Тот, радуясь, что все так ладно утряслось, отправился по своим делам. Иван вопросительно посмотрел на Иоганна и Лайна. Последний отрицательно покачал головой:

— Я иду спать. Мне завтра с утра в посольство ехать. Машина будет?

Не волнуйся, Роджер. И машина будет, и все остальное. Даже внеплановые развлечения. Может, все‑таки составишь нам компанию?

Я не люблю разврат, — высокомерно заявил Лайн и отправился в свою комнату.

Он никогда в жизни не изменял жене, в браке с которой состоял уже почти сорок лет. Во–первых, у него не возникала в этом потребность, а во–вторых, он никогда не забывал одну из основных заповедей разведчика — легче всего скомпрометировать человека именно на сексе. Лайн не думал, что в этом доме кто‑то намерен его скомпрометировать. Но все же… Воспитанный в старых добрых пуританских традициях, он с молодости усвоил: стоит только раз податься соблазну, а дальше само покатится, Однако самое главное заключалось в том, что никакого соблазна он не испытывал.

Иоганн, в свою очередь, молча кивнул в знак того, что готов составить компанию Ивану. Они спустились в подвал, оборудованный в том безвкусно–международном стиле, который так обожают «новые русские»: преобладал белый цвет с жутко аляповатой позолоченной лепниной.

Кроме бассейна здесь находились две джакузи, бильярд и даже боулинг. Сам подвал, очевидно, выходил за пределы дома.

«Судя по этой дурацкой роскоши, жертвам нацизма из средств, собранных в Германии Фондом, достается тонкий и пересыхающий ручеек», — с сарказмом подумал Иван, бросив испытующий взгляд на Иоганна, который был, как обычно, невозмутим. Скорее всего, для него приезд девушек не стал неожиданностью, поскольку одна из них, брюнетка с яркой восточной внешностью, чуть заметно улыбнулась ему и приветственно помахала пальчиками.

Иоганн, как и положено членам Совета, был бездетным холостяком. Личная и половая жизнь Иоганна Ивана никак не занимала, и он с интересом принялся рассматривать девушек.

Типичный стандарт фотомодели — около двадцати лет, высокие, стройные, с задорно торчащими грудками и чисто выбритым причинным местом. Совершенно обнаженные девушки стояли парами — всего их было шесть: брюнетка с брюнеткой, блондинка с блондинкой и две огненно рыжих. Тщательно осмотрев девушек, Иван заметил в стороне непонятное существо в коротеньких шортах с огромной копной нечесаных волос. Он подумал было спросить Иоганна, что это за персонаж, но воздержался.

Перед бассейном имелось небольшое возвышение, на которое девушки и прошествовали. Точно напротив в нескольких метрах были заботливо поставлены три удобных мягких кресла. Иоганн и Иван, не сговариваясь, уселись в стоявшие по краям, оставив центральное пустым.

Убедившись, что зрители удобно устроились, существо громко хлопнуло в ладоши и тонким голоском взвизгнуло: «Начали!» Иван заметил в его руках длинный хлыст, как у циркового дрессировщика. Существо щелкнуло им по плиткам пола. Зазвучала музыка, и два прожектора осветили застывших, как восковые фигуры или манекены в витрине, девушек. Через несколько музыкальных тактов застывшие фигуры ожили и начали извиваться в откровенно эротическом танце. Их движения не были заученными механическими движениями профессиональных стриптизерш с приклеенными улыбками. Иван почувствовал в танце нечто дикое, первобытное. Наверное, именно так танцевали первобытные женщины у жаркого костра, призывая к себе мужчин.

Девицы двигались то плавно, то резко, касаясь друг друга грудями и животами, виляя бедрами. Они принимали в танце такие позы, которые показались бы непристойными заядлому посетителю стриптизов. Конечно, девушки изображали страсть, но, по–видимому, что- то в этой игре их самих захватывало и абсолютно раскрепощало. Они с упоением отдавались пляске безудержного вожделения.

«Настоящая вакханалия!» — не без удовольствия подумал Иван. Пожалуй, именно так и танцевали древние молодые гречанки на празднествах, посвященных веселому богу вина и луда Вакху–Дионису.

Вдруг одна из девушек, блондинка с хорошеньким, еще детским личиком и пухлыми губками, поскользнулась, зашаталась, выбившись из ритма, и чуть не упала. Волосатое существо одним прыжком подскочило к ней и хлестнуло ее хлыстом по спине. Она, как ни в чем не бывало, продолжила свой зажигательный танец.

Через несколько минут прожектора погасли, музыка смолкла. А девушки вновь застыли в произвольных зазывающих позах — кто обернулся к зрителю упругой попкой, кто широко раздвинул ноги, откинув голову, кто сел на шпагат.

Существо тонким голоском кокетливо объявило:

— Уважаемые господа! Второе отделение.

Опять зазвучала музыка, на этот раз медленная и томная. Девушки, так и не дождавшись крепких мужских объятий, стали нежно и сладострастно ласкать друг друга. Их руки скользили по телам партнерш, лаская, гладя, пощипывая, губы слились в страстных поцелуях. Они умело и азартно мастурбировали друг друга. До зрителей донеслись стоны и приглушенные выкрики.

Иван с любопытством посмотрел на Иоганна. Тот, тяжело дыша, нагнулся вперед, как бегун на старте. Его одутловатое лицо приобрело кирпично–красный оттенок. Мясистые пальцы впились в подлокотники кресла. Огромный пивной живот, казалось, еще больше набух.

Девушка парами медленно опускались на пол, немного насмешливо поглядывая на зрителей. Иоганн вскочил, на ходу сбрасывая с себя брюки, и буквально одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее кресло от возвышения. Существо услужливо подало ему черную кожаную плетку. Та самая брюнетка, которая застенчиво махала пальчиками, подставила ему свою упругую смуглую попку. Иоганн обрушил на девушку буквально град ударов. Бил он с оттяжкой, и на попке, и на спине появились красные полосы. Потом он рывком поставил девушку на колени и резким толчком вошел в нее сзади, дергаясь всем своим огромным телом, как в предсмертных конвульсиях.

Одна из блондинок грациозно улеглась перед брюнеткой, закинув длинные стройные ноги на ее плечи, и та стала страстно обрабатывать девочку языком. Блондинка буквально визжала от восторга, рычал как зверь Иоганн, глухо стонала брюнетка. А одна из рыженьких впилась языком в анальное отверстие Иоганна.

«Все‑таки человек — животное, и довольно грязное, — с некоторой горечью подумал Иван. — Даже лучшие из лучших не способны преодолеть глубоко сидящие звериные инстинкты».

Было бы серьезным преувеличением сказать, что он потрясен увиденным. Такими сильными эмоциями Иван в принципе не обладал. Однако он знал Иоганна как блестящего интеллектуала, выдающегося астрофизика, всю жизнь увлеченного таинственными и нерешенными галактическими проблемами.

«Вот тебе, братец, и загадочный Сириус, и недостижимая Альфа Центавра. Все кончается «черной дырой», — размышлял он, не сразу сообразив, что помимо воли получился непристойный каламбур, на редкость подходящий к месту и действию.

Трое простаивающих без дела девушек вопросительно смотрели на Ивана. Он отрицательно покачал головой. Умница и циник Иван с интересом зафиксировал реакцию отвергнутых — брюнетка и рыжая явно удивились, а в глазах блондинки, похоже, еще не научившейся как следует играть роль современной куртизанки, он прочитал явное облегчение. Это позабавило его и вызвало некоторое любопытство.