– Ах, Александр Андреевич, – сетовал ему младший брат при встречах во дворце, передавая слова старшего. – У наших моряков одно вертопрашество и невежество, дурь да лень. У англицких же с измальства культурность столь изрядна, что нашим и не снилась! Так что следует нам во флотоводцы двигать не каких-то сиволапых Круза с Козляниновым, а настоящего мореходца Тревенина. За что, кстати, будет нам почет и уважение с островов британских!

Хитрый Безбородко монологи эти не перебивал, но и равнодушия к ним своего не скрывал. Эта игра его совсем не интересовала, и если при Грейге иностранцев он поддерживал, то после смерти адмиорала к его выдвиженцам враз охладел.

Теперь всех волновало, кто будет поставлен во главе флота: ежели англичанин, то вновь верх возьмет их партия, ежели природный русак, то окрепнет и русская стороны.

* * *

Смерть предводителя свела на нет все боевые устремления Балтийского флота. Разом канули в никуда смелые прожекты и дерзкие планы Грейга. Теперь их просто некому было претворять в жизнь. Руководство флотом временно было поручено Тимофею Козлянинову, но права вице-адмирала были сильно ограничены, и на все свои действия он был обязан испрашивать разрешения из столицы. По существу ему велели дожидаться, когда императрица и Адмиралтейств-коллегия найдут на должность командующего достойную кандидатуру.

Между тем шведы все не теряли надежды сбить наш отряд с Гангутской позиции и восстановить жизненно важную прибрежную коммуникацию между Швецией и войсками и флотом в Финляндии.

Третьего октября к Гангуту с востока двинулся пробный конвой. В охранении транспортов шли галеры и канонерские лодки. Одновременно навстречу им направились галеры с запада. В одно мгновение наш немногочисленный сторожевой отряд оказался в окружении.

Едва капитан 1-го ранга Тревенин заметил приближение противника с запада, навстречу ему сразу же был послан гребной фрегат «Святой Марк». Не испытывая судьбу, шведы тот час спрятались за прибрежными камнями. Удалились восвояси и атаковавшие с востока.

Через день новая попытка прорыва. На этот раз галеры и канонерские лодки сами атаковали «Святой Марк». Наши бой приняли. Схватка была продолжительной и упорной. Из хроники войны: «С 4 часов пополудни завязалось довольно упорное дело между фрегатом и шведскими судами; оно продолжалось до ночи и закончилось отступлением неприятеля».

Но Тревенин шведов перехитрил и здесь, да еще как! Пока неприятельские галеры перебрасывались ядрами с гребным фрегатом, в бесконечный лабиринт шхер устремились вооруженные баркасы с абордажными партиями на борту. Выйдя шведам в тыл, они, как снег на голову, обрушились на сгрудившиеся в кучу транспорта и в мгновение ока захватили полтора десятка груженных военными припасами судов. Это был уже погром.

А Балтийский флот уже оттягивался к Ревелю и Кронштадту. Первыми вернулись в гавани и приступили к разоружению линейные корабли. Фрегаты Козлянинов на свой страх и риск еще некоторое время держал у Свеаборга, сторожа шведов, но в конце концов пришлось отозвать и их. Финский залив со дня на день грозило затянуть льдом и медлить с возвращением было нельзя.

А в самом Свеаборге настроение царило самое безрадостное. Да и откуда взяться боевому духу, когда, бежав из-под Гогланда, флот был загнан в Свеаборгскую нору и заперт там наглухо?

Карл Зюдерманландский меж тем уже смирился, что зимовать придется в Свеаборге, вдали от арсеналов и магазинов. Вначале разоружили галеры. Офицеры с них, получив отпуска, тут же, на зависть всем остальным, разъехались по домам. Затем понемногу стали готовить к зимовке и остальные суда. Местный госпиталь был забит больными, а на портовом кладбище уже давным-давно хоронили в наспех вырытых траншеях. Наиболее расторопные за немалые деньги скупали могильные места заранее, а затем втридорога перепродавали их своим менее разворотливым сослуживцам.

Адмирал Врангель, ежедневно являясь к герцогу для доклада, неизменно начинал разговор словами:

– Ваше высочество, нам еще не поздно прорваться в Швецию!

В ответ Карл лишь мрачно хмыкал:

– Два Гогланда за одну кампанию – это уже слишком!

– Тогда я прошу недельного отпуска! – заявил наконец в один из дней раздосадованный Врангель.

– Не смею задерживать, – махнул рукой герцог уже уставший от адмиральской назойливости.

В тот же день Врангель покинул Свеаборг, но карета его повернула не к Стокгольму, а в ставку короля. Густав Третий встретил адмирала приветливо.

– После общения с негодяями-аньяльцами так приятно пожать руку настоящему сыну Отечества! Что у вас в Свеаборге?

– Надо пробиваться в Карлскруну, – без обиняков заявил адмирал. – Но ваш брат, как заяц, боится высунуться за волнолом. Русские по этой причине – полные хозяева моря, и мы не смеем выйти даже на рекогносцировку!

– Гогланд отшиб моему братцу весь остаток разума, – нахмурился Густав. – Но есть ли у вас шанс проскочить мимо русских?

– Шанс наудачу есть всегда, ваше величество! – склонил голову Врангель. – Дело в том, что Финский залив у Кронштадта и Ревеля замерзает раньше, чем у Свеаборга, и русским придется уходить туда до того, как станет лед около нашего берега. Вот тогда нам и следует прорываться.

– Но лед опасен нам не менее, чем русским?

– Разумеется. В запасе у нас будет лишь несколько дней. А потому следует немедленно усилить наблюдение за русскими, не разоружаться и быть готовыми к прорыву в любой момент!

– Но может? все же не рисковать, а перезимовать как-нибудь в Свеаборге? – после некоторых раздумий спросил король.

– Тогда я прошу об отставке! – вскинул голову Врангель, и концы его старомодного парика взметнулись в клубах пудры. – Свеаборг – это ловушка и к следующей весне от флота там останется лишь куча дров. Ваше величество, умоляю вас, решайтесь!

Воцарилось долгое молчание. Густав нервно мерил шагами свой кабинет. Наконец он подошел к адмиралу и, положив ему руку на плечо, сказал:

– Я верю вам, барон. Да поможет нам всем Бог. Действуйте!

Вернувшись в Свеаборг, Врангель развернул бешеную деятельность. Первым делом адмирал пресек все разговоры о зимовке и разоружении. На корабли и фрегаты стали снова стаскивать снятые было припасы и порох. Разобиженный Карл Зюдерманландский отправился в Карлскруну, где принял от старшего брата командование армией.

Попытался Врангель выяснить и намерения противника, но в этом ему не повезло. Всюду шведы натыкались на дозорные русские фрегаты. А флаг-капитан Клинт и вовсе едва уцелел, когда за его яхтой погналось сразу несколько русских судов. Храбрый Клинт, однако, предпринял еще две вылазки, но никаких сведений о неприятеле так и не собрал. А Врангель требовал и требовал известий о русских:

– Если вы не в состоянии исполнять обязанности моего флаг-офицера, переходите служить на корабль! – ворчал он на Клинта.

– Но я делаю все, что только возможно! – защищался оскорбленный лейтенант.