свет книги, в которую он вложил много труда и внимания, ему не пришлось. Владимиру Абрамовичу было всего 37 лет, и литературная его жизнь только начала расцветать.

— Что послужило причиной столь резкого ухудшения здоровья? — задал вопрос Яков Абрамович.

Давид развел руками и устремил очи в небеса. И все — за ним. Ветер сдувал с кленов желтые пятерни, и они падали на запрокинутые головы присутствующих.

Стряхнув с себя осень, Павел Исаевич выговорил слова, застрявшие в гортани:

— Я не упомянул об аресте, ибо история вышла совершенно нелепой. Из ДПЗ никаких разъяснений не последовало, адвокатов к делу, шитому белыми нитками, не допустили. Хрупкий организм покойного…

— Почему я не был поставлен в известность? — прервал его Яков Абрамович. — Ведь речь идет о моем брате, в котором я принимал немалое участие…

— Зная вашу занятость, не осмелились побеспокоить, — ответил Давид.

— Господин Заславский, так обращаются к отжившим свой век представителям буржуазии, к коим доселе я причислен не был.

— Давайте, пока мы тут все вместе, сложимся на издание неопубликованных стихов Владимира Абрамовича! — предложил деловой Шура Варшавский.

— Выходит, творения поэта Канева таковы, что издать их можно лишь в порядке благотворительности? — вспыхнул Павел Исаевич.

— Увы, это так, — ответил Заславский. — Предпринятая мною попытка оказалась безуспешной. Я отвез стихи Корнею Чуковскому. Неделю тому назад он мне их вернул. Ехал ко мне под дождем, в страшном тумане, вошел в дом, калоши мокрые, дырявые…

— Что же он сказал?

— Сказал, что тщательно исследовал поэзию Канева, человек-то больно хороший, а стихи вычурные, без искры.

— Хорошо, что Владимир Абрамович этого не слышит, — прошептала молчавшая по сию пору вдова. — И без того тошно, — добавила она и пошла с кладбища.

— Начали за здравие, кончили за упокой, — брякнул Павел Исаевич и стушевался.

— Мне тоже в голову заскакивают мысли неуместные, — сказал Яков Абрамович, просовывая руку под локоть Павла Исаевича. — Думал у гроба, почему Володя не защитил докторскую… Вы же говорили прекрасно, основательно, веско. Разве что с арестом вышла оплошность… Однако, если вам доведется и надо мной говорить последнее слово, знайте: я предпочитаю правду и только правду.

Диагноз

Искатели счастья надеются на правдивое слово. Способен ли человек с ее диагнозом на адекватное осмысление реальности, тем более чужой?

Из того, что ей известно о ценестезии (она же деперсонализация), лишь некоторые признаки подтверждает диагноз Арона.

«Ощущение отсутствия мыслей и воспоминаний (деперсонализация мышления и памяти)». Этого, кажется, нет. Она же помнит, как к ней приходил Мордехай с просьбой перевести декларацию, это было больше года тому назад.

«Расстройство самосознания, чувство изменения, утраты, отчуждения или раздвоения своего «Я». Похоже.

«Отчуждение воспоминаний, которые воспринимаются не как собственные, а как чужие». Все наоборот.

«Утрачивается или притупляется способность узнавания, привычная обстановка воспринимается как чуждая или малознакомая». Бывает, но редко.

«Отсутствуют или притуплены чувства тоски, гнева, жалости». Притуплены, правда.

«Важным компонентом является нарушение восприятия времени». Реального — да. Исторического — в редких случаях.

«Мучительное чувство душевной боли на фоне общего бесчувствия (anaesthesia psychica dolorosa)». Не про нее.

«Отсутствие или притупление чувства голода, насыщения, сна, боли, температурной и тактильной чувствительности». Сходится.

«Речь многословная, несколько витиеватая, изобилующая необычными сравнениями, метафорами. Это объясняется тем, что больные не ощущают контакта с собеседником, им кажется, что до него не доходит смысл высказываний, и поэтому, чтобы быть понятыми, они прибегают к различным сравнениям, повторениям, сложным объяснениям». Если речь идет о собеседнике как о лице физическом, то это только Арон, материала недостаточно.

«Чаще всего это заболевание возникает у гиперэмоциональных и/или тревожных личностей. Оно может возникнуть и у психически здоровых людей, как реакция на острый эмоциональный стресс (тревогу, страх). Бывает, что болезнь проходит быстро (например, у людей, попавших в дорожно-транспортные происшествия). У некоторых, после тяжелых психических травм (гибель или угроза жизни ребенка, угроза собственной жизни, стихийные бедствия, пытки и т. п.) — длится годами. Алексей Федорович, спойте мне колыбельную…

«Болезнь характеризуется высокой терапевтической резистентностью. До настоящего времени единственным методом лечения являлись бензодиазепиновые транквилизаторы». Скорее всего, это лекарство и вливали ей через капельницу.

Электросудорожная терапия (ЭСТ) неэффективна и приводит к побочным эффектам, в первую очередь к нарушениям памяти». Вот это зря пробовали!

«Принимая во внимание высокий риск суицида при ценестезии, вовремя не поставленный диагноз может привести к необратимым последствиям».

«Необратимые последствия» временно отменяются. Придется все же поведать удачливому диагносту о рецепте на снотворное, которое он выписал Алексею Федоровичу два года тому назад. Рецепт за подписью доктора Варшавера с больничной печатью «Эйтаним» обнаружился на дне чемодана. Значит, сантехник не нашел их на антресолях, а подложил. По просьбе Арона. Интрига.

Нелепость многих правил