— Вале![82]— крикнул Шалыт, спрыгивая на снег.

— Сам вали, — проворчал Тугарин-Змей, оправляя на себе непривычный, но удобный и тёплый походный комбинезон лейтенанта-коммандера Международных войск. Сихали щеголял в парадном комбезе полковника Тимофеева, экс-командира базы IFOR «Пенсакола-2».

Моторы взревели, и «Анатра-Вертол» качнулась, оторвала пузатые колёса шасси от ледника, зависла, удерживая гигантский корпус на шести вихрях, и двинулась за горы, к «Полюсу недоступности».

Вообще-то говоря, этот полюс — выдуманный, он всего лишь вычисленная точка на карте Антарктиды, наиболее удалённая от её берегов. А вот на деле всё куда как реально, и Южного полюса достичь, оказывается, проще, чем точки, объявленной «относительно недоступной».

Сто сорок лет назад[83]советские полярники основали станцию «Полюс недоступности» — поставили здание и водрузили на него бюст Ленина, смотрящего на Москву. Когда подъезжаешь к станции на вездеходе, вождя мирового пролетариата издалека видать.

С воздуха бюста видно не было. Просто неслись за иллюминаторами снежные дюны-заструги, неслись, и вдруг маленький посёлочек встал из снегов — синели круглые окна приземистых зданий, коптили дымом догоравшие вишнёвые танки-транспортёры, а вдалеке виднелось то, что осталось от купола энергостанции, — металлические дуги с сосульками расплавленной пластмассы.

По дырчатому трапу Сихали спустился с верхней палубы геликоптера и, хватаясь за скобы, прошёл к пилотской кабине.

За штурвалом сидел знакомый Брауну фридомфайтер с прической «ёжиком» и с огромными «моржовыми» усами.

— Мирон! — окликнул его генрук.

— Га? — отозвался тот.

— Садись напротив главного здания!

— Шо? А, понял, понял!

«Анатра» плавно развернулась, винтами разгоняя дым и раздувая пригасшее пламя. Медленно, пятная запакощенный снег зыбкими тенями винтов, вертолёт опустился — только тут Тимофей разглядел серебристый бюст над главным входом. А потом из тёплого тамбура на снег, под ревущие потоки раскрученного воздуха, шагнули трое «интеров». Они сгибались так, будто им животы прихватило, а вот лица источали радостные улыбки.

— Нас тут ждали! — грянул сзади Илья. — Это засада была!

— Я уже понял, — кивнул Сихали, приветливо помахав «интерам». — Надули Шалыта! Всегда ему говорил: «Не спеши творить добро!» Хорошо ещё, что мы на «Анатре» явились — они нас за своих приняли.

— Везёт нам, — буркнул Купри.

— Да уж…

— Чё делать будем? — спросил Белый, заглядывая в кабину.

Тимофей ткнул пальцем Шурику в грудь, в нашивку над левым нагрудным карманом.

— Поприветствуем однополчан, штабс-капитан Нетудыхата! Мирон, не глуши моторы. Выходим. Лейтенант-коммандер Кроу!

Тугарин-Змей не сразу сообразил, что обращаются к нему, но вот и до него дошло.

— Сэр! — рявкнул он, чётко отдавая честь. — Йес, сэр!

— Выходим! Стрелки, по боевым постам!

— Уже! — донёсся отзыв.

— Ну, тогда мы пошли.

Сихали откатил дверь и спустился по ноголомному трапу под грохотавший воздухопад. Пригибаясь ка манер «интеров», он помахал встречающим, указывая на главный вход, и вошёл в здание первым — «международники», углядев полковничьи погоны, встали по стойке «смирно».

В относительной тишине тамбура Сихали небрежно козырнул и представился:

— Полковник Тимофеев. Это вы «приглашали» генрука АЗО?

— Мы! — осклабился мордастый капитан Мейси. — А где сам Шалыт? Долетел до Пенсаколы?

— Долетел… буревестник революции! — усмехнулся Браун и постучал себя пальцем по виску: — Мы его в «беаты» произвели, пускай теперь «пингвин робко прячет тело жирное в утёсах»!

Лейтенант Каллегари щёлкнул пальцами.

— Максимо Сладкий! — щегольнул он познаниями в литературе и засомневался: — Или Кислый?

— Горький! — поправил старлей Ермаков младшего по званию.

— А тут «пингвинов» хватает? — поинтересовался Сихали.

— Полтора десятка!

Из дверей, открывавшихся в средний коридор, показался четвёртый «интер», главный сержант Вацетис. Вытянувшись во фрунт, он сперва откозырял Брауну, а уже потом разглядел нашивку с фамилией. И напрягся. Рука его поползла к кобуре.

— Вы… не полковник Тимофеев, — медленно проговорил он, отступая к стене и затравленно глядя на прибывших. — Ребята! Это подстава!

Браун стоял в расслабленной позе, улыбаясь до самого последнего момента. А потом выхватил бластер и всадил заряд Вацетису в голову.

Шурик Белый качнул стволом в сторону капитана Мейси, бледного как снег:

— Этих как? — спросил он. — Пристрелить?

— Зачем? — пожал плечами Сихали. — Они хотели местных «на зимовку» оставить? Вот пускай сами и зимуют!

— Это… Это… — залепетал Мейси. — Это бесчеловечно!

— Топай давай, — ткнул его в спину Илья. — Гуманист сраный…

«Интеры», задрав руки вверх, провели фридомфайтеров по всему главному зданию до кают-компании, где были заперты антаркты.

Тугарин-Змей отпер дверь и еле успел отшатнуться — ножка стола просвистела совсем рядом с его плечом.

— Полегче! — буркнул он.

Нападавший, квадратный парень с плечами в два обхвата, задержал дубинку в руке и вымолвил:

— Илюха?.. Ты?..

— Нет, — буркнул Харин, — Кроу.

Квадратный перевёл взгляд на Сихали.

— Генрук, что ли?

— Что ли, — сказал Тимофей. — Выходите! Вертолёт подан.

— Это наши! — разнёсся по кают-компании ликующий голос. — Они переоделись просто!

— Ур-ра-а!

— С вещами на выход! — крикнул Белый.

Толпа, очутившись в коридоре, угрожающе качнулась в сторону «интеров», и Тугарин-Змей пинками загнал Мейси, Каллегари и Ермакова в кают-компанию. Мазнул пальцем по блокиратору, и зелёный огонёк на двери мигнул, сменившись красным.

— Все в вертолёт!

«Полюсников» долго уговаривать не пришлось, они бегом отправились грузиться. Последним станцию покинул Сихали. Захлопнув за собою дверь, он подал знак Мирону, маячившему на входе в пилотскую кабину.

— Летим!

Антаркты, ещё недавно бурно радовавшиеся, стали обмякать от пережитого — они валились на сиденья без сил, и только квадратный Миха продолжал восторженно гудеть, пересказывая Илье свои приключения.

Моторы подняли вой повыше, и «Анатра» тяжело взлетела, снегом и копотью забрасывая бюст Ленина.