– Вон тех?

Эмма и Бен стояли невдалеке, прижавшись друг к дружке, и растерянно озирались по сторонам, видимо присматривая, в какую сторону будет сподручнее драпать, если что.

– Не только их. Я весь класс позову. Обещаю, тебе это не понравится. – Вид у Клауса был грозный, пожелтевшие синяки у правого глаза и на левой щеке придавали словам убедительности.

– Да ладно, малыш, не кипятись. – Брюнет решил, что разумнее всего сгладить назревавшую ссору и не давать ей продолжения. – Мы твою сестру и пальцем не трогали, с чего ты взял, что мы ее обижали?

– Вы у нее бейсболку забрали.

– Да ты что, она сама ее мне сначала отдала, сказала, что дарит, а потом вдруг назад потребовала. А подарки не отдарки. Короче, кепка у нее, конфликт разрешен. Обещаю тебе, пацан, что сестру твою никто обижать не будет. Бывай. – И шумная компания пошла дальше, оставив Клауса и Анну друг напротив друга.

Анна подняла глаза на Клауса. В этот раз в ее взгляде не было ненависти. Он подумал, что сестра начнет его отчитывать за то, что влез не в свое дело, но она ничего не сказала, отвела взор и пошла быстрым шагом, почти бегом, в сторону велосипедной парковки. Андрей был уверен, что она желала сказать ему «Спасибо!», но не смогла себя заставить произнести это слово.

Друзья подошли к стоявшему истуканом Клаусу. Первой нарушила молчание Эмма:

– Клаус, ты скоро прослывешь первым драчуном на районе. Все проблемы пытаешься решить силой.

– А как иначе?

– Добродетелью, Клаус, добродетелью.

– Терпением и стойкостью, – вставил свои пять копеек Бен.

– Да, да, да. Знаю, знаю. Если тебя ударили по одной щеке, подставь другую. Не мой метод!

Эмма не стала продолжать нравоучения, и они, попрощавшись с Беном, за спокойными разговорами на отвлеченные темы доехали каждый до своей обители.

Очутившись дома, Клаус увидел и Анну, которая пришла пораньше впервые за последние деньки. «Ну что ж, – решил он, – халява закончилась, придется опять лезть через окно». Он достал веревку с петлями, развернул кровать изножьем к окну, накинул дубовую петлю веревки на одну из ножек и примостился на подоконнике, целясь в ближайшую петлю спущенной вниз самодельной лестницы. Внезапно дверь распахнулась и вошла Анна. Андрей забыл заблокировать дверной замок. Она улыбнулась, застав его в такой несуразной позе. Ему же было неловко, как будто застали на краже с поличным.

– Можешь ходить к бассейну как все нормальные люди, через дверь, – дружелюбно сказала она, – или тебе так уже привычней?

Она кивнула на веревку. Андрей облегченно вздохнул: есть контакт, лед тронулся, холодное сердце оттаяло, что там еще можно сказать об этом событии. В общем, дела оборачивались как нельзя лучше.

– Ну уж нет, по лесенке поспособней будет! – Он широко улыбнулся.

– Я видела, ты уже нормально на воде держишься, можешь и без постороннего присмотра в большом бассейне плавать. И еще – спасибо, что заступился.

– Ты же моя сестра, я обязан был…

– Знаешь, я уже не считаю тебя таким, каким я тебя преподносила одноклассникам. Ты изменился, сильно изменился.

– Ну почему же, с хомячком я полностью согласен.

– С каким хомячком?

– С неповоротливым хомячком. В целом так и есть.

– Да? Хочешь, чтобы я тебя так называла?

– Нет, – поморщился Клаус, – иногда вещи не стоит называть своими именами.

Один груз свалился с плеч, с сестрой найден общий язык. С хорошим настроением он отправился на тренировку.

Отобедав после бассейна, Андрей взялся за домашнее задание. Среди прочего, надо было подготовить доклад на урок философии. Этот предмет больше других продолжал напрягать семиклассника.

На этот раз надо было дать определение счастью и предположить, зависит ли оно от материальных благ. Учитель попросила, чтобы не использовали типовые определения, которых полно в Интернете, а предложили что-то свое.

Андрей решил подсмотреть уже имеющиеся определения счастья, чтобы было от чего отталкиваться. Глобальная сеть выдала: «Счастье – состояние человека, которое соответствует наибольшей внутренней удовлетворенности условиями своего бытия, полноте и осмысленности жизни, осуществлению своего человеческого назначения». Что же выходило из этого определения? Первое, что напрашивалось на ум, так это отсутствие связи с материальными благами. Главное – это быть довольным условиями своего быта. Иной миллионер не доволен ими, а бомж на помойке – доволен. Но это, скорее, применимо лишь к волку-одиночке, у которого нет родных и близких, о которых надо заботиться. Трудно себе представить, чтобы человека устраивало то, что его супруга и дети вместе с ним живут на свалке. Поэтому, хоть с милым и рай в шалаше, но какой-никакой минимальный достаток для ощущения счастья должен быть. Следующее условие счастья – полнота и осмысленность жизни. Здесь можно не согласиться. Если все глубоко осмыслить, можно прийти в отчаянье. Можно дойти до осознания, что смысла в жизни нет или что жизнь идет не тем путем, каким хотелось бы. Дурачок или слабоумный, напротив, счастлив, потому как не ведает зла, и проблем у него нет никаких. Да и полнота жизни у каждого своя. Кто-то считает, что для этого нужно самореализоваться, кто-то – что нужно завести семью, иметь друзей, любимого человека, стабильную работу, достичь социального статуса и многое другое. Счастливым может быть тот, кто не живет полной жизнью сейчас, но стремится к этому, верит в хороший исход. И сейчас он счастлив именно оттого, что грезит прекрасным будущим. Последнее условие счастья еще более спорное. Что значит – осуществление своего человеческого назначения? Кто-нибудь вообще знает свое назначение в этом бренном мире? Единицы, и то вряд ли.

Мы часто сами приписываем счастье другим лишь на основании умозаключений, что обладание тем или иным благом уже само по себе является безусловным показателем счастливого человека. Мы говорим: «Вон у того парня куча денег! А у этого хорошая машина. У третьего жена-красавица! Другой может себе позволить просыпаться в обед, поэтому он каждый день высыпается. Пятый – путешественник, всю жизнь в пути. У бомжей вообще нет ни забот, ни хлопот». Про всех них можно сказать, что они счастливчики, хотя на самом деле это может быть и не так.

И еще возникает вопрос о продолжительности счастья. Может ли жить человек счастливо всю жизнь или ее продолжительный отрезок, или счастье мимолетно? Вот человек был удовлетворен бытием, у него полная и осмысленная жизнь, он знает и осуществляет свое назначение. Но тут случилось горе с одним из его родных и близких людей. Он стал несчастлив. Причем мог стать таким на день, а мог и на всю оставшуюся жизнь. При этом ни одна из трех составляющих его счастья не изменилась. Изменилось лишь отношение к ним: они его уже не радуют.

Поэтому каждый в своей жизни может быть счастлив и несчастен миллионы раз. Большую, а может и главнейшую роль играет отношение самого человека к ситуации, в которой он находится. И каждый сам определяет на основе этого, счастлив он или нет. В этой связи показательно изречение, приписываемое Пифагору: «Не гоняйся за счастьем, оно всегда находится в тебе самом». Конфуций вообще считал, что счастье – это жить в согласии с самим собой.