– И куда мы едем?

– Ко мне домой, – как о чем-то само собой разумеющемся сказала она. И, немного подумав, добавила: – Это мой дом, и Глебу туда путь заказан...

Дом госпожи Конотоповой находился всего в нескольких километрах от города, в темном еловом бору, и к нему вела отдельная, до неприличия гладко асфальтированная дорога.

Высокие кованые ворота с вензелями под старину, пункт охраны, вышколенный бодигард в черном костюме, английские газоны, роскошные клумбы перед огромным домом, построенным в стиле дворянской усадьбы... Но Лиза свернула с брусчатки, которая вела к особняку.

Она подвезла Данилу к сравнительно небольшому двухэтажному дому без портиков и колоннад, даже без эркеров и балконов. Безликое в общем-то строение из безупречно гладкого, светло-оранжевого кирпича на отшибе большого участка. Вековые ели, беседка, небольшой ухоженный пруд. Соловьиные трели, сорочья трескотня, воробьиное чивиканье... Не хватало только дятла с его перестуками. Но, похоже, для того и привезла сюда Данилу, чтобы он, как дятел, ее и отстучал...

– Я думаю, тебе у Лены делать нечего, – сказала она, заглушив мотор. – Будешь моим гостем. Это как раз гостевой дом...

– Ну, вообще-то, я на такое гостеприимство не рассчитывал.

– А зачем тебе что-то рассчитывать? – насмешливо спросила она. – Ты в отпуске, ты приехал отдыхать, вот и отдыхай себе на здоровье. Расслабься, и пусть другие за тебя рассчитывают...

– Кто другие?

– Ну, например, я. Если позволишь... Поверь, я могу быть очень послушной девочкой! – сказала она, облизнув его еще не распаленным, но уже порочным взглядом.

– Ну, тогда веди, показывай апартаменты, – подыграл ей Данила.

– Любой каприз!

Она вышла из машины, походкой от бедра обошла ее со стороны капота, открыла ему дверь, протянула руку...

Они вошли в холл с паркетным полом и высоким, под самую крышу потолком. Данила взглядом зацепился за длинный полукруглый диван из белой кожи: неплохо было бы разверзнуть пучину разврата прямо на нем. Но Лиза повела его вверх по гранитной лестнице с мраморными балясинами.

Холл на втором этаже был гораздо меньше, чем на первом, но здесь царил интимный полумрак, дополненный обольщающе-красной банкеткой.

И в огромной комнате, куда Лиза привела его, было не очень светло – из-за плотно сдвинутых штор малинового цвета. Стены, обитые подозрительно розовым бархатом, обнаженные медные нимфы с трезубцами в виде канделябров, острые свечи – опять же красного цвета. Огромная кровать с балдахином из алого шелка. Картины с голыми женщинами в золоченых рамах... Словом, атмосфера здесь была такая, что Данила бы не удивился, если бы обнаружил целый стенд с игрушками из секс-шопа. Но ничего такого здесь не было – во всяком случае, на виду.

– Ты располагайся, а я пока пойду, кофе приготовлю, – с чувственной поволокой в глазах сказала Лиза.

– Это вовсе не обязательно.

Данила пребывал в растерянности, но это не помешало ему обнять Лизу за талию. Но привлечь ее к себе не смог. Ускользнув от него, она вышла из комнаты.

Все было ясно, пока она была здесь, пока пьянила его своим распутным теплом. Женщина хочет отомстить любовнику и под этим предлогом поразвлечься с таежным самцом. Но как только Лиза исчезла, в голову полезли мятежные мысли. Что, если сейчас в комнату вломятся крепкие лбы из ее личной охраны и превратят его в яичницу с беконом – в наказание за то, что он, непонятно кто, посмел вторгнуться на интимную территорию высокоблагородной миллиардерши...

Если Лиза задумала что-то подобное, то за ним ловушка, считай, уже захлопнулась. Но уж если барахтаться в ней, то лучше делать это в одежде, чем голышом. Из опасений Данила и не стал раздеваться.

Лизы не было минут пятнадцать. Но вот она появилась, но в каком виде. Черное лакированное мини-платье со шнуровкой и белым фартучком горничной. Волосы собраны в боковые хвостики с бантами, на голове чепчик, ажурные чулки, босоножки на немыслимо длинной шпильке. Две чашечки кофе на подносе.

– Барин, ну чего вы как не родной? – театрально запричитала она. – Ночь уже, а вы в одежде. Непорядок, барин!

Чтобы поставить поднос на низкий столик, Лиза нагнулась, показывая, что путь к ней свободен. Нужно только самому раздеться, и все.

– Придется вам помочь!

Она стянула с него футболку, джинсы, все остальное. Данила снова обхватил ее рукой за талию, но и в этот раз она выскользнула из его объятий.

– А кофе?

– Черт с ним!.. Иди ко мне!

– А растянуть удовольствие? – жеманно улыбнулась она.

И, протянув ему руку, помогла подняться с постели, голышом вывела в холл, а оттуда в другую комнату второго этажа.

Данила находился в таком состоянии, когда, казалось бы, ничто больше не могло его удивить. Но все ж его поразила обстановка этой комнаты. Кожаная кровать с одной-единственной простыней из черного шелка – наручники, оковы для ног. В углу специальное кресло, на котором можно принимать различные позы из цикла «Кама-Сутры», под потолком качели для «воздушного» секса, у окна – «козел» из шлифованных бревен, на которого можно было положить голого человека животом вниз, связать и хорошенько отхлестать по голой заднице. А плеток было видимо-невидимо – целая витрина под стеклом. И маски здесь кожаные, прочая садомазохистская атрибутика.

– Теперь я буду госпожой, – сказала Лиза.

– Только плеткой меня не надо, – вымученно улыбнулся Данила.

Не думал он, что может попасть в такой вертеп.

– А я не люблю плеткой, – блудливо улыбнулась она. – Герман, царствие небесное, любил. А мне нравилось, когда он просто по рукам и ногам скован... Давай попробуем?

Она уложила его на кровать, вытянула из гнезда в кроватной спинке одну цепь со стальным браслетом, другую. Он и опомниться не успел, как оказался распят в горизонтальном положении. Но и это было еще не все. Лиза нажала на какую-то кнопку за тумбочкой, и все четыре цепи вдруг стали натягиваться. Данила оказался в позе для четвертования. А потом вдруг стала подниматься сама кровать, под наклоном, так что днищем прилипла к стене. И теперь он был распят вертикально, как на Андреевском кресте.

Данила попробовал освободиться от стальных пут, но куда там. Оставалось надеяться, что это всего лишь игра.

Лиза не торопилась подходить к нему. Она смотрела на него с улыбкой созерцателя неблагопристойных шедевров.

– Красавчик! Такой ты мне и нужен! – сказала она.

Сорвала с себя чепчик, распустила волосы, отбросила в сторону фартук. Смачно облизнулась и походкой сорвавшейся с цепи нимфоманки приблизилась к нему. Обвила руками его торс, щекой прижалась к его груди и, блудливо глянув на него снизу-вверх, тихонько рыкнула, подражая мартовской львице.