку собирал.

– Лучше уж на меня, чем на неё, – буркнул Рун с довольной физиономией.

– Не знаю, заинька мой, как быть завтра, – промолвила Лала немного озабоченно. – Думаю всё, думаю об этом. Вот придём мы на озерцо. И что, сразу кинемся в водичку? Суетно как-то выйдет. А суетно, значит не романтично. Хочется, чтобы идеально всё было. Наверное, надо сначала на бережку много-много обниматься. Пол денёчка хотя бы. И как совсем-совсем станет счастливо, тут и идти в водичку купаться. Сначала искупаться, освежиться, а потом уж… мокренькими в водичке… О, опять в животике холодеет. Но пол денёчка ждать очень долго. Не знаю, как поступить.

– Ох, Лала, – покачал головой Рун с добродушной улыбкой. – Так уж много ты об этом размышляешь.

– Потому что это очень важно, мой котёнок, – тоже улыбнулась Лала. – Такое романтичное мало с кем бывает. Раз уж нам суждено, чтобы это с нами произошло, надо чтобы всё было идеально. Сердечко трепетно желает этого.

– Давай вместе распланируем, что как делать, – предложил он. – Тогда легче сориентироваться будет, как лучше.

– Давай, – с готовностью откликнулась Лала.

– Придём мы не слишком рано, но утром, – принялся рассуждать Рун. – С утра в воду странно лезть, правда ведь? Само собой надо подождать до зноя.

– Действительно, – согласилась Лала. – Значит до зноя погреешь меня на бережку. А там и в водичку.

– Я бы рад погреть, но у нас дел будет много, – заметил Рун.

– Каких дел?

– Ну мы же на целых три дня остановимся. Нужно будет обустроить лагерь. Тут уже не бросишь просто куртку. Когда мы придём, сперва необходимо выбрать место. Чтобы красиво и удобно. В этом я на тебя надеюсь. Чуть отлетишь вверх и высмотришь, где тебе больше нравится. Затем нужно будет мне туда дойти. Затем насобирать дров поболе, дабы потом на это не слишком отвлекаться. Сделать лежанку поудобнее и шалаш. Мало ли, вдруг непогода случится. Шалаш нужен. Найти съестного, сколько возможно. Так чтобы с запасом хотя бы на день вышло. Сготовить. И вот тогда наступит время для отдыха.

– Сколько всего нужно сделать, – подивилась Лала растерянно. – А когда же обниматься?

– До полудня управимся поди, – пожал он плечами. – Много времени ещё останется. Дела всегда какие-то есть. Так жизнь устроена. Не забывай, тебе ещё платье менять надо будет. Ты хотела. Тоже не один час у нас отнимется.

– Любовь моя, раз столько дел, может тогда четыре денька? – просяще произнесла Лала. – А то так нечестно, обещал три, и…

– Ох, Лала, – рассмеялся Рун. – Может уж всю жизнь в таком случае? Я не против, если что.

– Рун, ты обещал. Три денька объятий, – омрачилась Лала.

– Ну, милая, это они и будут. Ты просто смотришь на это не под тем углом, – мягко сказал Рун. – Если всё делать вместе, дела тоже станут романтикой. Вот представь, мы пошли собирать ветки для костра. Идём, и раз, ты соскучилась, тут я тебя и обниму. А потом пойдём дальше. И снова чувствуешь, что всё, невмоготу без этого. И я снова обниму. И каждый миг, как тебе захочется, или мне. Торопиться-то некуда, мы вместе, я буду весь твой, чем бы мы не занимались. Не кажется тебе, что это то же самое, как обниматься в воде? Превращает объятья в нечто особенное, чего ещё не было? Вот сравни: или просто лежать-сидеть, как на привале, и обниматься, как было у нас уже много-много раз. Или собирать ветви и обниматься, делать шалаш и обниматься, готовить еду и обниматься. Каждое дело превратится в незабываемое волшебство, которое будешь вспоминать потом, как нечто очень дорогое. Это же всё будет часть одного – нашего свидания. Основная романтика-то не в объятьях, Лала, по-моему, не в них самих. А в том, что нас тянет друг к дружке. Делаем что-то, глядим друг на друга, и вдруг ты осознаешь, что всё, нестерпимо боле, чувствуешь повеление сердца обнять, и откладываешь ненадолго дело в сторону. Вот что запомнится и станет особенно дорогим. Эти внезапные побуждения, и как тот, к кому они, с радостью откликается на них, чувствуя к тебе то же самое, позволяя утолить острую жажду побыть вместе. Ну вот что-то такое.

– Смотри ты, какой красноречивый, – с веселой приязнью поиронизировала Лала, воодушевлённо засияв личиком. – Ты, заинька мой, не совсем понимаешь природу фей объятий. Объятья дарят нам счастье. Поэтому они прекрасны сами по себе. А в остальном… Ты наверное прав.