Когда мы все таки оказываемся возле кровати, чуть отпускаю девушку и оглядываю ее затуманенным от желания взглядом.

Трепетная, хрупкая, но в то же время женственная настолько, что голову ведёт от одного только вида её пленительных изгибов. Чуть угловатые плечи лишь подчёркивают приятную, маленькую грудь обтянутую мокрой тканью блузы. Узкая талия и округлость едва заметную под тканью юбки бёдер, не отталкивают, а наоборот притягивают взгляд. Даша пытается прикрыться ладонями. Я хищно улыбаюсь, и когда девушка проводит кончиком языка по влажным губам, я подтолкнул её к постели, и опрокинул на спину.

Навис над ней, вжимая в матрас весом своего тела.

Она вдруг слабо заворочалась, а потом и вовсе затихла. Я в первые секунду, до того, как понял что произошло просто опешил, что могло с ней случится, а потом, согнув руки в локтях наклонился над девушкой и понял, что та вырубилась.

Уснула. Твою… нахер… мать.

Сколько так простоял, я не могу сказать, но осознал, что нужно предпринимать какие-либо действия только после того, когда заломило в мышцах.

Оттолкнувшись от матраса. Еще раз обвел комнату, освещенную лишь лунным светом и светом неоновых вывесок, взглядом и перевел его на Дашу.

Девушка почувствовав свободу, повернулась набок и подтянув коленки к животу свернулась клубочком. Подложила руки под щеку и тихо засопела. Господи. Эта картина еще долго будет стоять у меня перед глазами. Сморгнув эту милоту, быстро накинув одежду прошел на кухню. Набрал номер парня — водителя, надеясь на то, что он еще не уехал.

Как оказалось — нет, он все еще стоит внизу. Перекинувшись с ним парой слов, договорился, что тот подождем меня еще немного. Услышав положительный ответ отключился. Прокручиваю список контактов, остановился на нужном, нажал вызов.

— Круглосуточная доставка цветов, слушаю вас, — послышалось в динамике полминуты спустя.

— Девушка, — а сам пролистываю каталог букетов, — букет, код 2343D, можно заказать?

— Да, конечно, называйте адрес и время, я записываю, — монотонно произносит оператор или диспетчер, хрен разберешь. Называю адрес Даши.

— Доставку оформите на сейчас, — добавляю.

— Хорошо, ждите.

Полчаса спустя. Выхожу из квартиры и осторожно захлопываю дверь. Хм, до меня наконец-то дошло, чем пахнет Даша. Улыбка растягивает губы. Она пахнет моей женщиной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В первые несколько минут после пробуждения я не могу понять, где нахожусь. Не раскрывая глаз, сажусь и сжимаю виски. Монотонные удары будто вдалбливают в мозжечок толстый гвоздь, который проникает все глубже и глубже, причиняя мне невыносимую боль.

— Господи, — стону обреченно, — неужто два бокала вина могут вызвать такое похмелье?

Сглатываю слюну и понимаю, что у меня сушняк.

— Черт, — откидываюсь обратно на подушки и с силой разлепляю глаза. Свет режет по воспаленной радужке, будто острым лезвием.

— Твою мать, — перекатываюсь на бок и прячу голову под подушкой, вспоминая, что в моей квартире имеется от похмелья.

Неосмотрительно придавливаю разбухшую грудь и морщусь от боли — вчера так и не сцедила молоко. Слизняком сползаю с постели. Надо расхаживаться, а то я так все вспышки прозеваю, сегодня нужно столько всего сделать, ведь поход к питерским адвокатам так ничего и не дал. Захожу в кухню и замираю от изумления. Мелкими шажками подхожу к цветочному произведению искусства, и тут же в голове вспышкой всплывают отдельными кадрами мои вчерашние похождения. Боже мой! Какая стыдоба! Я чуть не занялась любовью с парнем, которого знаю совсем ничего. Моему возмущению своим же поведением не было предела. Что он теперь обо мне подумает? Я же висла на нем, как … Боже! Это невыносимо. Стыд затапливает меня с головой. И хорошо, что если я Данила больше не встречу. Рассматриваю букет со всех сторон и не понимаю, за что удостоилась такого внимания? Ведь между нами ничего не было… по крайней мере, я ничего не помню — мой организм точно подсказал бы, что его хозяйка вчера потеряла голову и совершила безумный поступок. Белый квадратик, отороченный позолоченной рамочкой, увидела не стразу. В груди предательски екнуло, когда выуживала его из букета.

Открывая конвертик, задержала дыхание, и прежде чем взглянуть на текст, сильно зажмурила глаза, а потом открыла и …

«ПРОСТИ!»

Что?

Только одно слово, написанное размашистым почерком. Прости? Рука непроизвольно потянулась к низу живота, а грудь, налившуюся молоком, начало ломить.

Неужели…

Откидываю открытку от себя и несусь в ванну, словно ополоумев. Не могу поверить, что у нас вчера был секс. Пытаюсь вспомнить, но в мозг словно вонзаются острые игры. Скидываю блузку и трусики — и новая вспышка… боже, боже… нет… нет. Чувства настолько остры, что почти физически ощущаю вчерашние ласки парня. Изнывающее, жаждущее мужских рук тело ломит и пылает в агонии.

Становлюсь под душ и включаю холодную воду, и меня пробирает озноб. Что же я наделала? Как? Как могла такое допустить? Дура. Дура. Переключаю воду, и мурашки, покрывшие кожу, согреваясь, сползают к ступням. Беру мочалку и выливаю на нее полтюбика геля. Тру с такой силой, что проступают на светлой коже мгновенно красные следы. Закусываю губу и нервно всхлипываю. Вот они — непрошенные слезы. Они катятся по щекам, смешиваясь с тугими струями, омывающими мое тело.

Что же я за мать такая? Вместо того чтобы искать решение, я, будто похотливая потаскуха, шоркаюсь чуть ли не с первым встречным. Обида. Разочарование. Боль. Весь этот коктейль чувств оказался ядовито-горьким настолько, что не смогла сдержать рыдания, и, стоя под душем, плакала, не прекращая натирать кожу мочалкой.

* * *

— Да, мамуль, у Валерочки все хорошо, — запиваю ложь горячим чаем, обжигая язык.

— Дашенька, как же уже хочется увидеть внука, — слышу в голосе мамы нетерпение, — а нас с отцом к нему не пустят?

— Мам?! — деланно возмущаюсь. — Что за глупости? Ну кто тебя пустит? Ты хоть, когда говоришь, думай немного.

Боль обмана кольнула в груди.

— Да, я так, Даша, к слову. Уже в нетерпении, да и знакомым хочется похвалиться. Ты бы хоть ладошечку или пяточку сфотографировала, — продолжает конючить мама.